Алан Фостер - Сын чародея с гитарой

– Ну, твоему папаше соврать – что плюнуть.

– Знаю. У него это чуть ли не самое главное достоинство. Айда.

– Так ты говоришь, у ленивца колеса есть? На колесах-то быстрее, чем пешкодралом. – Ниину переполняли уверенность в себе и энергия. – Ниче. Как-нибудь догоним.

Опрос прохожих показал, что торговец действительно направлялся на север. Это означало, что он опередил погоню по меньшей мере на день.

– Не, пехом фургон не догнать, – заключил Сквилл. – Вот ведь скотство! Я-то думал, ленивец в городе маленько поторчит.

Его сестра кивнула.

– Надо бы и нам раздобыть че-нибудь движущееся.

– Как? – осведомился Банкан. – Денег у нас кот наплакал.

В глазах Ниины мелькнули искорки.

– Все-таки я дочка неподражаемого Маджа, и, как это ни печально, Сквилл – мой братан. Всю жизнь слушаем батины россказни. Трудненько этим заниматься, не мотая на ус кой-че полезное.

Банкан нервно оглядел людную улицу.

– Очень уж близко от дома. Обязательно вызовем подозрения.

– В жилу, шеф. Но мы не будем ничего тырить. – Сквилл указал на удобный пустой бочонок в ближайшем переулке. – Давай садись да жди нас тута. Мы с сеструхой живенько обернемся.

– Только, пожалуйста, осторожней! – крикнул им вдогонку Банкан.

Выдры, видимо, не услышали, а если и услышали, не придали значения его словам.

Приведенные выдрами две четвероногие ящерицы оказались выносливыми и послушными. Вскоре Линчбени остался позади, и чаропевческое трио вновь очутилось в густом Колоколесье. Шустрой иноходью рептилии несли их на север.

Напрасно Банкан старался поминутно не оглядываться. Но погони на ровной грунтовой дороге было не видать. Сквилл и Ниина ехали в одном седле спиной друг к другу.

– Ежели хозяин стойла нас поймает, он шкуры сдерет, не дожидаясь объяснений.

– Да хорош тебе брюзжать, чувак! Прям как старая бабка. – Ниина пригладила мех на мордочке. – Как догоним Граджелута и подрядимся ему в попутчики, враз отпустим одров. Распрекрасно доберутся. А хозяин подумает, че они с привязи сорвались.

Банкан, держась за узкий повод, оглядел крупного, с добрую лошадь, желтого в синюю полоску скакуна.

– А я и не знал, что у ящериц есть инстинкт гнезда.

Ниина рассеянно отмахнулась.

– Ниче, дочапают. – Ее иноходец бежал вперевалку, и приходилось держаться за одну из многочисленных лук. Седло было рассчитано на все многообразие наездников, а не только на выдр или людей.

– И ваще, – сказал Сквилл, – нас еще поймать надо. А ежели и поймают, мы соврем, че нашли ящериц на дороге, и хрен кто че докажет.

Расслабься, кореш. Никто нас не видел.

Банкан сделал все возможное, чтобы последовать совету друга.

Почти всю ночь они провели в седлах и лишь незадолго до рассвета улеглись спать под огромными ветвями старого колокольного дерева, чьи листья позвякивали в самой низкой тональности. Подобно своим дневным сестрам, прозрачным бабочкам, травяные мотыльки порхали среди ночных цветов. Свет прибывающей луны и звездное сияние превращали их крылышки в цветные блестки. Над биваком пронеслись две совы, держа курс на Л'бор. «Не нас ищут, – с надеждой подумал Банкан. – Возможно, это гонцы, а скорее всего, просто молодожены присматривают красивое дерево под жилье».

Выдры проснулись с первыми лучами солнца. Запас энергии у них был поистине неисчерпаем, хотя при желании они запросто могли проспать больше суток.

В разгар утра путешественники по-прежнему не замечали преследователей. Сквилл указал на свежие борозды в дорожной пыли.

– Видите? – Он изо всех сил натянул повод, тормозя здоровенную ящерицу. – Фургон нашего купезы.

– Почем ты знаешь? – спросил Банкан. – Это главная дорога между Л'бором и Линчбени, телег тут хватает.

– Я пока ни одной не вижу, – возразила Ниина. – Не сезон.

– Ниче, скоро выясним. – Сквилл пришпорил ящерицу, и Банкан поспешил вдогонку.

«Не хватились ли нас родители?» – озабоченно подумал юноша.

После завтрака они приложили максимум усилий, чтобы обзавестись чарами индивидуальной защиты. По идее, Джон-Том уже не мог выследить их с помощью магии. По идее. Банкан пожал плечами. Они сделали все, что могли. Как гласила легенда, Джон-Том и Мадж остановили Броненосный народ у Врат Джо-Трума. Трудно поверить, что сейчас один из этих славных героев почти безвылазно обретается в семейном дереве, латает прохудившийся водопровод и жарит рыбу на лужайке. По плечу ли этому сибариту расколоть незамысловатую, но прочную скорлупу чар уединения?

Он дернул повод, и ящерица тихонько зашипела, поворачивая узкую голову с шорами на глазах.

– Давай пошевеливайся, – приказал он неразумной скотине. – Надо догнать купца, пока ночь не пришла.

Волей-неволей ящерица прибавила шаг. И вот уже вечер грозит явиться во всей своей красе…

Внезапно Сквилл резко натянул повод. Банкан поравнялся с выдрами.

– В чем дело? Что-то не так?

– А ты че, не слышал?

– Я слышала.

Ниина извернулась в седле, чтобы поглядеть вперед.

– Ну, а я – нет, – проворчал Банкан.

– А че так? У тебя ухи шире, чем у нас.

– Но не такой острый слух. Ни над водой, ни – под.

– Ты, кореш, завсегда – под, – рассеянно заметил Сквилл.

По примеру друзей Банкан спешился и привязал ящерицу к ближайшему дереву. Они двинулись привычными короткими перебежками, пользуясь кустами как укрытием. Только на этот раз Сквилл и Ниина не играли, Банкан это сразу понял. Впрочем, пускай его слух и не отличался тонкостью, хрусткие гнилые сучки и сухие листья Банкан обходил не менее ловко, чем выдры. Довольно скоро он тоже услышал звуки, которые насторожили Сквилла: оживленную перебранку. Два голоса были достаточно басисты, чтобы принадлежать крупным существам, прочие – слишком высоки.

Лес поредел, чаропевцы снова увидели дорогу. У обочины приткнулся фургон ленивца – Банкан его сразу узнал, хоть и видел прежде всего раз возле Древа.

Сейчас он разглядел крупную надпись на борту фургона. Она была заряжена чарами, и канареечно-желтые буквы то и дело вспыхивали:

«ГРАДЖЕЛУТ. ВЫЕЗДНАЯ ТОРГОВЛЯ».

Кузов опирался на четыре броско раскрашенных деревянных колеса с толстыми спицами. Сзади в туго натянутом тенте виднелась дверца.

Хлипкая лесенка рядом с ней обеспечивала доступ к крыше. Под дверцей были прикреплены две ступеньки. Вдоль бортов шли пеньковые веревки и проволочные тросы, на них, точно уродливые фрукты, висели кастрюли, сковородки и прочий кухонный скарб. Мускулистые, приземистые ящерицы в парной запряжке праздно стояли, потирая шоры передними лапами и розовыми тонкими языками пробуя землю на вкус.