Дэвид Эддингс - Повелитель демонов из Каранды

Закет поджал губы.

— Хорошо, ваше высочество, — с неохотой произнес он, — признаюсь, что предсказательница обладает определенными способностями, объяснение которым пока еще не найдено.

— Вы допускаете, что прорицательница может вам солгать?

— Умница, — одобрительно прошептал Белгарат.

— Нет, — ответил Закет, на мгновение задумавшись. — Прорицательницы не способны лгать. Их правдивость вошла в поговорку.

— В таком случае, — сказала она, улыбаясь, — все, что вам нужно сделать, чтобы выяснить, не лжем ли мы, — это послать за прорицательницей, так ведь?

— Лизелль, — возразил Гарион, — на это потребуются недели. Мы не можем так долго ждать.

— Нет, — сказала она, — я не думаю, что это займет так много времени. Если я не ошибаюсь, госпожа Полгара попросила Андель вызвать Цирадис, когда его величество лежал при смерти. Я уверена, что она согласится пророчествовать еще раз.

— Ну, Закет, — произнес Белгарат, — вы согласны верить словам Цирадис?

Император заморгал, ища какую-нибудь отговорку.

— Вы загнали меня в угол, — признался он и на минуту задумался. — Хорошо, Белгарат, — сказал он наконец. — Я признаю непогрешимость Цирадис, если вы сделаете то же самое.

— Договорились, — ответил Белгарат.

— Теперь давайте пошлем за Андель и приступим к делу.

Бархотка вышла в коридор поговорить с одним из охранников, всегда следовавших по пятам за императором. Закет тем временем откинулся на спинку стула.

— Не могу поверить, что я вообще собираюсь выяснять, правдивы ли те невероятные вещи, о которых вы мне рассказали.

Гарион и Белгарат, переглянувшись, рассмеялись.

— Что тут смешного, господа?

— Так, семейная шутка, Закет, — ответил ему Белгарат. — Мы с Гарионом обсуждаем возможное и невозможное с тех пор, как ему исполнилось девять лет. Тогда он был еще упрямее, чем вы сейчас.

— После того как проходит первый шок, гораздо легче становится изменить свою точку зрения, — добавил Гарион. — Это похоже на купание в ледяной воде. Когда окоченеешь, уже не так холодно.

В комнату вновь вошла Бархотка, следом за ней Андель с накидкой на голове.

— Насколько я припоминаю, ты сказала, что келльская прорицательница — твоя госпожа, Андель, — обратился к ней Закет.

— Да, ваше величество.

— Ты можешь ее вызвать?

— Ее образ, ваше величество, если это необходимо и если она согласится явиться.

— Я думаю, это необходимо, Андель. Белгарат рассказал мне нечто такое, чему я хочу найти подтверждение. Я знаю, что Цирадис говорит только правду. Белгарат же такой безупречной репутацией не пользуется. — Он покосился на старика. Тот усмехнулся в ответ и подмигнул.

— Я поговорю с моей госпожой, ваше величество, — сказала Андель, — и попрошу ее явить нам свой образ. Если она согласится, то я прошу вас задавать ваши вопросы очень быстро. Путешествие на другой конец света весьма утомительно, а здоровье у нее не такое уж крепкое.

Сказав это, далазийка почтительно опустилась на колени, склонив голову, и до Гариона снова донесся странный многоголосый шепот, за которым последовало молчание. В воздухе появилось мерцание. Когда оно рассеялось, присутствующим предстала Цирадис с накидкой на голове и завязанными глазами.

— Мы благодарим вас за то, что вы согласились прийти, — обратился к ней Закет с необычайным почтением в голосе. — Мои гости рассказали мне кое-что, чему я отказываюсь верить, но я согласился признать то, что вы подтвердите.

— Я сообщу тебе все, что в моих силах, Закет, — ответила она. — Кое-что скрыто от меня, а кое-что еще не обнаружено.

— Я понимаю, что ваши возможности ограничены, Цирадис. Белгарион утверждает, что в жилах Ургита, короля мургов, не течет кровь Таур-Ургаса. Это правда?

— Да, правда, — коротко ответила она. — Отцом короля Ургита был алориец.

— Кто-нибудь из сыновей Таур-Ургаса еще жив?

— Нет, Закет. Потомству Таур-Ургаса пришел конец двенадцать лет назад, когда его последнего сына задушили в подвале Рэк-Госку по приказанию Оскатата, сенешаля короля Ургита.

Закет печально вздохнул и покачал головой.

— Так вот, значит, каков был конец, — произнес он. — Последний потомок моего врага незаметно исчез с лица земли в темном подвале — так незаметно, что я не мог ни возрадоваться его исчезновению, ни предать проклятию тех, кто не дал мне с ним расправиться.

— Месть не приносит счастья, Закет.

— Последние тридцать лет я жил только мыслью о мести. — Он снова вздохнул, затем расправил плечи и продолжал: — Зандрамас в самом деле украла сына Белгариона?

— Да, и теперь они на пути в Место, которого больше нет.

— А где это?

Ее лицо окаменело.

— Этого я открыть не могу, — ответила она наконец, — но там находится Сардион.

— Ты можешь сказать, что такое Сардион?

— Это одна из половин разломанного камня.

— И он настолько значителен?

— Ни одна вещь в Ангараке не обладает большей ценностью. Все гролимы это знают. Урвон отдал бы за него все свое богатство. Зандрамас ради него отказалась от поклонения миллионов людей. Менх продал бы за него свою душу — он уже почти так и сделал, призвав демонов себе на помощь. Даже Агахак, иерарх Рэк-Урги, отказался бы от своей власти в Хтол-Мургосе, чтобы завладеть им.

— Как произошло, что такая бесценная вещь ускользнула от моего внимания?

— Твои глаза видят лишь земные дела, Закет. Сардион не принадлежит этому миру, так же как и другая половина этого камня.

— Другая половина?

— Та, которую ангараканцы называют Ктраг-Яской, а люди с востока — Шаром Алдура. Ктраг-Сардиус и Ктраг-Яска были разделены в момент рождения противоположных необходимостей.

Лицо Закета стало мертвенно-бледным, он крепко стиснул руки, чтобы они не дрожали.

— Значит, все это правда? — спросил он хриплым голосом.

— Все, Каль Закет, все,

— Даже то, что Белгарион и Зандрамас — Дитя Света и Дитя Тьмы?

— Да, это так.

Он приготовился задать ей еще вопрос, но прорицательница подняла руку.

— У меня мало времени, Закет, а я должна еще сообщить тебе нечто очень важное. Знай, что в жизни твоей наступило время принятия решения. Забудь жажду власти и стремление отомстить — это все детские забавы. Немедленно вернись в Мал-Зэт, чтобы подготовить себя к участию в предстоящей встрече.

— Себя, к участию? — Император был ошеломлен.

— Твое имя и твое предназначение начертаны на звездах.

— А в чем мое предназначение?

— Я скажу тебе, когда ты будешь готов осознать то, что тебе предстоит сделать. Прежде всего ты должен изгнать из своего сердца горечь и раскаяние, преследующие тебя.