Наталья Свиридова - Теплый мир

— Нам не суждено быть вместе, любимая. Но мы же встретимся? Там?..

— Не уходи! — прошептала она, горло сдавила боль, все тело нестерпимо жгло.

— Помоги им… — ему было явно трудно дышать.

— Останься! — ее руки не могли удержать просыпающийся сквозь пальцы песок, вытекающую на запад воду, вязкую словно кровь.

— Мы всегда будем вместе, мы же замкнули круг… — он сделал последний судорожный вдох. Глаза застыли серой небесной сталью.

Вокруг них уже собралось довольно много людей. Все что-то говорили. Белянка не вставала, не выпуская из рук то, что было всего мгновение назад Стрелком. Ее попытались поднять, но она вцепилась бледными пальцами в его плечо и не отпускала, не реагируя никак ни на что. Наконец, Ловкому и Дождю удалось их разъединить. В этот момент все плохие предчувствия, преследовавшие Белянку, вся боль и вся ненависть, вся любовь и бесконечная потеря собрались воедино и вырвались из нее, расслабляя до предела сжатые мышцы горла. Белянка рыдала. Судорожно и безутешно. Так беспредельно и отчаянно плачут маленькие дети. Но в ее крике было много больше безысходности. В истерике она вновь опустилась на землю. К девушке подошла Ласка. И, приобняв ее за плечи, отвела в сторону огромного Ясеня на холме. Ласка тоже плакала. Тише, спокойней, но не менее безутешно. Потеря была одна. Теперь им больше нечего было делить. Нечего. На секунду Белянка остановилась:

— Я убью их всех! — она постаралась вскочить.

Ласка мягко удержала ее на месте:

— Сядь, сейчас ты ничего не сделаешь! Только еще кто-то уйдет Туда.

Ее слова возымели свое действие. Белянка вдруг осознала, что это она во всем виновата. Это она первая бросила в Рокота комья земли. Очередной приступ безумных рыданий заставил ее опуститься на землю. Девушки сидели обнявшись.

Сумерки мягко их накрыли звездным пледом. Стальные тучи почему-то разошлись. Над самыми верхушками сосен горела яркая звезда, покровительница всех влюбленных, именно под балладу об этой звезде, так недавно и бесконечно давно танцевали Белянка и Стрелок. Девушки подняли на звезду глаза. Она красиво серебрилась на вечернем, быстро темнеющем небе. Слезы на их глазах так и не могли высохнуть. Ночь принесла мутный сон без сновидений, будто оглушивший и отправивший их на время в Вечные Сумерки.

Глава 8

Все едино и разделено до бесконечности

Деревня осталась без Отца. Все с трудом могли примириться с этой опустошающей мыслью. Что делать? Ответа не было. В тот же вечер порешили, что Ловкий на время возглавит Деревню: мол, они были со Стрелком дружны. И разошлись.

Утро все равно наступило в свое время, словно солнцу было абсолютно наплевать на все, происходящее в их Деревне. Собственно, так-то оно и было. Более того, птицы пели на рассвете абсолютно безмятежно и радостно, как обычно, да и деревья шептались о мелких бытовых проблемах, совершенно не замечая горестей Маленького народа. А, может, они и знали ответ, да только вот услышать его никто не мог, кроме Горлицы. А Ведунья молчала. Она просто весь день готовилась к проводам Стрелка Туда. Ни с кем не говорила, ничего не предпринимала.

Когда Чужие пришли в Деревню, чтобы пролить свет своей Веры, то обнаружили, что на Большой поляне никого нет. Деревня молчала, деревня готовилась к проводам. Лишь Ловкий вышел на встречу Рокоту. Чужой спросил:

— Где все? Я приказываю вам собрать всех здесь!

— Деревня осталась без Отца. Их никто не соберет, пока новый Отец не будет наречен, — Ловкий пожал плечами, пытаясь изобразить полнейшее равнодушие.

— Так нареките его! Ох, уж эти ваши обычаи!

— Пока Стрелок еще с нами, мы этого сделать не сможем.

— Я должен сжечь его труп? — Рокот улыбнулся.

— Что такое "труп"? — спросил Ловкий, услышав незнакомое слово.

— Это то, во что вы все скоро превратитесь, если будете упрямиться!

— Деревня тебя ненавидит!

— Почему?

— Ты еще спрашиваешь? Ты убил Стрелка! — в голосе Ловкого стали проскальзывать его истинные чувства.

— Нет, не я. Это все Рани, которой овладела Тьма, — он развел руками, изображая свое полнейшее бессилие в сложившейся ситуации.

— Нам все равно, кто это сделал! Хотя, тебе не понять… — Ловкий развернулся и ушел к своему шалашу у Реки, с противоположной стороны от лагеря Чужих.

Рокот отдал приказ достраивать Храм. Где-то в глубине его души шевельнулось чувство, что все идет не совсем так, как хотелось бы. Что-то все же не так. И вроде его гениальный план вчера вечером сработал просто замечательно. Обе девчонки оказались легко управляемыми, но все же… Рокоту упорно казалось, что его где-то успели обойти.

Белянка открыла глаза и увидела над собой старую древесину дупла Ясеня, служившего жилищем Стрелку. Какое-то время она просто смотрела на разнообразные трещины и извилины, вдыхала сухой древесный запах. "А где Стрелок?" — заблудилась мысль. Неожиданно воспоминания обрушились на нее. Они не вызвали той умопомрачительной истерики, как накануне. Только ужасающее чувство пустоты. Будто половина ее куда-то ушла. Лучшая половина. А вот вторая осталась. И не вправе последовать за первой. Да она ее просто-напросто и не найдет. Не сможет. Пока. Даром, что круг они замкнули. Она долго немигающим взглядом смотрела вверх, закусив до крови нижнюю губу. Ловила носом последние частички его запаха, еще блуждавшие в помещении. Все. Сегодня он уйдет навсегда. Но они встретятся. Там. Потом. Но здесь и сейчас у нее еще остались дела. Она резко села, ощутив во всем теле неожиданную легкость, а в голове — ясность. Чувства будто бы куда-то ушли, словно они впитались в Землю вместе с кровью Стрелка. Это даже хорошо. Так легче думать.

"Что делать?" — обескураживающий вопрос застал ее врасплох. Иногда ей казалось, будто бы она беседует сама с собой.

— Можно? — послышался приятный бархатистый голос снаружи.

— Да, — ответила она как-то по-новому. Для нее теперь все было по-новому. Голос стал сухим и спокойным, потеряв резкую хрипловатость и живые истерические нотки.

Дождь вошел в огромное дупло, часто моргая глазами, чтобы освоиться в царившем здесь полумраке.

— Как ты? — осторожно спросил он.

— Проснулась, — ответила она и поняла, что не просто прошел сон, но еще пришла некая ясность, будто она проснулась от долгого забвения.

Он бросил на нее тяжелый проницательный взгляд. Потом произнес очень осторожно:

— Это все не просто так, верно?

— В смысле? — она непонимающе на него посмотрела.

— Все эти потери, все эти мысли, твои слова, эта твоя Ива. Правда? — он смотрел на нее то ли с надеждой, то ли с недоверием.