Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Юд-Гимель, как я понял из твоего рассказа, уже начал превращаться в запутанный клубок витков «Цедефошрии» — и тем запутанней, чем больше они сопротивляются. По принципу: действие равно противодействию!» — Коба снова скроил гримасу, условно обозначающую улыбку. Миней воскликнул раздражённо: «Что хорошего! Нам не нужна путаница, с которой мы не в состоянии справиться и даже не можем проконтролировать! Вот если бы нам удалось подключить к этому того же Блоха или…

Дорона, пожалуй, можно бы… Дорон у нас в руках, но категорически не желает сотрудничать, и ничем его не проймёшь. А ведь где-то в Меирии затерялись его дети… и девчонка Блоха… — Миней снова помолчал и вернулся к больному для себя вопросу: — Жаль!.. Моти мог бы быть нашим сторонником, он всех фанфаризаторов Тимми, вместе взятых, за пояс заткнёт! А мы его сами отстранили…» — «Потому что на этом настаивал Тимми!» — «У сына моего дружка молодости свой личный интерес, и он взял с меня слово, что, как только отпадёт в умнике Моти надобность, надо будет его закоротить. А тут ещё ты со своей неприязнью к парню…

Кто же предвидел новые сложности, что он ещё может понадобиться!.. Тим — наш человек, но по своим способностям… э-э-э… Он способен откапывать нужные ему идеи, иногда в совершенно сыром виде, и нужных, преданных людей, с которыми умеет работать! Но на Турнире он… напортачил! Так сказать — перебдел! Зачем ему понадобилось запускать программу zalal-kol в первом отделении? Публика могла что-то заподозрить!..» — «Ну и что! — свирепо прошипел Арпадофель. — Дело-то было сделано! Где теперь эти ансамбли, которые ему удалось так грубо, по твоему мнению, вывести из игры? А-а-а?!! Исчезли, растворились… И очень хорошо! На поверхности — только та культура, которая нам нужна. Народ с восторгом принял нашу струю — спасибо многовитковой ракушке!» Миней в замешательстве замолк, только подумал про себя: «Ну, вот, хлебом не корми — дай профанфарировать какой-нибудь спич! Идея-то Моти… Но где-то он прав: народ и вправду всё схавал…» Помолчав, по-стариковски пожевав губами, он упрямо проговорил, уставившись в пол: «Жаль, что Тимми ничего не удалось сделать с шофаром, пришлось прибегнуть к прямому запрету…» — «Так это ж и хорошо! Власть только тогда настоящая власть, когда она обладает явной силой, которая лучше всего демонстрируется через запрет!» Миней, словно не слыша Арпадофеля, продолжал: «Вот только сейчас что-то эффективное наклёвывается — спасибо Ад-Малеку… — и Миней подбородком указал на огромную квадратную спину силонофониста, почти заслонившую резвящуюся вокруг молодёжь. — Тим рассказывал, какой мощнейший пассаж он изобрёл!.. Я верю — он поможет против шофара…» — «Да, про взбрыньк я наслышан!» — «Но его можно будет применить, только когда очистим место от фиолетовых. Это очень опасный… скажем корректней — проблематичный пассаж! Зачем нам человеческие жертвы, а главное — разговоры о них…» — «Наше дело предупредить. Знаешь же: кто не спрятался, мы не виноваты!» — и Коба густо захохотал. — «Может быть, но… Этот пассаж излучает целый каскад обертонов и может вызвать сильнейшие завихрения. Это я упрощённо излагаю, без лишней зауми. Его задача — вычистить из зоны колпакования всё лишнее. Меирия у нас… так сказать, полигон — такова глобальная идея Тимми!» — гордо произнёс Миней. — «Да, Тимми у нас молодец! Таких верных и преданных делу — где ещё найдёшь?» — «Да, этого у него не отнять… — Миней помолчал и вернулся к тому, с чего начал: — Но мне не даёт покоя возникшая проблема…

Может, в самом начале ораковения не очень аккуратно свернули несколько витков, вот и вкралась ошибка… Кстати, Левин, которому я в своё время зарубил идею виртуальных звуковых зеркал и линз, тоже способен распутать этот клубок… Его держат где-то в Шестом отделении, исследуют синдром. Как бы не переусердствовали!

