Марина Абина - Я демон! Вестник тьмы

– Так и нужно поступить, – не сдавался Светлый. – Пускай они сами решают, нужна ли им такая связь.

Тут в наш спор включился Демон и сказал свое решающее слово:

– Во-первых, что бы там Кларисса не надумала, я ее никуда и ни к кому не отпущу! Она моя и если будет надо, стану брать ее силой и таскать за собой на цепи. Во-вторых, мы должны скрывать свою тройственность – это наш козырь. Чем дольше об этом никто не знает, тем лучше. Так что, волк, давай, держи свою эльфу на расстоянии, а я приструню Клариссу, когда придет ее время выходить из саркофага. Потерпят.

Это было неправильно, но пока на нас висит клятва Наргху, в первую очередь нам действительно следует думать об ее выполнении, а не о налаживании личной жизни. Ведь в случае провала Наргх может распространить свою месть с неудачливого ученика на все его окружение. Демоны – они такие…

Смириться с таким положением вещей мне помогало знание о возможности разделения наших с братьями сознаний и переселения их в другие тела. Про это я узнал от Роцлава – он умел дробить свое сознание одновременно на несколько самостоятельных частей и замещать такими копиями чужие сознания. От него же я узнал, что долгое пребывание в таком состоянии невозможно: постепенно связь с основным сознанием теряется и копии слабеют. Тогда захваченные личности начинают преобладать и могут нанести ответный удар по менталисту. К тому же такие техники требуют недюжинного опыта и знаний, которых у меня пока не было, но к которым я стремился, выкладываясь на полную катушку.

Вот мы и продолжали учиться каждый ради собственной цели: Демон хотел власти, мне нужна была свобода, а Светлый учился ради самого процесса. Ему нравилось решать задачи по тонкому взлому, его чувство прекрасного трепетало от зрелища тончайших энергетических плетений, которыми мы окутывали разум жертвы, чтобы добраться до его содержимого. А еще я понял, что наш тихоня на самом деле изрядный интриган и просто упивается мыслью о своей способности тайно влиять на умы. Светлый, что с него взять?

Глава 8

– Ну, что ж, это прорыв… наконец, – прокомментировал Роцлав мою победу над его ментальными защитами. – Остановись пока и скажи, что ты видишь?

Я только что справился с шестью ментальными завесами, которые лорд установил последнему члену несчастной банды, грабившей торговые караваны на пути к Смайте – ее главарю и нашему сегодняшнему подопытному кролику. Когда упала последняя завеса, я ясно увидел, что под ними скрывался совсем небольшой ментальный дар. Голову разбойника словно окутывал светлый нимб, который, как я знал еще из наших с вампиром первых уроков, никакого отношения к святости не имел и с аурой связан не был. На тех уроках Роцлав в первую очередь научил меня ощущать и видеть свой и чужой ментальный дар, то есть способность устанавливать эмпатическую и ментальные связи с другими существами. Потом он на практике показал, как эти связи устанавливаются, если пациент не сопротивляется и не поставил защиту: от сияния-нимба вокруг его головы ко мне протянулись несколько тонких щупов и слились с моим нимбом. Инстинктивно я оттолкнул эти щупы, причем совершенно неосознанно сделал это своими собственными.

– У тебя природная способность к ментальной магии, – ничуть не обидевшись, заметил тогда Роцлав. – Ты инстинктивно действуешь правильно, но тебе необходимо научиться осознавать и контролировать эти действия. Попробуй опять сформировать эти щупы и протяни их ко мне.

Я попробовал, и попробовал еще раз, и еще… Ничего не получалось. Я не мог установить ментальный контакт с вампиром.

– Но я же делал это! Я взломал мозги попаданцам!

– А ты понял как?

Я задумался. В тот момент, когда я проник в сознание землян, я не думал, как я это делаю, просто я знал, что могу, что Райнэр мог и сделал это. А теперь, когда Роцлав потребовал от меня сознательно следить за процессом, ничего не получалось.

– Обычное дело для природных менталистов, – успокоил меня наставник. – Будем тренироваться.

И мы тренировались, и тренировались, и тренировались… пока не случился прорыв. Тогда Демон просто психанул и со злости так влепил по мозгам нашего первого подопытного ментальной кувалдой, что у того голова разлетелась, словно переспевший арбуз от пули. А я увидел, как все произошло, и понял суть. С этого момента сложностей с образованием ментальных щупов больше не было и мы тренировали только их качество: тонкий, мощный, жесткий, супергибкий, как туман и так далее.

Еще я узнал, что ментальный дар есть у всех разумных существ и даже у некоторых животных и что его развитость в первую очередь зависит от… способности сопереживать! Для Демона это было настоящее открытие, если не шок. А как же – сопереживающий демон – это же даже не смешно! Но потом он свалил всю 'вину' на Светлого и успокоился:

– Это твои штучки, святоша ты светлая, – бурчал он. – Что теперь вампир подумает, ты думал?! За кого он меня примет?

Светлый благоразумно помалкивал и вскоре бурчание Демона сошло на нет. Он почти перестал участвовать в наших ментальных экспериментах, а только наблюдал за уроками и иногда вмешивался, теряя терпение, чем обычно все портил.

Так вот, ментальный дар виден только, если он не закрыт специальной защитой, тогда и можно на него воздействовать напрямую. Это касалось большинства обычных людей и немагов. Практически все маги имели хоть какую-нибудь защиту от ментальных атак, а менталисты – и вовсе ставили себе многослойные множественные щиты чуть ли не инстинктивно. От ментального дара в Малый астрал отходили паутинки ментальных связей с другими разумными, с которыми обладатель дара имел какие-либо отношения в жизни или хоть думал про них. Эти связи тоже были скрыты, если дар был защищен. Вот Роцлав и учил меня снимать ментальные щиты, чтобы можно было видеть связи с астралом.

– Я вижу его дар и не очень много паутинок.

– Их действительно не много, – подтвердил Роцлав. – Но не меньше, чем у любого другого неодаренного человека. И ты заметил – большая часть их свежие, значит, образовались они недавно, думаю, что за время его незаконной деятельности на дорогах. Проверь их и скажи, какая у этого человека самая страшная трагедия в жизни?

Я протянул один из щупов, которыми только что взламывал защиты, к наиболее свежей и светлой паутинке и, когда они соприкоснулись, узнал, что накануне с помощью своего товарища главарь зарыл награбленное бандой добро под кривым горным дубом в тайном месте, а потом заколол подельщика и прикопал неподалеку. Нет, это не трагедия для этого типа – никаких особых эмоций от убийства он не испытывал. Я коснулся другой паутинки.