Стэн Николс - Хранители Молнии

У нового образа глаза также поражали, но по причинам, прямо противоположным тем, по которым поражали глаза Дженнесты и Адпар. Из всех троих черты у него были наиболее человеческими.

Лицо Дженнесты выразило отвращение.

– Ты, – произнесла она таким тоном, что само слово прозвучало как ругательство.

– Мне следовало это предвидеть, – вздохнула Адпар.

– Своими сварами вы нарушаете спокойствие эфира, – произнес образ.

– А ты своим появлением нарушаешь наше спокойствие, – отпарировала Дженнеста.

– Почему нам никогда нельзя пообщаться без того, чтобы ты не встряла, Санара? – спросила Адпар.

– Ты знаешь, почему: связь слишком сильна. Я не могу не оказаться втянутой в это. Нас связывает общее наследие.

– Один из самых жестоких фокусов богов, – пробормотала Дженнеста.

Адпар подлила масла в огонь:

– Почему бы тебе не спросить о твоей драгоценной пропаже Санару?

– Как смешно.

– О чем речь? – полюбопытствовала Санара.

– Дженнеста потеряла то, что ей не терпится заполучить обратно.

– Замолчи, Адпар!

– Но ведь из нас троих именно Санара находится в месте, где потребность в магии особенно велика!

– Прекрати создавать неприятности! – отрезала Дженнеста. – И я вовсе не утверждала, что артефакт имеет какое-то отношение к магии.

– Я не уверена, что хочу иметь отношение к твоей потере, Дженнеста, – заметила Санара. – Очень вероятно, что это опасно или в лучшем случае принесет неприятности.

– О-о-о, замолчи, самодовольная лицемерка!

– Это так не по-доброму с твоей стороны, – с отчетливо-фальшивой симпатией произнесла Адпар. – У бедняжки Санары как раз сейчас ужасные проблемы.

– Отлично!

Смакуя раздражение Дженнесты, Адпар разразилась язвительным хохотом. А Санара выбирала момент, чтобы дать Дженнесте какой-нибудь здравый совет, от которого бы ту непременно начало тошнить.

– Идите вы обе к черту! – в ярости крикнула Дженнеста и изо всей силы ударила кулаком по самодовольным лицам.

Изображения на поверхности распались на кусочки, потом растворились. От удара кровяная пленка лопнула. Кровь уже стала прохладной, почти холодной. В ярости Дженнеста продолжала колотить, забрызгивая себе лицо и одежду.

А выплеснув ярость, тяжело дыша, рухнула около ванной.

Она злилась сама на себя. Когда она наконец усвоит, что общение с Адпар, а как обязательное следствие и с Санарой не может способствовать улучшению ее настроения? В сотый раз она решила, что настанет день, и очень скоро, когда связь между ними будет разорвана. Навсегда!

Сапфира, учуяв кошачьим чутьем лакомый кусочек, приблизилась к хозяйке и потерлась о ее ногу. К руке Дженнесты прилипла запекшаяся кровь. Отлепив сгусток, Дженнеста бросила его перед животным. Сапфира, шевеля усами, принюхалась и вонзила зубы в пенистое угощение. Жуя, она издавала влажные, смачные звуки.

Дженнеста подумала о цилиндре и о жалком отряде, который у нее хватило неразумия послать за ним. Истекло уже больше половины времени, которое она назначила для возвращения драгоценного предмета. Надо разработать план на тот непредвиденный случай, если эмиссару Кистана не удастся вернуть цилиндр. Одно можно утверждать с уверенностью: если он не справится с задачей, даже боги не смогут ему помочь.

Но то, что ей принадлежит, она непременно получит. Отряд Страйка загонят, как собак, какие бы на это ни потребовались усилия, и приведут к ней, чтобы она воздала им должное.

Лениво слизывая кровь с рук, она представляла себе пытки, которым подвергнет Росомах.

Глава 9

Должно быть, это тяжело, – сказал Страйк.

Прикоснувшись к своей голой шее, Элфрей кивнул:

– Первый зуб я добыл, когда мне было тринадцать зим. С тех пор я ни на секунду не расставался с ожерельем. До этого момента.

– Потерял в засаде?

– Наверное. И даже не сразу заметил пропажу. Коилла лишь сегодня указала мне на нее.

– Но ты завоевал свои трофеи, Элфрей. Этого у тебя никто не может отнять. Со временем у тебя будет новое ожерелье.

– Вот времени-то как раз и нет. Во всяком случае на то, чтобы зубов опять стало три. Я ведь самый старый в отряде, Страйк. Сражаться голыми руками со снежными леопардами – занятие для молодых орков.

Элфрей впал в мрачное молчание. Страйк оставил его одного. Он знал, какой это удар по гордости – потерять эмблемы своей доблести, символы, подтверждающие, что ты истинный орк.

Они продолжали ехать во главе колонны.

Вслух никто об этом не говорил, но впечатления от увиденного в оркском поселении камнем лежали на сердце каждого солдата. Меланхолии Элфрея вторило общее мрачное настроение Росомах.

Теперь, когда лошади были у всех, они стали продвигаться быстрее, хотя Меклун, которого все еще приходилось тащить на носилках волоком, тормозил их. Несколько часов назад они повернули на юго-запад. Теперь, пересекая Великие Равнины, они двигались прямо к Черным Скалам. Если так пойдет дальше, то еще до заката они достигнут места, расположенного посередине между Скратчем и Полем Ткачей.

Страйк надеялся, что удастся без приключений пройти по этому коридору, не нарвавшись ни на воинственных троллей с севера, ни на завистливых людей с юга.

Местность постепенно менялась. Равнины уступили место холмам с неглубокими ущельями между ними и вьющимися вокруг извилистыми тропками. Стал преобладать кустарник. Вместо обильных пастбищ пошли вересковые пустоши. Отряд приближался к области, испещренной человеческими поселениями. Страйк решил, что безопаснее будет ко всем ним относиться как ко враждебным – будь то Уни или Поли.

Его размышления были прерваны шумом и суматохой сзади. Он оглянулся. Хаскер и Джап опять громко пререкались.

Страйк вздохнул.

– Веди колонну, – сказал он Элфрею и повернул лошадь назад.

К тому времени, когда он галопом приблизился к сержантам, те уже были на грани рукопашной. Завидев командира, оба притихли.

– Вы кто – мои заместители или балованные малыши только что из яйца?

– Это он виноват, – пожаловался Хаскер. – Он…

– Я виноват? – встал на дыбы Джап. – Ты, урод! Да я…

– Молчать! – приказал Страйк. – Тебе, Джап, полагается быть нашим главным разведчиком; зарабатывай свой хлеб. Прога и Глеадега надо сменить. Возьми с собой Калтмона, а свою порцию кристаллов оставь Элфрею.

Одарив противника прощальным оскалом, Джап пришпорил коня и поскакал прочь. Страйк переключился на Хаскера.

– Ты сам подталкиваешь меня, – сказал он. – Еще немного, и я сдеру кожу у тебя со спины.

– Таких нельзя принимать в отряд, – пробормотал Хаскер.

– Тебя никто не спрашивает, сержант. Или работай вместе с ним, или отправляйся домой. Выбор за тобой! – Страйк вновь направился во главу колонны.