Гарри Тёртлдав - Мечи легиона

— Для офицера-наемника — да. Грех, и непростительный. Вспомни хотя бы Дракса.

Скавр возразил:

— Честолюбие не имеет никакого отношения к моим чувствам к Алипии. Уж ты-то достаточно хорошо ее знаешь. Она сразу распознала бы фальшь, вздумай какой-нибудь тщеславный или корыстолюбивый человек поволочиться за ней ради укрепления своей карьеры.

— Что может распознать глупая девка, изнемогающая от похоти? — ядовито фыркнул Марзофл.

Туризин на мгновение задумался. Кавалерист мог считать слова Марка ложью. Однако Император действительно хорошо знал свою умную, рассудительную племянницу.

— Будь я предателем, — продолжал настаивать Марк, — разве я остался бы с тобой во время гражданской войны со Сфранцезами? Разве я стал бы предупреждать о замыслах Дракса, когда ты послал его против Баана Ономагула? Разве стал бы я воевать с намдалени, когда они захватили западные провинции?

— Волочиться за принцессой из императорской семьи — для видессианина тяжкое преступление. А ты еще и чужеземец, — сурово ответил Туризин. Сердце трибуна сжалось. — Значит, ты у нас чист душой и сердцем? А почему ты собирался бросить меня? Я знаю, что ты встречался с вожаками намдалени, когда после неудачного штурма вам показалось, будто я не смогу отнять Город у Сфранцезов. Что доказывает твоя болтовня о Драксе? Любой отомстил бы сопернику, если уж подвернулась возможность. Значит, ты подозревал Дракса в измене? Почему же тогда ты позволил ему удрать и строить против меня новые заговоры?

— Ты хорошо знаешь, как все случилось, — отозвался Скавр, но уже вяло. Было очевидно, что Туризин не желает слушать никаких оправданий.

Несправедливость обвинений Гавра тем больнее уязвила трибуна, что он искренне поддерживал правление Туризина и предпочитал его любому другому. В тревожное для Видесса время Марк не мог представить себе лучшего правителя, нежели Туризин. А Империя постепенно стала для Марка второй родиной.

— Я знаю только одно, — сказал Гавр. — Доверять тебе я не могу. Для меня этого достаточно.

Трибун почувствовал, что это — окончательное решение Туризина. Враги вторглись в Видесс с запада, рвались с востока. В такой ситуации Император не мог рисковать, коль скоро речь заходила о его безопасности. Будь Скавр на месте Туризина, он поступил бы точно так же.

— Кстати, голова этого распутного ублюдка — или иная часть тела — была бы подходящим украшением для Вехового Камня, — предложил Марзофл.

Веховой Камень — красная гранитная колонна на площади Паламы — была точкой отсчета, от которой измерялось расстояние по всей Империи. Там же выставляли на кольях головы мятежников и преступников.

— Не сомневаюсь, — сказал Туризин. — Но боюсь, что если я его казню, то его проклятый отряд восстанет. А эти легионеры — опасные люди. К тому же они сидят в Гарсавре, а Гарсавра — ключ к западным провинциям. Полагаю, ничего с ним не случится, если я брошу его на недельку в тюрьму, как ты считаешь?

Марзофл казался разочарованным.

— Скавр и принцесса? Просто поверить не могу! — сказал Сенпат Свиодо, театрально взмахнув руками. Этот широкий жест чуть было не сбросил на пол кружку вина, стоявшую перед женой молодого васпураканина. Быстрым движением Неврат успела схватить ее.

— Расскажи подробнее, братец, — попросила Неврат, откидывая прядь густых, волнистых черных волос, упавшую ей на лицо.

— Да тут не слишком много остается добавить, — ответил Артаваст, оглядевшись.

Трое васпуракан сидели у маленького столика в полупустой таверне и переговаривались на своем родном языке, и все же Артаваст казался встревоженным. Неврат не могла винить его за это. Новости, которые принес ее двоюродный брат, были неплохим топливом для бунта — а вспыльчивым видессианам только дай повод, чтобы начать громить все подряд.

— Как вышло, что ты арестовал Скавра? — спросил Сенпат, погладив бородку, обрамлявшую его красивое смуглое лицо.

— Очень просто, — ответил Артаваст. — Марзофл пришел в нашу казарму и забрал мой взвод. Звание у него высокое, должность солидная, никто не стал возражать. Он до самого постоялого двора не говорил нам, куда мы идем.

— Но принцесса… М-да… — протянул Сенпат, все еще качая головой.

— Марзофл утверждал, будто они встречались не меньше двух месяцев. В этом он был уверен. Возможно, и дольше. Судя по тому, что мы увидели, он прав. Когда мы ворвались в комнату, эти двое больше беспокоились друг о друге… если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Похоже на Марка, — кивнула Неврат.

— Я знаю, что ты и твой муж — близкие друзья этого человека, сестра. Вот я и подумал, что вам лучше бы узнать обо всем. — Артаваст немного помедлил. — Быть может, сейчас небезопасно оставаться его друзьями. Не исчезнуть ли вам из города на некоторое время?

— Неужели все так плохо? — встревоженно спросила Неврат.

Артаваст задумался.

— Возможно, и нет. Туризин слишком умен. Он не станет убивать людей лишь за то, что они знали кого-то, кто впал в немилость.

— Надеюсь, — сказала Неврат. — Иначе у Туризина — при его-то вспыльчивом нраве — останется не слишком много подданных.

Молодая васпураканка не слишком беспокоилась за себя или Сенпата. Скорее всего, ее брат правильно судил о здравомыслии Туризина. Но это вряд ли могло помочь Скавру. Он-то был виновен!

— Я до сих пор не могу поверить, — повторил Сенпат.

Неврат тоже с трудом верила услышанному, но по другой причине. Сенпат не знал, что Марк, погруженный в одиночество и горькое отчаяние, начал осторожно ухаживать за Неврат. Это было прошлой осенью. Неврат не видела необходимости рассказывать мужу об этом кратком эпизоде. Трибун понял, что отказ васпураканки был искренним, и ни на чем не настаивал.

Но это! Как же долго росло чувство между Марком и Алипией? Конечно, Неврат никто не был нужен, кроме ее любимого мужа… И все же она ощутила легкий укол самолюбия, когда узнала, что Марк, получив от Неврат отказ, так быстро нашел ей замену.

— Над чем ты смеешься, дорогая? — спросил Сенпат.

Краска смущения залила лицо Неврат. К счастью, в таверне было почти темно.

— Над собой, — ответила Неврат, но больше ничего объяснять не стала.

Забранная решеткой дверь в дальнем конце коридора со скрежетом раскрылась. Ржавые петли завизжали. Двое стражников втолкнули в коридор скрипучую тележку. Еще двое встали по обе стороны со стрелами наготове. Все четверо откровенно скучали.

— Поднимайтесь, лежебоки! — гаркнул один из лучников.