Артём Амелин - Главная Альма

   Время не шло, а тянулось. Трек за треком сменяли друг друга. В наушниках гремел басами хеви. Ти прошептал слова песни словно заклинание:

   -Тебе меня не взять.

   "Металл-опера, хм? - про себя он обратился к ее герою,- А ты прав Деймос. Им нас так просто не взять. "Эльфийская рукопись", она очень нравиться Лене... Лена..."

   -Нет! Я больше ее не увижу. Но не забуду, - он и сам не заметил, как прокричал последние слова в слух. Ти вскочил с кровати, но тут же без сил упал на колени. Все его тело била дрожь, по лицу катились крупные слезы. Он всегда считал, что слезы очищают душу, и не стеснялся плакать, когда это было уместно. Неожиданно для самого себя он вдруг понял, что плачет в последний раз.

   На небе занималась заря нового дня. Последняя заря, последнего дня для молодого чародея, смотревшего на ало-красный диск, поднимающийся из-за горизонта. Солнце было так велико и так прекрасно. Ему казалось, что он может коснуться его, если захочет. Но больше этого ему хотелось жить. Жить под этой звездой. Жить рядом с ней, как последние несколько недель. Любить ее, обнимать ее, целовать ее. Ее и только ее. Лену. Пусть она еще не любит его, но быть может, это чувство уже теплиться в ее сердце. Он помнил каждую минуту проведенную рядом с ней. Он помнил, как она смотрела на него, словно что-то пытаясь объяснить.

   Дверь открылась, и в камеру вошли два исполнителя. Один держал поднос с завтраком, другой чистую одежду.

   -Священника?

   -Нет. Я уже "на стене своей тюрьмы увидел лик святой", - но исполнители не оценили иронию в этой фразе, а лишь переглянувшись, вышли. Тима ел с аппетитом. Конвой ждал за дверью. Закончив свою трапезу, Ти переоделся. Одежда соответствовала его колдовским регалиям и была ему впору. Но также и подчеркивала его положение. Серый балахон с капюшоном. Белая свободная рубаха. Кожаные черные штаны и сапоги. Плетеный пояс, вроде тоже из кожи. Вся одежда была сделана под заказ. На ней были вышиты колдовские знаки, что подтверждали личность чародея и указывали на его проступок. Отдельно от символического орнамента на балахоне был знак опустошения и изгнания. Извивающийся тонкий восточный дракон в языках пламени.

   По пути к месту казни Ти хранил молчание, как и его конвоиры.

   В зале стоял алтарь, над которым висела кристаллическая сфера. У нее не было видимых опор или креплений. Грави-аркан - эффектно, но не эффективно. Выгоднее использовать обычные опоры или цепи. Но только не сегодня. Откачав энергию из Тимофея, кристалл превратиться маленькую звезду и его температура станет столь высока, что ни одни цепи не выдержат и расплавятся. Подумав об этом, Ти улыбнулся, ему нравилось осознавать мощь своей силы, не смотря на то, что ее же и используют для открытия и стабилизации портала.

   Ложа Совета была укрыта маревом и силовым полем. Для трибун не предусматривались, какие либо защитные барьеры и Тима мог видеть пришедших "проводить" его. Зал был разделен на три сектора. Первый - посвещенные, среди них сидели его родители и брат, возле него сидела Маша, но Лены не было. Илья должен был сидеть во втором секторе вместе с колдунами и чародеями, но семья превыше традиций. Среди колдунов Ти увидел своих друзей: Анатоля, Левиафана, Лелиана и недругов: несколько исполнителей вместе со своим капитаном Гедемионом Диз-Зетом. Противоположенную трибуну занимали колдуньи и ведьмы. В первом ряду он сразу же заметил Катрин. Она была в черной мантии, кажется на голое тело и островерхой шляпе с широкими полями. На шее висел амулет ее культа. Неожиданно Тимофея пронзило в самое сердце. Рядом с первой ведьмой сидели Свезара и Лена! "Но что она делает в колдовской ложе?" - Ти пытался вспомнить прецедент, но не смог. Маг может занять место в ложе смертных, но не наоборот! "Но тогда..., хм, я дал им новую ведьму".

   -Ха-ха-ха, - Тима засмеялся от всей души. Тем самым сильно удивив своих палачей. Но этот смех был отнесен ими к нервной реакции на стресс.

   Голос оглашал приговор и меру пресечения, но Ти не слушал его. Он смотрел на Лену, а она смотрела на него. На время он забыл обо всем. Но в его взгляде была не только любовь, но и слово. "Зря". Зря она пришла сюда, ей этого видеть не надобно. Зря он так долго ждал и зря так и не сделал всего, о чем мечтал. С другой стороны он был уверен, что окажись в той ситуации вновь, он поступил бы точно так. Его подвели к алтарю и приказали занять свое место. Ти разделся (одежда ему еще пригодиться, а отдача энергии может повредить ее) и лег на алтарь. Боялся ли он? Боялся, как ни когда и ни чего в своей жизни. Обряд опустошения не проводился с восемнадцатого века. Свидетели его проведения расходятся во мнении, что хуже смерть или пустота, рождающаяся внутри мага после. Над Тимофеем нагнулся палач, затянул ремни на его запястьях и отошел в сторону. Он посмотрел на ложу совета, на его глазах были черные очки, должно быть артефакт, наподобие антимарева, затем произнес заклинание, закончив его жестом активации.

   В сфере над алтарем начал сгущаться мрак - анти материя, она и поглотит магию тем самым, превратившись в энергию. Как ни странно, но техника опустошения была также совмещенной магией, за применение которой и осудили Тимофея. Тело чародея затрясло, и он весь выгнулся дугой. Первым шоком для тех, кто не видел опустошения раньше, была первая молния, вырвавшаяся из груди Тимофея. За ней была вторая, за второй третья и вскоре их стало так много, что он весь походил на громоотвод, искрящий во все стороны, но сходившиеся в одну точку. В сферу. Энергия только первые секунды вырывалась в виде молний, но затем превратилась в сплошной поток света. Все его мышцы были напряжены, а на лице застыла гримаса адской боли и ужаса перед бездной пустотой. Свет тускнел, последние частички магии покидали Ти. Над алтарем уже висела полноценная микро звезда, и ее свет был ослепительно желтым, но не долго. На теле чародея появились шрамы и к звезде потянулись струйки крови. Волна ропота прокатилась по трибунам. А Лелик поймал себя на том, что у него разыгрался аппетит от подобного зрелища. Но палач медлил, не по своей воле. Совет еще не дал команды.

   И вот... Тиме помогли встать с алтаря. Все его тело покрывали ожоги и глубокие раны, кровь сочилась из них, тонкими струйками стекая на каменный пол. Палач переместил сферу-звезду. Теперь под ней был круг с символами портала. Открывшись, он превратился в кроваво-красный вихорь. Если бы Тима отказался шагнуть туда по своей воле, его бы туда толкнули исполнители.

   Ти обвел взглядом трибуны, посмотрел на родителей, мама плакала уткнувшись в мощную грудь отца. Он смотрел на своего сына с гордостью и уверенностью. "Мы с тобой, сынок". Тима кивнул. За тем настала очередь друзей, пацаны были солидарны с его отцом, а девчонки плакали обнявшись. Лена. Они смотрели друг на друга: