Гай Гэвриел Кей - Песнь для Арбонны

На следующий день они охотились. Соресина, одетая в зеленые и коричневые одежды, словно лесная фея из легенды, в первый раз опробовала нового сокола, и, к ее очень мило выраженному восторгу, эта птица настигла упитанного зайца на высокогорных лугах к северу от замка. Позже загонщики подняли на крыло множество громко хлопающих крыльями корфов и перепелов. Блэз, знакомый с неписаными правилами охоты в подобной компании, не стрелял, пока не убеждался, что Маллин или герцог не целятся в ту же птицу. Он подождал, пока оба сеньора убили по несколько птиц, а потом позволил себе в самом конце сбить парочку двумя быстрыми стрелами, выпущенными против солнца.

На третью ночь разразилась буря. Такого рода бедствия часто случаются в горных районах летом. Молнии пронзали небо, словно белые копья Коранноса, а вслед за ними раздался громовой голос бога, и полил ливень. Ветер дико завывал, как привидение вокруг каменных стен замка, сотрясал оконные рамы, словно хотел прорваться внутрь. Однако в большом зале Бауда зажгли камины и факелы, а стены и окна были сильнее ветра и дождя. Жонглер Рамир снова пел для них, и Блэз даже вынужден был признать, что бывают такие случаи, как этот, когда музыка и приятная компания действительно кое-чего стоят. Он подумал о людях в селениях вокруг замка, в их убогих деревянных домишках, а потом о пастухах в горах вместе с отарами, которых хлещет дождь. Рано ложась спать в эту бурную ночь, он натянул до подбородка клетчатое одеяло и вознес благодарность Коранносу за эти небольшие радости жизни.

Утро после бури выдалось прохладным и все еще ветреным, словно эта ночь отодвинула назад начало лета. Бертран и Валери настояли на том, чтобы присоединиться к людям из замка Бауд, отправиться в горы и выполнить неблагодарную, мокрую, но необходимую работу: разыскать и вернуть овец барона, отбившихся от отары во время бури. Овцы и их шерсть являлись экономической основой любых надежд Маллина де Бауда, и его коранам не разрешалось тешить себя иллюзиями, будто они выше любых трудов, имеющих к этому отношение.

До верхних пастбищ надо было ехать круто в гору два часа, и большая часть дня ушла на тяжелую, иногда опасную работу. В конце дня Блэз по причинам, которые казались ему вполне вескими, сыпал проклятиями, неуклюже выбираясь из скользкой расселины с мокрым дрожащим ягненком на руках. Внезапно он увидел перед собой Бертрана де Талаира, который лежал в траве, удобно прислонившись спиной к стволу оливы. Больше никого вокруг не было.

— Лучше опусти малышку на землю, пока она всего тебя не обдула, — весело посоветовал герцог. — У меня есть фляга с бренди из Аримонды, если тебя это устроит.

— Она уже меня обдула, — кисло ответил Блэз, отпуская блеющего ягненка на ровную землю. — И спасибо, но не надо, мне лучше работается на ясную голову.

— Работа закончена. По словам вашего рыжего корана — Ирнан, так его зовут? — осталось еще три-четыре овцы, которые каким-то образом забрались на эту гряду, а потом спустились в долину к югу от нас, но пастухи сами с ними справятся. — Он протянул флягу. Блэз со вздохом присел на корточки рядом с деревом и взял флягу. Это было не просто бренди из Аримонды, ему хватило одного глотка, чтобы это понять. Он облизнулся и вопросительно поднял брови.

— Ты носишь во фляге сегвиньяк, отправляясь за овцами в горы?

Умное, до странности моложавое лицо Бертрана де Талаира расплылось в улыбке.

— Вижу, ты разбираешься в хорошем бренди, — тихо сказал он с обманчивым спокойствием. — Следующие вопросы — как и почему? Ты очень стараешься выглядеть просто еще одним молодым наемником, умелым мастером меча и лука, которого можно нанять на службу, как половину мужчин из Гётцланда. Однако я наблюдал за тобой во время охоты. Ты ничего не подстрелил до самого конца, несмотря на полдесятка явных возможностей для человека, который умеет попасть в цель в восьмидесяти шагов. Ты слишком старался не показать своего превосходства ни Маллину де Бауду, ни мне. Знаешь, о чем это мне говорит, северянин?

— Не имею представления, — ответил Блэз.

— Имеешь. Это говорит о том, что у тебя есть опыт жизни при дворе. Ты не собираешься сказать мне, кто ты такой, северянин?

Старательно сохраняя невозмутимое выражение лица, Блэз вернул красивую флягу и удобнее устроился на траве, пытаясь выиграть время. Рядом с ними довольный ягненок щипал травку, забыв, как в ужасе блеял всего несколько минут назад. Несмотря на настойчивый колокол тревоги, который звенел у Блэза в голове, призывая к осторожности, он был заинтригован, и его даже немного забавляла прямота герцога.

— Не собираюсь, — честно ответил он, — но я в прошлом навестил немало дворов как в Гётцланде, так и в Портецце. Но мне и правда интересно, почему для тебя имеет значение, кто я такой.

— Это очень просто, — сказал де Талаир. — Я хочу тебя нанять и предпочитаю знать биографию людей, которые на меня работают.

Для Блэза все это было слишком быстро во многих смыслах, он не поспевал.

— Меня уже наняли, — возразил он. — Помнишь? Маллин де Бауд, тот парень, барон из Арбонны. Хорошенькая жена.

Бертран громко расхохотался. Ягненок поднял голову и несколько мгновений смотрел на них, затем вернулся к своему занятию.

— В самом деле, — сказал герцог, — ты опровергаешь репутацию своей страны подобными шутками: все знают, что у гораутцев отсутствует чувство юмора.

Блэз позволил себе слабо улыбнуться.

— То же самое мы говорим у себя дома о гётцландерах. Валенсийцы пахнут рыбой и пивом, портезийцы всегда лгут, а мужчины Аримонды спят в основном друг с другом.

— А что говорят у вас дома насчет Арбонны? — тихо спросил Бертран де Талаир.

Блэз покачал головой.

— Я уже давно не был дома, — ответил он, уходя от ответа.

— Месяца четыре, — сказал де Талаир. — Это я проверил. Не так уж давно. Так что там говорят? — Его пальцы слабо сжимали флягу. Вечернее солнце блестело на его коротких каштановых волосах. Он уже не улыбался.

И Блэз тоже. Он ответил на откровенный взгляд голубых глаз таким же откровенным взглядом. Спустя долгую минуту он произнес в тишине высокогорного луга:

— Говорят, что вами правят женщины. Что вами всегда правили женщины. И что Тавернель в устье реки Арбонны имеет самую чудесную естественную гавань в мире для кораблей и торговли.

— А Адемар Гораутский, увы, не имеет никакой защищенной морской гавани, так как граничит на севере с Валенсой и женоподобной Арбонной на юге. Несчастный король. Зачем ты здесь, Блэз Гораутский?

— Хочу разбогатеть. Никакой тайны, как бы тебе этого ни хотелось.

— Вряд ли можно разбогатеть, гоняясь за овцами мелкого барона по этим горам.