Евгений Малинин - Драконье горе

– Привет, Человек, – раздалось неожиданно у моей правой ноги.

Я наклонился и увидел присевшего прямо на мокрую траву Фоку. Его маленькие глазки задорно посверкивали.

– Ну что, отправляемся?…

– А где Топс? – спросил я у каргуша.

– В разведку ушел, – слишком уж беззаботно, на мой взгляд, ответил Фока и неожиданно добавил:

– Мы ж не хотим, чтобы тебе ни свет ни заря драться пришлось!

– Почему это сразу и драться? – недоуменно спросил я, вскарабкиваясь в седло.

– Да такие уж сквоты существа, чуть что за железо хватаются. А если сквот чуть поднялся над другими сквотами, то уж тут словно Разрушитель в него вселяется – хлебом не корми, дай подраться, да чтобы обязательно до крови!

Я уже был в седле и, наклонившись к Фоке, спросил:

– Ты как, со мной поедешь или пешком побежишь?…

Тот быстро отступил на пару шагов и с достоинством заявил:

– Ну вот еще, стану я забираться на такую высоту!… Еще грохнешься оттуда, где тогда лекаря искать?!

– Тогда показывай дорогу, – усмехнулся я, и Фока, развернувшись, нырнул за ближний куст.

Я чуть толкнул лошадь под брюхо, стараясь не задеть ее своими шпорами, и она неспешно тронулась вслед за оранжевой макушкой каргуша.

Минут пять мы пробирались лесом, и все мое внимание было занято тем, чтобы не наткнуться на какую-нибудь ветку. Впрочем, пару раз мне не удалось вовремя увернуться, и меня вместе с бедной лошадкой накрывало холодным росным дождем. При этом лошадь всхрапывала и по ее черной атласной коже пробегала легкая дрожь. Я же не чувствовал сыпавшейся на меня холодной сырости, а всего лишь слышал, как капли стучали по шлему и наплечникам.

Наконец мы выехали на опушку. Передо мной раскинулось поле, засеянное каким-то метельчатым злаком, напоминавшим земной овес, только почему-то голубоватого цвета. Между опушкой леса и полем пролегала колея дороги, по которой, похоже, довольно часто проезжали колесные повозки. Солнце еще не взошло, но небо было совершенно светлым и безоблачным, так что видно было далеко. И вот почти на самом горизонте я заметил крыши домов, курящихся утренними дымками.

– Вот и первое сквотское поселение… – пробормотал я себе под нос. – Посмотрим, как живут эти самые сквоты…

– Ага, посмотришь, – донесся из-за моего левого плеча хрипловатый голос львиной головы. – Если доберешься…

– Не вижу препятствий! – гордо ответил я, подбираясь и выпрямляясь в седле.

– Во, послал Демиург храбреца!

Скрипучий голосок, произнесший эту фразу, принадлежал моему… забралу. Вот уж не думал, что оно станет болтать, когда я внутри!

– Так разве ж это плохо, – донесся снизу голос невидимого Топса. – Вот не думал, что доспехи Быстрой Смерти предпочитают трусов!

Серая шерсть Топса и его темно-зеленый хаер делали его практически невидимым на фоне высокой синей травы, так что я не сразу разглядел, где он схоронился. Только когда Фока присел рядом со своим товарищем, я увидел, что тот пристроился на самой обочине дороги, за высоким кустиком травы. Фока тронул Топса за плечо, и тот, словно в ответ на это прикосновение, коротко доложил:

– Никто не проезжал, все тихо. Минут двадцать назад по Восточной дороге в сторону села проскакали двое всадников. Очень торопились.

Мы немного помолчали, оглядывая окрестности, а затем Фока, самый говорливый из нас, пропищал:

– А зачем нам вообще нужно это село. Поехали в объезд.

– Маулик сказал мне, что вы выведете меня к тому месту, где Макаронин покинул заповедник, – осадил я нахального каргуша. – А если Юрка и в самом деле именно в этом месте вышел из леса, он точно двинул в сторону села. А кроме того, вдруг у них сегодня базарный день? Потолкаемся среди народа, порасспрашиваем, кто где в последний раз видел Демиурга!…

В ответ на мою последнюю деловую, полную достоинства фразу раздалось хихиканье на четыре голоса!

Но я не стал обращать внимания на это проявление непочтительности, а, тронув лошадь, выехал на дорогу и потрусил в сторону видневшихся крыш. Краем глаза я заметил, как по обеим сторонам дороги вперед меня метнулись две едва различимые серые тени.

Через несколько десятков шагов дорога свернула от опушки леса и пошла прямо по полю. Мои попутчики совершенно исчезли среди густо росших голубоватых стеблей. У меня вдруг возникло впечатление, что я просто перенесся лет на восемьсот-девятьсот назад и теперь еду дозором по пограничной русской степи – такая же полынного цвета равнина, такое же светло-голубое небо над головой, такое же безлюдье вокруг…

– Выезжаем на Восточную имперскую дорогу… – развеял мои грезы Топсов голосок. – Внимание, по этой дороге частенько проезжают всякие… высокородные сквоты!…

Через несколько метров наша грунтовая дорожка вынырнула из поля и влилась в широченную, прямую как стрела дорогу, замощенную серыми каменными плитами. Мне сразу же стало ясно, что это одна из центральных магистралей – она имела столбы с указанием расстояний и за ней тщательно ухаживали. Приблизившись к первому встречному столбу, разрисованному красными и синими полосами, я прочитал с одной его стороны «465», а с другой «238».

– Вот интересно, докуда 238 и докуда 465… и чего 238 и 465? – спросил я, ни к кому специально не обращаясь. Никто мне и не ответил, доспехи мои, видимо, слишком долго простояли в пещере Маулика и не ориентировались в современном мире, а каргуши то ли не знали ответа на мой вопрос, то ли просто не услышали его. Я неторопливо двинулся дальше, в сторону указателя «465», поскольку именно в той стороне виднелись приближающиеся крыши села.

Через полчаса неспешной рыси я въехал на околицу большого села, раскинувшегося по обеим сторонам трассы. Граница сего населенного пункта была обозначена полосатым шлагбаумом, длинный конец которого вознесся в небо, указывая, что въезд сегодня беспошлинный, а значит, как я и предполагал, в селе был базарный день. Откуда я все это знал, я… не знал, но, прошу прощения за каламбур, знал точно.

Дома, большей частью достаточно высокие, но одноэтажные, располагались в глубине дворов, в садах, огороженных со стороны дороги невысокими заборчиками. А вот друг от друга усадьбы не отделялись ничем, видимо, жившие здесь… сквоты были достаточно добродушными, покладистыми соседями. Во дворах, возле домов я видел женщин, занимавшихся хозяйством, бегающих детей, животных, похожих на собак и кошек, а вот мужское население куда-то подевалось. Потом я заметил, что женщины, заметив меня, оставляли свои занятия и долго смотрели мне вслед. А я ехал все так же не торопясь и не оглядываясь, благо оглядываться мне было ни к чему, я и так все хорошо видел.