Галина Романова - Выбор наследника

Сидящий в кресле Даральд переглянулся с женой. Хельга коснулась рукой его плеча. Она не принимала особого участия в судьбе внебрачного сына своего супруга. Для нее достаточно было того, что полукровка жил под одной крышей с ее детьми и пользовался теми же благами, что и они. Долгое время она вообще боялась, что сын надменной эльфийки захочет отнять у ее детей то, что принадлежит ему как старшему ребенку, по праву первородства. Титул, земли, влияние на короля… Не сразу она поняла, что для Келлегора все это не имело значения. Собственные магические силы занимали его гораздо больше.

— Ты отец, тебе и решать!

— Скоро меня не станет, — вздохнул Даральд. Предостерегающе вскинул руку, останавливая Исмираль, уже открывшую рот, чтобы возразить. — Два-три года, вряд ли больше, а потом — все… Я знаю это и спокойно жду, когда настанет срок… Вы все, мои дети, уже достаточно взрослые и можете сами о себе позаботиться, но Келлегор… Он еще ребенок…

— Я не ребенок! — тут же встрепенулся полукровка.

— Почти ребенок, — поправился Даральд. — По эльфийским законам он еще несовершеннолетний и не имеет права распоряжаться своей судьбой. У него обязательно должен быть опекун, старший наставник… из числа кровной родни. Ты, Гайворон, — поднял он глаза на сына, — успеешь постареть прежде, чем твой единокровный брат достигнет совершеннолетия. Карадор Аметистовый подходит на роль наставника как нельзя лучше…

— Убийца, — прошипела из кресла Дисана.

— Твой Даральд жив, хотя и потерял много крови, — парировал ее отец. — И сейчас его жизнь вне опасности. В свое время его отцу пришлось гораздо хуже. Кроме того, виновность лорда Карадора не доказана. В ране побывало два кинжала, и лишь один принадлежал убийце. Второй был, скорее всего, использован для отвода глаз!.. Так что я, думаю, смог бы доверить воспитание своего сына бывшему наследнику Аметистовому… которого еще надо отыскать!

Он покосился на своего первенца, и Келлегор, прекрасно все понявший, просиял.

— Спасибо, отец! — пылко воскликнул юноша, падая перед креслом на колени и обнимая ноги герцога Паннорского. — Я вас не подведу! Я уже почти сдал экзамены и…

Даральд вскинул глаза, обратив взгляд в дальний угол. Все невольно притихли.

Присутствовавший при этой сцене «ящер» — ведь формально юный Келлегор-полукровка оставался послушником монастыря и стажером — сделал шаг вперед.

— Тот, кто отдал себя служению Ящеру, — промолвил он сухим голосом, таким же ровным и безжизненным, как и взгляд его светлых глаз на пергаментно-желтом лице, — не должен связывать себя с миром. Заботы людей — не для нас. Тот, кто отрекается от бога ради суетных страстей, должен быть готов к тому, что и бог отречется от него. Держи!

В следующий миг суковатый посох полетел прямо в Келлегора.

Чисто машинально подросток протянул руку, схватил его за середину, и посох тут же превратился в настоящую живую змею. Делла Хельга и обе ее дочери взвизгнули, отшатнувшись.

Отчаянно зашипев, рептилия впилась зубами в запястье Келлегора, но тот даже не дрогнул и не ослабил хватку. И тогда, разжав челюсти, змея с тихим шипением обвилась вокруг его руки так, что ее плоская голова легла на плечо полукровки, а в ладони остался самый кончик хвоста.

«Ящер» холодными глазами, не мигая, смотрел на эту сцену.

— Это подарок, — промолвил он, когда подросток поднял на него удивленный взгляд. — Счастливого пути, брат.

И, не прибавив более ни слова, направился к выходу.

— Выходит, я, — проводив взглядом уходившего «ящера», повернулся подросток к остальным, — только что сдал экзамен?

— Да, малыш, — герцог Паннорский улыбнулся своему старшему сыну, — да, коллега.

Тара быстро скинула рубашку, и ее маленькие упругие грудки белым пятном сверкнули в полумраке за тяжелыми шторами. Мужчина тихо зарычал, подтягивая ее к себе за талию и с сопением тычась носом в ложбинку между грудей. Девушка запустила пальцы в его лохматые волосы, выгнулась назад, картинно забросив одну ногу мужчине на бедро.

Чуть приподняв за талию, тот быстро опрокинул ее на постель, навис над нею, торопясь избавиться от верхней одежды и лишить подружку лишних тряпок. Тара не сопротивлялась, но и не собиралась ему помогать. Лишь несколько раз дрыгнула ногами, сбрасывая штаны.

Спустив свои собственные порты до колен, мужчина буквально рухнул на девушку, рыча от страсти и нетерпения. Изо рта у него воняло, и эту вонь не могли перебить ни чеснок, ни пиво. Чувствуя на себе его потную нетерпеливо дергающуюся тушу, Тара жалела только об одном — что сегодня хотела сохранить трезвую голову и не выпила лишнего. Пусть бы у нее завтра зверски трещала голова, пусть ее бы стошнило прямо на пол возле постели — зато не было бы угрызений совести, когда поутру она открыла бы глаза рядом с этим бугаем! Тогда бы у нее было оправдание — дескать, пьяная была, сама не помню, как это случилось…

Если бы хотела, Тара сегодня вообще уснула бы одна. Но на улице свои законы: девчонка в «стае» считалась как бы общей — во всяком случае, если на нее не предъявлял свои права главарь. Но в случае с Чеканом это было глухо — девушки его не интересовали совершенно, зато тому же синеглазому Зайке не стоило поворачиваться к нему спиной в бане. Так что Тара, которая была обязана участвовать во всех попойках, всякий раз гадала, с кем она проснется в одной постели. Счастье еще, что парни ценили ее умение метать ножи и драться, и ее ни разу не изнасиловали всей стаей. Но все равно, каждый раз тыкать в кого-нибудь из них пальцем и при этом изображать неземную страсть было мучительно больно.

Наконец, отработав свое, громила перекатился на бок и захрапел в полной уверенности, что доставил-таки Лисичке требуемое наслаждение — ишь, даже не пытается подняться, лежит и не шелохнется!

Меньше всего Таре хотелось сейчас оставаться рядом с ним. Но если она сейчас выскользнет из комнаты и спустится в общую залу, где в закрытом на «спецобслуживание» трактире гуляла ее стая, на нее накинутся, как осы на мед, все остальные — дескать, громила Гейс не смог тебя удовлетворить, так, может, кто из нас окажется лучше?.. И ведь ей придется-таки напиться до состояния невменяемости, чтобы потом, наутро, не было так стыдно перед самой собой…

Повернувшись на бок, девушка натянула одеяло до самой макушки и попыталась заснуть.

Среди ночи она проснулась от холода и поняла, что громила Гейс все-таки стянул с нее одеяло, дабы укутать им свою необъятную тушу. По опыту зная, что выпутывать из одеяла мужчину, который уже пригрелся, — дело неблагодарное, Тара просто-напросто придвинулась поближе к нему. Гейс совершенно неожиданно поделился одеялом, одновременно привлекая ее к себе. Это было так удивительно и приятно, что Тара размякла, чего с нею давно не случалось. Во всяком случае, она не попыталась отодвинуться, а просто-напросто пригрелась и задремала.