Керк Монро - Убийцы чудовищ

— Много сокровищ в городах осталось?

— Много, конечно. Для нелюдей золото не ценнее меди было, как я думаю. Украшений всяких столько выкопали, куда девать не знаем! То есть, знаем, конечно — отдаем тану, а вельможный с Хайборией торговлю ведет. Серебра же в домах и храмах буквально как грязи! Даже дверные петли серебряные находили. Почти уверен — Первородных собственная нечистая сила истребила. Иначе для чего столько серебра нужно? Только ради защиты от нежити, никак не иначе.

Сия занимательная беседа проистекала в чистом поле, по которому неторопливо рысили три ездовых ящера. Гвайнард нарочно придерживал зверя, чтобы успеть выведать у проводника как можно больше сведений о жизни человеческой колонии Ауруса, Эвар же подробно отвечал на все вопросы, частенько вызывая у слушателей неподдельное изумление: то, что ему казалось вполне привычным и само собой разумеющимся, для обитателей далекой (и одновременно близкой...) Хайбории выглядело если не дико, то очень и очень странно.

По счастью Эвар был сегодня дома — стадо ящеров погнал на пастбище его старший брат. Конану и Гваю с трудом удалось вежливо отбиться от почтенного батюшки Эвара, который едва не силой затащил гостей из-за Грани в дом, напоил пивом и увещевал остаться на обед. Еле отбрехались, бесстыдно использовав имя тана Арнульфа — едем, мол, по прямому приказу вельможного, каковой преступить никак не смеем. Дали обещание обязательно придти вечером, забрали Эвара, мигом согласившегося проводить тановых друзей в разрушенный город, и с тем отбыли.

Арнульф не кривил душой, утверждая, что время на Ауру се течет медленно. На вид Эвару было лет пятнадцать-шестнадцать, однако на деле он родился двадцать четыре хайборийских года назад, или, по местному счету, «двенадцать с половиной кругов» — год Ауруса длился почти в два раза дольше, чем в мире, из которого люди переселились в Золотую Сферу. Семейство Эвара даже по местным меркам полагалось обширным и богатым — у старого Вемунда было пять сыновей и три дочери, содержал он изрядное хозяйство, да еще и приторговывал в Бритунии, куда ездил дважды в год на полную луну. За стадами ящеров и сартаками, а заодно большим хлебным полем приглядывала вся семья и четверо наемных рабочих, но рук все одно не хватало — начинали всерьез размышлять над тем, как бы закупить в Пайрогии или Чарнине полтора десятка рабов. О том, что Врата однажды закроются, Вемунд с наследниками предпочитали не думать.

Ничто так не скрашивает дальнюю дорогу, как интересная беседа. Гвай и Конан выяснили, что всего на Аурусе живет две тысячи двести сорок человек, а девятнадцать женщин сейчас ждут детей, что тан разрешил большим семьям уходить из города на выселки и приглядывал, чтоб поселенцам не чинилось никакого ущерба от зверья и нечисти — Арнульф заставлял переселившихся на хутора людей непреложно исполнять главный закон: любое жилище должно быть обито серебром. Хорошо, оного металла хватало в избытке...

— Вот скажи, для чего вельможный покупает за Вратами столько всяких ненужных вещей? — Гвай задал вопрос, который терзал его с самого утра. — Я видел склады у городской стены, накопленного там хватит лет на сто вперед.

— Ждем, когда к нам переселятся другие люди, — ответил Эвар. — Запас карман не тянет, месьоры. Люди поговаривают, будто к зимнему открытию Врат Мира народ сюда валом повалит. Тан уже начал новый город возводить, двенадцать лиг к Полуночному восходу, там речка есть и место более удобное. Если хотите, съездим, посмотрим. Это недалеко от раскопа.

— Народ валом повалит? — Гвайнард хмуро посмотрел на Конана, тот лишь пожал плечами в ответ. — Интересно, откуда же? Про Аурус в Хайбории знают немногие избранные, вроде Лентула или других перекупщиков, а они вовсе не кричат об Ауру се на каждом углу.

— Бритунийские кметы хотят уйти от своих господ, — сказал на то Эвар. — Да и благородным господам королевские налоги надоели. А здесь хорошо — земли бери столько, сколько сможешь обработать, хочешь, копайся в развалинах, сокровища добывай, а хочешь — отправляйся путешествовать. Жил у нас одно время ученый муж из Немедии, забыл, как его звали. Так он нанял десятерых сорвиголов и поехал земли Ауруса осматривать. На Закате до Океана дошел, на Полуночи до Черных Гор, за которыми только мерзлые пустоши да ледники. Когда возвращался, много всяких диковинных историй о своих приключениях рассказывал, причем не все из них были выдумкой.

— И где он сейчас, этот немедиец?

— Сгинул. Вместе со своей ватагой. Полтора солнечных круга назад уехал, с тех пор не появлялся. Думается, погибли они. Мыслимое ли дело, вдесятером нашей нечисти противостоять?!

— Нечисть, нежить... — Гвайнард сплюнул. — Я этих слов за последние сутки наслушался столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Эвар, вот скажи, ты сам здешнюю нечистую силу в глаза видел? Почему о ней столько разговоров, если люди ночью наглухо запираются в домах и носа оттуда не высовывают?

— Видеть-то видел. Призраки разные, страшенные — жуть! Воют, орут, хохочут. Если тан кого к смерти приговаривает, бедолаг голышом за ворота выкидывают, и поминай как звали! Исчезают бесследно.

— Ночные хищники, — предположил Конан.

— Если вы боитесь ночами выходить из крепости, значит вы их никогда не встречали. Почему обязательно нечисть?

— Верно, — согласно кивнул Гвай. — Сразу встает вопрос: как могли выжить первые поселенцы, пришедшие на Аурус? Ведь тогда не было замка тана и укрепленных хуторов! Эвар, ответь пожалуйста, почему над городом натянута сетка?

— Твари часто с неба нападают. Летающие они, с крыльями. Налетят, и кровь жрать начнут! Или просто утащат с собой.

— Конан, тебе это ничего не напоминает? — спросил Гвай у варвара. — Существа, которые охотятся только ночью, атакуют с воздуха, имеют привычку питаться живой кровью? Подозрительно похоже на...

—На каттаканов, — опередил Гвайнарда киммериец. — На диких каттаканов. Не может быть! Рэльгонн с родичами происходит совсем из другой Сферы, здесь они никак не могли оказаться! Эвар, а нечистая сила домашних животных трогает?

— Бывает, сударь. Ящеров или сартаков только от буллетов и прочих скверных чуд оберегать приходится, а вот коровы с лошадками страдают.

— Очень интересно, прямо-таки поразительно! — с воодушевлением воскликнул Гвай. — Есть непреложные законы, один из которых гласит: нечисть не терпит домашнюю скотину, особенно лошадей. У меня самого оберег в виде серебряной коняшки на поясе... К лошади никакой призрак или демон Черной Бездны и близко не подойдет, если в том нет особой потребности. А тут, пожалуйста — даже коней кусают. Значит, это не нечисть — что-то другое, попроще.