Дэннис Фун - Тень Хранителя

— Я вот думаю, следовало ли мне вообще уезжать из Кальдеры? — вздохнул Роун. — Поиски библиотеки, которая, возможно, разрушена…

— Знаешь, — сказал Камьяр, подвинувшись ближе к огню, — одна из самых полезных мыслей, которыми поделился со мной Хутуми, состоит в том, что мы открываем возможности для себя и для других в тех историях, которые нам рассказывают. Потому что возможность бесполезна, если у человека нет желания ею воспользоваться. Тебе, Роун, нужно стремиться использовать возможности, которые перед тобой открываются. Следуя этому совету, ты достигнешь такого могущества, что сможешь переосмыслить и воссоздать не только себя, но и мир. Поверь в предначертанный тебе путь, и он пред тобой откроется.

Высказавшись, Камьяр зевнул во весь рот и стал устраиваться поудобнее, чтобы покрепче и подольше поспать. Но Роун еще не узнал все, что хотел:

— В общем, ты мне вроде как уже говорил об этом раньше. Создавай будущее, идя своим путем. Но обо мне уже рассказывают слишком много всяких историй. Как будто моя жизнь — один из твоих сценариев, и мне не остается ничего другого, как его сыграть.

Камьяр приподнялся на локте и взглянул на Роуна строго, но сочувственно.

— Знаешь, мальчик мой, если задуматься, нам всем иногда так кажется. Если говорить серьезно, все эти пророчества очень расплывчато повествуют о том, как именно все будет происходить. Да, в каком-то смысле жизнь — это сценарий, но в нем оставлено много места для импровизации. А импровизация, можешь мне поверить, никогда не бывает легкой. Но я уверен, ты справишься с этим испытанием. — Камьяр опустил голову на одеяло, но что-то вдруг вспомнил и сонным голосом проговорил: — Да, вот еще что… Это касается твоего предыдущего вопроса. Ты ведь знаешь, я сам не редко выступаю в роли руководителя, поэтому, думаю, мне не составит большого труда поговорить с остальными сказителями. Можешь на нас рассчитывать — мы поможем тебе во всем, что будет в наших силах. И если тебя интересуют мои соображения…

Прервавшись на полуслове, Камьяр вдруг захрапел. Роун запрокинул голову, чтобы рассмотреть восковую луну. Лампи устраивался на ночь. Сверчки пели свою песню, озаряемые отблесками догоравшего костра.

— История, которая изменит мир, — сонно пробурчал Лампи. — Занимательная, наверное, будет история.

Когда Роун проснулся, на западе виднелся серебристый отсвет луны, а на востоке — предрассветные блики, возвещавшие скорый приход зари. Камьяр уже ушел. Он, конечно, присоединится к ним, когда они вместе с Отаром и Имином отправятся на поиски библиотеки.

В свете восходившей зари на вершине холма стали видны силуэты двух фигур. Когда они немного приблизились, Роун рассмотрел, что это был Лампи, оживленно о чем-то говоривший с кровопийцей Мизой. Было ясно, что разговор доставляет ему большое удовольствие. Роун подошел к ним и галантно поклонился молодой хроши. Она обнажила клыки и зашипела. По интонации Роун понял, что это она так его поприветствовала, но все же счел за благо держаться от девушки на безопасном расстоянии. Шрам на груди начал слегка зудеть. Несмотря на то что с Мизой и ее народом он заключил мир, между ними всегда будет кровь убитого им отца девушки.

— Ну что, можем мы рассчитывать, что хроши к нам присоединятся? — спросил Роун.

Взглянув на красноглазую подругу, Лампи покачал головой.

— Ее народ разделился. Некоторые считают, что надо поддержать относящиеся к тебе и Новакин пророчества и свергнуть власть Города, другие выступают против этого, причем очень резко. Дело дошло уже до того, что они находятся на грани междоусобной войны. Миза, правда, не теряет надежды, что некоторые хроши выступят на нашей стороне. Они пытаются втайне наладить собственные связи. — Огорчение Лампи прямо-таки читалось у него на лице. — То, чем она занимается, очень опасно, Роун. Я сказал ей, что мы будем им благодарны, но не ценой жизни ее соплеменников.

Роун разделял озабоченность друга. Он совсем не хотел, чтобы кровь других хроши оказалась на его совести.

Миза коснулась руки Лампи, и он начал переводить.

— Она говорит, что Шисос стремится убедить ее народ в том, что в борьбе должны участвовать и хроши, и люди, потому что враг у нас общий. Она уверена, что, когда нам понадобится, сможет обеспечить нам проход по большинству туннелей. Ведь ты — защитник Новакин, и она не обесчестит себя — ее народ не останется в стороне от этой битвы.

Роун посмотрел на Мизу, в его взгляде светилась признательность. А в ее глазах он увидел дружеские чувства, доверие и надежду, — она верила в него. Лампи поблагодарил Мизу, и она положила руки ему на грудь, а он с теплым чувством сжал их в своих. Жест этот казался таким простым, но был настолько невозможен для Роуна, что внутри у него все сжалось. Его всегда поражала способность Лампи так близко сходиться с людьми, теми, кто знал, что за шрамами от лесных клещей скрывается доброе и великодушное сердце.

Миза ушла.

— Мне кажется, ты ей нравишься…

— Это все из-за шрамов. Она знает, что мой отталкивающий и потенциально опасный вид ставит меня особняком от других людей. Вроде как ее клыки кровопийцы, — невесело усмехнулся Лампи. — Хватит тебе печалиться — выглядишь мрачнее тучи! Миза сумеет за себя постоять. Для нее важно то, что мы пытаемся сделать, и она хочет нам помочь.

— Даже несмотря на то, что я убил ее отца?

— Потому что ты сам пришел и честно признался в том, что убил его, — многозначительно произнес Лампи. — Если бы ты этого не сделал, они бы так никогда и не узнали, на чью сторону стать в предстоящей борьбе. Шрам у тебя на груди — это знак связи между тобой и Мизой, между тобой и хроши.

Как приятно было скакать на конях под голубым утренним небом! Настроение лишь немного омрачал раскинувшийся по сторонам пейзаж. Куда ни глянь, отовсюду из земли торчали обугленные пни, будто море древних надгробий. Это было все, что осталось от густого леса, как мрачное свидетельство разрушительных способностей Дария. И все же Роун пытался понять, почему никто так и не поселился в этой части Дальних Земель. Много лет назад так же выглядели и некоторые земли неподалеку от Негасимого Света, но их окультуривали, и постепенно они вновь становились плодородными. Но в этих местах присутствие вазя совершенно не ощущалось. Интересно, по каким признакам они выбирали для восстановления тот или иной участок земли?

Лампи прервал ход его мыслей:

— Этот печальный вид мне совсем не нравится…

Вскоре с северо-запада на них стали стремительно надвигаться темные тучи. Небо застилал грозовой фронт.