Юлия Баутина - На берегах медовой реки

— Начинаются? — брезгливо поморщившись, переспросил наемник. — Да они в самом разгаре.

Монметон одарил ссутулившегося охранника убийственным взглядом, с сожалением покосился на разложенные кости и обреченно потянулся за сумкой, смиряясь с окончательно прилипшей к нему ролью лекаря. Все еще цепляясь за флегматично пережевывающего удила аламана, Гарт попытался вяло отмахнуться от академика.

— Перестань геройствовать, — раздраженно приказал Монметон. — Это не только для твоей пользы затевается. Это нужно всем нам.

Охранник окончательно сник и перестал сопротивляться. Монметон приложил ладонь к покрытому испариной лбу Гарта и тут же отдернул.

— Вот теперь жар есть, — сообщил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Мастер Ренеке, решать, конечно, вам, но я вынужден настаивать на привале. В таком состоянии ему двигаться дальше нельзя.

— Я согласна, — тут же заявила Ларри, — только лишь бы не посреди этого рая для некроманта. Можете сколько угодно считать меня шизофреничкой, но при ближайшем рассмотрении я начинаю разделять мнение Рошана. Мне здесь не нравится.

— Я ведь сказал… — начал Монметон.

— Я прекрасно слышала, что ты сказал, — оборвала его магичка. — Я не требую, чтобы мы, очертя голову, мчались отсюда как минимум за лигу, но давайте хотя бы попробуем сойти с тракта.

— Угу, конечно, — закивал Дьюин, выразительно глянув в сторону теснящегося вдоль обочины кустарника. — Так нас там и ждут. Все местные пиявки прямо с распростертыми объятиями стоят.

— Я могу ехать дальше, — просипел Гарт. — Столько, сколько понадобится.

— Разумеется, можешь, — на полном серьезе согласилась Ларри. — А я — нет, поэтому еще раз предлагаю поискать какой‑нибудь симпатичный сухой островок. В конце концов, попытка не пытка. Если не найдем, так тому и быть, придется в обществе скелетов ночевать. Лис, ну а ты чего молчишь? Каков окончательный вердикт будет?

Хельстайн захлопнул уже знакомую его спутникам потрепанную книжицу, которую сосредоточенно листал на протяжении всей дискуссии, и обвел отряд взглядом, в котором угадывалось глубоко запрятанное беспокойство.

— Если же доведется тебе достигнуть неупокоенных, — нараспев сказал он, словно бы кого‑то цитируя, — прислушайся к голосу разума и сверни с проторенного пути, ибо лучше положиться на милость Творца, ступая по скрывающим бездонную топь плавням, чем повстречаться на узкой тропе с теми, кто сам этой милости лишен. Учитывая, что неупокоенные оказались реально существующим фактом, думаю, для нас самым здравым решением будет и вправду временно покинуть тракт — хотя бы до утра. Что бы ни поджидало нас на болотах, здесь ничего хорошего не будет уж точно.

— Это тебе твой император сказал? — уточнила Ларри. — А более конкретно выразиться было нельзя? Он же все‑таки руководство к выживанию пытался написать, а не алхимический трактат о поисках философского камня. Зачем ходить вокруг да около?

— А какой конкретики тебе еще надобно? — удивился Дьюин. — И так чуть ли не открытым текстом советуют сваливать как можно дальше. Хотя, не уверен, что именно от этого места. Здесь‑то как раз все вполне упокоенные.

— Если пытаться подогнать слова под имеющуюся картину, — заявил Монметон, — то можно предположить, что император Максимилиан имел в виду, что пока останки не погребены, душа умершего не может считаться упокоенной. А если не вдаваться, то лучше, по–моему, будет последовать указаниям и понадеяться, что покойный император плохого не посоветует.

— Ладно, — подытожила Ларри. — Раз уж моя идея получила такое авторитетное подтверждение, думаю, никто теперь не будет возражать против свидания с пиявками?

Магичка обвела спутников вопросительным взглядом. Возражений, как и следовало ожидать, не оказалось.

Оставив Монметона приглядывать за Гартом и лошадьми, остальные отправились исследовать окрестности тракта на предмет наличия сколько‑нибудь подходящего для обустройства ночлега места, и, наконец, таковое было найдено.

— Ну, хоть не зря по грязи бултыхались, — удовлетворенно проворчал Дьюин, критически осматривая небольшой пригорок, сплошь покрытый чахлым сухостоем. — И дрова есть, и под ногами сухо.

— Да, неплохой вариант, — согласился Хельстайн. — На нем и остановимся. Ларри, будь добра, сходи за Альбертом, пока окрестности не затянуло.

Магичка посмотрела на клочья тумана, плывущие между искривленными стволами деревьев. В отличие от загадочной зеленоватой мари, царившей над трактом, этот туман был самым обычным, белым, но жизнь сей факт никоим образом не облегчал. Вздохнув, Ларри начертила на замшелом валуне руну привязки и скрылась в подтопленном лесу. По дороге она намеревалась оставить еще пару–тройку таких же отметин, позволяющих отыскать обратный путь даже в условиях нулевой видимости, однако, на тракте привязки не было, а потому Ларри истратила дополнительные силы и время на поиск местоположения покинутых членов отряда. Монметона ей удалось почувствовать четко, Гарта — несколько слабее, что, видимо, объяснялось его плохим самочувствием. Определившись с направлением, магичка двинулась через болота напрямик.

То, что она все‑таки ошиблась, стало ясно, когда, проломившись сквозь стену кустарника, Ларри оказалась посреди аллеи костяных пирамидок, уходящей в обе стороны, насколько хватало взгляда. Ни Монметона, ни Гарта в пределах видимости, разумеется, не было. Магичка тихонько выругалась себе под нос. Такого сильного отклонения от цели у нее еще не бывало. Может, конечно, вся вина лежала на тумане, а может, тракт как‑то ухитрился исказить ее заклинание… Во всяком случае, сюрприз оказался не из приятных.

Повторно проведя поиск, Ларри заново заарканила Монметона и Гарта и торопливо зашагала в их направлении, настороженно поглядывая по сторонам. К ней вновь начинало возвращаться уже испытанное беспокойство. Ларри не боялась мертвецов — ни мирно лежащих, ни поднятых некромантами, ни даже личей. Хотя последние и представляли из себя реальную угрозу, Ларри всегда считала, что страх перед противником — добрая половина пути к поражению. И, тем не менее, этот участок тракта, словно бы сошедший с гравюр, изображающих гротескную аллею легендарного Сада Костей, вызывал у нее тревогу. Вероятно, в первую очередь из‑за странной логики создателей этого непотребства. Нечеловеческая логика нечеловеческого замысла. Ларри ощущала его присутствие, но пока не могла уловить деталей.

Когда далеко впереди возникли маленькие темные фигурки, магичка испытала облегчение ненамного меньшее, чем то, с которым ее встретил Монметон.