Джульет Маккенна - Долг воина

— Осторожней, пожалуйста. — Казуел стер грязный отпечаток своим носовым платком. — Все это хорошо, эсквайр, но едва ли у тебя найдется время, чтобы посетить каждое мелкое Имя в городе, и ни у кого не будет возможности рыться в архивах, чтобы тебе услужить: все клерки заняты подготовкой к судебным заседаниям. — Он указал на мрачно одетого мужчину, который взбирался по лестнице к высокой полке, где были сложены ящики с делами.

Темар посмотрел на меня.

— Сколько времени длятся эти суды?

Я скривился.

— Строго говоря, дела, поднятые в Солнцестояние, должны быть разрешены до следующего Равноденствия, иначе взыскиваются штрафы. Но не многие Дома избегают такого наказания.

— Раньше середины осени никто не сможет уделить внимание твоим просьбам, — заключил Казуел с некоторым удовлетворением.

— Что касается архивов, это верно, но можно действовать по-другому, — раздумчиво произнес я. — Если ты скажешь мне, что ищешь и какие Имена предположительно владеют этими предметами, я мог бы походить по Домам здесь, в Тормейле, и посмотреть, не знает ли кто-нибудь что-нибудь. Готов начать прямо сегодня, пока ты будешь на приеме.

Даже небольшая подвижка к спасению тех несчастных от заклинания, которое чуть не убило меня, будет куда полезней бессмысленного ожидания в сторожке со всеми прочими присягнувшими, которых затащили на прием для придания важности их сьерам.

— Так тебя и пустят в каждый Дом! — фыркнул Казуел. — Хватит, Райшед, не отвлекай нас.

Ничего не отвечая магу, я смотрел, как Темар старательно заполняет чистый лист бумаги.

— Мы ищем в основном драгоценности и маленькие безделушки.

— И благовоспитанные барышни позволят тебе вольности со своими шкатулками? — насмешливо бросил Казуел.

— Нет, — согласился я, — но я могу спросить камердинеров и горничных о фамильных вещах, верно?

— Ладно, если что, пороть будут тебя. — Казуел забрал у Темара бумагу и шлепнул ее передо мной. — Можем мы наконец сосредоточиться на налоговом реестре? У нас очень мало времени.

Мы с Темаром уныло переглянулись, и юноша вновь склонился над своими записями. Я убрал список во внутренний карман куртки и просмотрел письма, которые передал мне эсквайр Д'Олбриот. Я узнал почерк на первом. Это писал мой брат Мисталь, один из тех адвокатов, что зарабатывают себе на хлеб, продлевая тяжбы между Домами до самого кануна следующего праздника. Он хотел выпить со мной нынче вечером и просил сразу же ответить, где и когда мы встретимся. Это вызвало у меня улыбку, но я не собирался тратить время на его восторги по поводу новой возлюбленной или разрешенного им скандала. Следующее письмо оказалось мятым, пыльным и воняющим потом. «Райшеду Тателю, Дом Д'Олбриота» — было выведено на нем неверной рукой. Я сломал печать и с трудом разбирал каракули, которые выглядели так, будто их корябали по патоке тупой палочкой.

— Темар.

Юноша поднял голову.

— Что?

— Это от Гленнара. — Я заставил избранного поклясться на его браслете, что он напишет мне и сообщит о том, что узнал. — Они не нашли ничего из украденных вещей, и по-прежнему нет никаких следов похитителей.

— А эльетиммов? — спросил Казуел.

Я покачал головой.

— Вообще никаких признаков чужаков.

— Это не доказательство, — огрызнулся Казуел. — Они маскируются Высшим Искусством.

— Ты увидишь сколько угодно элдричских человечков, если будешь долго пялиться в угол дымохода, — возразил я, — но это все равно будут лишь тени от ножек ламп.

Темар посмотрел на Казуела, потом на меня.

— Ну и о чем это говорит? 

— Что мы знаем не больше, чем знали перед отъездом из Бремилейна. — Я уже не скрывал досаду. Я не собирался возводить напраслину на эльетиммов и элдричских человечков, но мне было бы спокойнее знать, что ворами оказались обычные портовые крысы, польстившиеся на лакомый кусочек.

Темар вернулся к реестру. Казуел начал пролистывать свои книги, закладывая нужные места полосками бумаги, и складывал тома перед юношей.

— Это значительные события в анналах самых влиятельных семей, о которых ты должен знать.

Я распечатал третье письмо: хорошая бумага, полный адрес написан изящным лескарским почерком, с наклоном, легкий аромат дорогих духов.

— Вы извините меня, эсквайр Д'Алсеннен? — официально произнес я. — Кажется, у меня есть кое-какое дело.

— Какое? — вскинулся маг.

Я стоял в нерешительности. Лучше не пробуждать надежд у Темара, пока я не узнаю, подтвердилась моя догадка или нет.

— Одна моя знакомая дама приехала в город.

Казуел осуждающе фыркнул, но эсквайр засмеялся.

— Можно мне пойти с тобой?

— В другой раз, — подмигнул я ему.

— Ну, поскольку ты не можешь прочесть за меня эти вещи, почему бы тебе не навестить сию даму, — не очень уверенно разрешил Темар, пожимая плечами.

— Потом я посмотрю, что удастся сделать с твоим списком.

От этих слов лицо юноши посветлело, и я спокойно удалился, к вящему неодобрению Казуела.

Прежде чем выйти из-под широкого портика, я огляделся по сторонам. Архив Д'Олбриотов расположен в одном из многочисленных родовых особняков Имени, разбросанных по всему городу. Хотя знать давным-давно оставила нижний город торговцам и простолюдинам, архив остался на месте. Его содержимое было слишком громоздким для перевозки в более престижный район, и, несмотря на то что эти желтеющие пергаменты представляют немалую ценность для адвокатов, готовящих свои бесконечные процессы, считается, что здесь они в полной безопасности. Воры предпочитают настоящее золото, которое легче сбыть, а клерков защищают стражники достаточно устрашающего вида, чтобы отпугнуть хулиганов и поджигателей. Я бросил медяк старику, который сидел на широкой лестнице с двумя марионетками, пляшущими, словно живые, под его ловкими руками. Он сидит здесь уже много лет и всегда предупреждает архивариуса о подозрительных типах.

Тесно стоящие со всех сторон дома еще в прошлых поколениях были поделены на убогие квартирки, по четыре-пять семей теснятся ныне под старомодными крутыми крышами, в лучшие времена укрывавшими одно семейство. Желтый камень с крошащимися краями весь изъеден водой и помоями, которые выплескивают из узких окон. Тут и там выступают затейливые эркеры с тщеславными башенками, столь любимыми во времена Тор Иншола. Их конические верхушки, крытые охровой черепицей, пестреют заплатами.

Из соседнего переулка, шатаясь, вышла изможденная девица с пустым, одурманенным взглядом. Даже на другой стороне улицы я почуял липкую сладость пота от поработившего ее тахна. Не обращая внимания на протянутую руку девицы, я поспешил дальше, зажимая нос и рот, когда проходил мимо дохлой собаки: в ней копошились личинки мясных мух. Хотя солнце уже приближалось к зениту, под домами в три-четыре этажа высотой сохранялась тень, и я смотрел в оба, не притаился ли здесь некто в надежде срезать кошелек, дабы заплатить за один из тех пороков, что держит его в своих когтях.