Надо поговорить с Тимом: Левин нам может пригодиться», — вздохнул Миней. «А я настаиваю: нам необходимо выявить и выловить всех носителей силонокулл-синдрома и — в Шестое отделение. Если мы их не изолируем, как мы внедрим азы фанфарологии?..

Как мы сделаем всех-всех-всех счастливыми?!» — не вникая в доводы Мезимотеса, гудел своё Арпадофель, стараясь, чтобы его не слышала резвящаяся молодёжь.

Миней сквозь очки поглядел на молодёжь и тихо пробормотал: «Ну, эти уже донельзя счастливы! Расковались до предела!» — «Но ты мне не ответил на моё предложение…» — упрямо гудел Арпадофель. — «Расширить Шестое отделение, увеличив число специальных палат — это я четырьмя руками «ЗА»: феномен нужно исследовать.

Действуй, Главный Фанфаролог! Если нужна моя помощь, я всегда к твоим услугам!» Они начали следующую бутылку коньяка. Миней заговорил о Моти: «Мы не знаем, что случилось с Блохом…» — «Теперь ты видишь, что я оказался прав — он недостоин нашего доверия! Зато сыновей вырастил! — Коба, качнув головой, патетически воскликнул: — Что ж, мы люди порядочные! Ту премию, что ему причиталась бы, если бы… э-э-э… выплатим… его сыновьям. Как если бы с папой-изобретателем что-то, не дай ихний Б-г, случилось. Это только справедливо!» — «Точно! А сейчас, Коба, оставим дела! Давай лучше выпьем! У Блоха в погребах хороший коньяк. Понимает в этом толк, собака! Налегай!» Некоторое время они налегали на коньяк, по-хозяйски извлечённый ими из бара, упрятанного в стену салона, обмениваясь негромкими замечаниями по поводу того или иного сорта коньяка и передавая друг другу закуски. Мезимотес поглядывал в салон, потом немного смущённо на Арпадофеля. Тот по-своему понял его смущение, заметив: «Молодость на то и даётся, чтобы познать себя до конца. А это невозможно без полного и безусловного освобождения от всех и всяческих пут и ограничений. Я за безграничную раскованность! Эх, был бы я помоложе! Что, думаешь, мне бы в этой весёлой компании места не нашлось?» Миней прищурился и незаметно окинул взглядом сдобненького Арпадофеля, искоса глянул на его пронзительные направленные в разные стороны глаза: один сверкал молочно-белым прожектором, блуждая туда-сюда, другой, похожий на оловянную пуговицу, вперился в самого Минея. Он ничего не сказал, но про себя подумал: «Как знать, может, Арпадофель на самом деле чувствует лучше всех веяния молодёжной моды, её вектор и то, как этот вектор развернуть в сторону нашей струи. Этим ребятам унитазификация современной эстетики, если правильно подобрать темп её внедрения в массы, не может не нравиться. А гениальная идея Фанфарирующего Золотого Гальюна!

Эти тенденции у современной раскованной молодёжи Коба и прочувствовал…»

Моти и Рути добрались до перекрёстка, за которым начиналась Меирия. Их сразу же неприятно поразил зловеще-унылый гнойный полусумрак, повисший над новым микрорайоном Эрании. Рути проворчала: «Это в таком унылом закопчённом месте хочет жить наша девочка? Я её не понимаю…» — «Но откуда здесь такой смог? — недоумевал Моти, увлекая Рути в сторону неожиданно вздыбившейся улицы, которая по идее должна была вести к дому Магидовичей. — Я не узнаю мест, не узнаю улиц…