Элизабет Хэйдон - Рапсодия: Дитя крови

— Не пора ли сообщить мне, от кого вы убегаете? Я рассказала вам о себе и о том, кто за мной гнался. Я оказалась в незнакомом месте, не имея ни малейшего представления о своих спутниках. И хочу знать, стоит ли мне оставаться с вами или лучше рискнуть и вернуться обратно.

— Ты говоришь так, словно у тебя есть выбор. — Акмед повернулся к ней спиной и начал что-то негромко обсуждать с Грунтором.

Рапсодии ничего не оставалось, как ждать, с трудом сдерживая нетерпение. По мере того как воздействие дурмана слабело, она вновь начала обдумывать план побега. Может быть, ей удастся спастись, не прибегая больше к помощи этой странной пары. Пока она наводила порядок в своей сумке, к ней подошел Грунтор. Она быстро обернулась, но Акмед уже исчез.

— Мисси, идем с нами.

— Почему? И куда?

— В Истон тебе нельзя — там смерть. Если Бесполезное Дыхание и не словит тебя, схватят наши враги. Ты не сможешь отрицать, что видела нас, и они будут мучить тебя. Ты скажешь им все, что знаешь, или помрешь.

— Я отправлюсь в другой город. Существует множество мест, где можно спрятаться. Я прекрасно сама о себе позабочусь. Спасибо.

— Тебе решать, дорогуша, но уйти с нами лучше, чем остаться.

— А куда подевался твой приятель?

— «Акмед», что ли? Ой думает, он пошел проверить, взял ли Майкл наш след.

Глаза Рапсодии широко раскрылись. В них стоял ужас.

— Майкл? Майкл нас преследует?

— А что, могет быть. Ой видел его лагерь у северо-западной стены, когда мы драпали из города. Сейчас он вряд ли где-то тут. Но если ему охота добраться до тебя… На нас-то ему плевать.

Рапсодия с тревогой посмотрела в темноту:

— Куда вы идете?

— Хочешь, идем с нами до леса.

— До леса лиринов? Зачарованного Леса?

— Угу, до него.

— Но раньше вы говорили, что собираетесь покинуть Остров!

Великан потер выступающий подбородок:

— О, уж поверь мне, очень даже собираемся. А сначала пойдем в лес.

— А зачем вам в лес лиринов?

— Ну, это… паломничество, мисси. До зарезу хочется взглянуть на Великое Дерево.

На лице Рапсодии появилось благоговение.

— Сагия? Вы идете к Сагии?

— Точно, к нему самому. Нам требуется поклониться Великому Дереву народа лириков.

Глаза Рапсодии сузились.

— А вы не собираетесь причинить ему вред? Потому что это было бы ужасной ошибкой с вашей стороны.

Казалось, Грунтор обиделся.

— Ты что, мисси! — возмущенно сказал он. — Мы просто помолимся, и все тут.

Рапсодия успокоилась.

— Ладно, — сказала она, поднимая сумку. — Я пойду с вами до леса, а там посмотрим.

— И сколько ты еще прошагаешь, мисси?

— Сколько потребуется.

— Ну, Ой боится, у нас столько сил нет. Мы целый день в дороге и переночуем здесь. Поспи, дорогуша, мы разбудим тебя перед рассветом.

— А это безопасно? Нас не настигнет Майкл? Казалось, великана изрядно позабавили ее слова.

— О, очень не опасно, дорогуша. Нам совсем ничего не страшно.

— Я могу стоять на страже, — Предложила Рапсодия. — У меня есть кинжал.

Из темноты послышался голос Акмеда:

— Да уж, я буду спать гораздо крепче, если ты будешь стоять на страже, Рапсодия. Только постарайся не обижать мелких животных, если они не годятся на ужин.

Глубоко в предгорьях Высоких Пределов, внутри Шпиля, где находился безмолвный обсидиановый склеп — скрытое от постороннего взора место силы, — распахнулись красные глаза ф'дора.

Цепь порвалась…

Тсолтан медленно сел на гладкой поверхности склепа, где обычно отдыхал. Он просунул руки в глубину тьмы, тщетно пытаясь ухватиться за невидимые метафизические путы, что держали в подчинении его главный трофей. Ничего; ни малейшего следа от прежнего абсолютного контроля.

Брат соскользнул с поводка.

По мере того как рос гнев, воздух вокруг демона-жреца стал сухим и разреженным. Еще немного, и в нем возникнут разряды. Тсолтан встал и быстро зашагал по длинному коридору Подземных Палат.

У него за спиной вспыхивали искры, загорались гобелены, покровы алтаря и одежды жрецов, имевших несчастье попасться на пути. Его приспешники мучительно ловили ртом раскалившийся воздух и содрогались в черном свете пламени, вновь познавая его суть — прелюдию гнева демона.

Охваченный яростью, он поднимался по ступеням, высеченным из мрамора с красными прожилками, к главному алтарю, месту кровавых жертвоприношений. Массивная глыба обсидиана, добытая наинами в Северных горах во втором веке, когда-то служила краеугольным камнем в храме Единого Бога, Божества Жизни, построенном союзными расами. Теперь здесь все изменилось.

Демон стоял на вершине огромной лестницы, по спирали поднимавшейся к невидимому потолку Шпиля. На алтаре были собраны кожаные ремни и множество металлических сосудов. Самое подходящее место для хранения истинного имени Брата, дракианина, который по праву рождения получил кровную связь с каждым жителем Серендаира. Дитя Крови — под таким именем его знали в определенных кругах.

Огромные церемониальные жаровни, холодные и безмолвные, мгновенно ожили, и чудовищный язык черного огня взмыл вверх. Дымное пламя отбрасывало на далекие стены жуткие тени, которые вели свой мрачный танец, словно предвкушая жертвоприношение.

Подойдя к алтарю, Тсолтан остановился. Он протянул дрожащую руку и провел ладонью по изящным символам ненависти, вырезанным чьим-то искусным резцом на полированной поверхности. Длинные пальцы демона следовали по черным каналам, опутывающим черную вершину и спускающимся к бронзовому колодцу в центре.

Через эту металлическую пасть он напоил плененную душу наемного убийцы кровью его собственного народа, а когда дракиане были почти полностью уничтожены — кровью других невинных жертв, чтобы не ослабевала связь, державшая Брата в подчинении.

Да, он заручился верностью Брата, необходимой для приведения в жизнь основного плана, хотя Тсолтан и не строил иллюзий относительно самого убийцы. Ему повезло, когда удалось повязать Брата кровью; убийца, до пленения его истинного имени, был известен тем, что брался только за такие заказы, которые приходились ему по сердцу. Его порабощение изменило все. Брат стал самым эффективным оружием Тсолтана и его главным орудием для претворения в жизнь завершающей части плана.

Ф'дор крепко вцепился руками в алтарь и произнес слова Открывающего заклинания на древнем языке Преждевременья — пароль доступа к силам, связанным с рождением огня, стихии, от которой произошла раса Тсолтана. Черный каменный алтарь замерцал, а затем покраснел, когда внутри обсидиана вспыхнул огонь, превращая камень в расплавленное стекло. Послышалось шипение, затем треск — и алтарь распался на две части.