Алекс Змаев - Туман над тропами

— Ты? — она отнимает ладони от глаз, вся заплаканная. — Но ты ведь не охотник… За тобой не признают права создавать очаг. А жаль, тебе я верю почему-то. Но — не получится.

— Смотри, Золотце только один раз был на общей охоте и ничего не добыл, а собирается создавать очаг. Я сам слышал, как он девушкам об этом говорил, и никто не возражал.

— Но на одной охоте он все-таки был…

— А если я сам добуду? Например, рыбу?

— Если очень большую рыбу, наверное, признают. Но это когда мы только пришли в это место, Туманная нам подкинула ошпаренной рыбы, которую просто добыть. А сейчас как?

— Я вчера весь день плел ловушку для рыбы, как дед Водяной. Там совсем немного осталось доделать, — говорю и вижу, как на глазах оживает Спящая.

— Обряд уже вечером, но если бы ты чего-нибудь поймал… Поймаешь? — и она смотрит на меня так, что крылья вырастают за плечами.

— Поймаю, а ты не плачь, пожалуйста, больше, и не бойся никого. У нас все получится!

Я бежал туда, где лежала недоделанная ловушка. Надо успеть. А рыба обязательно придет, не может же Туманная оставить без помощи такую девочку, как Спящая. Не успел добежать, как на лес обрушилась стена дождя. Лезу через мокрые кусты. Вот и поляна. Хорошо, что я вчера заготовил запас прутьев. Тащу их под густое и раскидистое дерево на краю прогалины, затаскиваю туда же недоделанную ловушку и начинаю плести оставшуюся часть. Мокрые стебли скользят в пальцах, струи дождя стекают по лицу, плечам и спине. От них никакое дерево не спасет, да я не очень-то и прячусь — все равно мокнуть сегодня весь день, только глаза бы видели, что делают. Сосредоточенно сплетаю прутья ловушки, она выходит поменьше, чем у деда Водяного, но все равно ростом с меня и в полтора обхвата в самом широком месте. Похожа на стручок перца. На переднем, тупом конце уходящая внутрь воронка, по которой рыба заплывет в ловушку, а обратно пути уже не найдет, будет тыкаться в стенки. Тем более, что на остром конце "перца" прутья сплетены реже и рыбе покажется, что там можно вырваться. Но нет, выход на заднем конце ловушки закрыт несколькими "запирающими" прутиками, которые убираются только на берегу, когда вытряхивают пойманную рыбу.

Пока закончил работу, дождь прекратился так же резко, как и начался. И сейчас мне предстояло тащить свою снасть до реки через мокрый подлесок: эх, и зачем не устроился с работой сразу на берегу? Хорошо, я догадался выплести две ручки, волоку за них "морду", мокрую, тяжелую, цепляющую все ветви и корни, которых тут же стало на дороге ужасно много.

Вот и река. Где же поставить ловушку? У берега высокий тростник, а дальше глубокая спокойная вода, там рыба ходит не спеша, крупная и осторожная.

— Шустрик?

Кто здесь? Сучок? А ему-то что за дело?

— Ух какую "морду" сплел! Молодец! Где ставить будешь?

— Да вот, думаю…

— Я тут недалеко такое хорошее место видел, пойдем — покажу. — И, увидав, как я вцепился в ручки ловушки: — Да не унесет никто ее, оставь пока тут.

Пробираемся через прибрежные кусты и поваленные стволы. Выходим на галечный перекат. За перекатом река бьется большим камнем на две протоки и правая из них маленькая и узкая, по краям заросла тростником, а по центру дорожка чистой воды с быстрым течением, шириной как раз с мою ловушку. Сучок показывает рукой на это место.

— Смотри вон там.

Что тут смотреть? Место идеальное, но мне не дотащить "морду" сюда через кусты, по которым мы продирались. Сказать? Что? Просить помощи?

— Как тебе место?

Сучок, похоже, устал ждать моего ответа. Скажу честно…

— Хорошее. Только я не дотащу сюда "морду".

— А? Это ерунда.

Сучок лезет в кусты, я следом. Возвращаемся обратно, еще раз оглядываю заросли у берега. Да, ни в какое сравнение с перекатом не идет. А Сучок тем временем хватает снасть за ручки и взваливает себе на спину. Силен! Я подбираю заготовленные для крепления колышки и бегу за ним. Ставили ловушку тоже вместе, затем вылезли на берег и осмотрели результат трудов своих. Поток, разогнавшись на перекате, скользил над плетеным боком снасти, пронося разный мелкий мусор по поверхности, а горло "морды", направленное вниз по течению, представляло для рыбы спокойную подводную тропу в стороне от слишком быстрых струй. Осталось только ждать, если до вечера в ловушку попадется хоть одна крупная рыбина, будет для Спящей очаг.

По дороге к поселку я набрел на семейку древесных грибов и наломал охапку. На пне оставалось еще столько же, но мне больше не унести. Сучок растворился в лесу сразу же после установки "морды", заявив, что у него "еще дела". И пусть, сейчас приду в поселок, нажарю грибов, угощу Спящую, расскажу ей про снаряженную снасть, и подожду вечера. Под ноги попалась тропинка, вот это да, всего три дня на новом месте живем, а вокруг уже тропинки появились.

В середине огороженного пространства горит костер, около него устроились Золотце и Хохлатая с Ушастой. Спящей нигде не видно. В одном из углов поселка Копуша ладит крышу над выложенным камнями малым очагом. Ему помогает Ниточка, подает нарубленные ветки и листья. Эти двое уже чувствуют себя семьей и обустраиваются. Они первые, потому и заняли угол. Остальные вроде даже не думают об этом. Я тоже забыл, а ведь если позову Спящую к своему очагу, этот очаг надо будет обустроить. Внимательно наблюдаю, как Копуша ладит основание для крыши, ничего сложного — справлюсь. Продолжая поглядывать на работающую парочку, нанизываю принесенные грибы на прутики и пристраиваю к костру с краешку. Пусть жарятся.

Золотце делает вид, что сушит мокрые от дождя волосы, а сам выделывается, принимает красивые позы перед девочками. Мне сзади видно, что ему неудобно, спина напряженная да и ноги уже устали, но терпит. Ушастая смотрит на него с открытым ртом, взгляд неподвижный и глаза затуманены, как будто она давно не моргала. Хохлатая, наоборот, опустила личико, смотрит в землю и пинает пяткой какой-то корешок. Золотце тем временем вовсю пушит перья, как попугай:

— Так вот, девочки, когда я последний раз ходил на охоту, мне пришлось спасать нашего старого вождя…

Чего-чего? "Последний раз"? Он же вообще только один раз на охоте был… слушаю дальше и изумляюсь все больше:

— … Идем мы тогда мимо скал, вдруг смотрю: на самом верху засел огромный ягуар, и тут он прыгает и целится прямо на шею Рассерженному Броненосцу. Я закричал: "Берегись!" и метнул в него копье!

— И что?

— Попал, конечно. Прямо в глаз. Как же иначе, Ушастая? Правда, ягуар остался жив, только без глаза. Завыл и скрылся в зарослях.

Хохлатая подняла голову, посмотрела на Золотце, затем глянула в сторону Ушастой, и поинтересовалась: