Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы

Вторая часть невысказанных мыслей касалась загадочного белокурого принца. Я сжала кулаки, до крови впиваясь ногтями в ладони, пытаясь удержать мучительный стон, так и рвущийся с искусанных от отчаяния губ. Я сознательно обманула Гельду! В моем отношении к медальону с портретом изумительного мужчины, которым я восхищенно любовалась не далее как минуту назад, на самом деле оказалось много, слишком много личного. Я… я, кажется, и взаправду до самозабвения, до настоящего сумасшествия люблю этого невероятного красавца, жить без которого не могу и не хочу! И еще: я, похоже, до безумия ревную его к прекрасной некромантке. Новые для меня чувства разрывали неопытное сердце, наполняя его волнением и страданием. А неожиданно родившаяся песня, напоенная овладевшей мною ревностью, взвилась к ночному небу, выплескиваясь прямо из глубин непокорной, сумасбродной души:

Каждый вечер на дорогуЛичный мой выходит враг —То, покинувши берлогу,В ночь крадется вурдалак.

Щурит красные глазенки,А в душе таит корысть —Чтоб до самой селезенкиЕстество мое прогрызть.

Кровь мою, за каплей каплю,Будет пить, не торопясь,Шелк волос сваляет в паклю,Честь и гордость втопчет в грязь.

Доведет до безрассудства.Врать научит и хитритьИ двуличные паскудстваПодобьет меня творить.

Сам, хихикая довольно,Убежит в ночную тьму,Я же буду добровольноИзводить себя саму.

Ведь сдалась почти без драки:Зря поверила ему.А любви, послушав враки,Объявила я войну…

В этой битве правил нету:Чувства здесь спекают в шлак.Бьет под дых, бродя по свету,Ревность – злобный вурдалак.

Лишь взмахнет костлявой дланью —Вмиг пустеет целый край.Каждый день спешит за данью,Жнет обильный урожай.

Кто сомненьям смутным дверцуПриоткрыл хоть на кулак,К тем тайком вползает в сердцеРевность – злобный вурдалак.

И покуда в селезенкеНе иссякнет ваша кровь,Будет он, прикрыв глазенки,Выгрызать из вас любовь.

Красивые женщины редко рождаются умными. Лилуилла была прекрасна. Он могла часами любоваться своими золотистыми, спускающимися до самой земли волосами, лилейно-белыми маленькими ручками, бездонными серебристо-серыми очами и крохотным алым ротиком, отраженными в зеркале с алмазной оправой. Оправу венчал родовой герб – нераскрывшийся бутон синей розы, зажатой в лапке у соловья. И неважно, что прелестная княжна принадлежала всего лишь ко второстепенной, побочной королевской ветви благородного клана эль-Реанон, зато в образе самовлюбленной кокетки безупречно воплотились оба родовых символа: и королева всех цветов роза, и сладкозвучный соловей, подаривший Лилуилле свой чарующий голос. Самые завидные женихи склонялись к ногам высокомерной красавицы, униженно вымаливая хоть каплю ее внимания. Но княжна отлично знала свою истинную цену! Меньше чем на принца она не согласна! И заветная мечта Лилуиллы сбылась: оба высокородных отпрыска правящего дома попали в умело расставленные сети. Сам Аберон Холодный, наводивший ужас одним своим именем, попросил княжну стать его женой. Но альбинос оказался столь безобразен…

Лилуилла зябко повела плечами, плотнее кутаясь в меховую пелерину, встала с кресла и подошла к окну. Так и есть: нерадивая служанка, тупая деревенская девка, не до конца прикрыла тяжелую деревянную раму с цветными стеклами, оставив щель, через которую в комнату княжны и проникал морозный наружный воздух. Девушка протянула пальчики и сердито повернула ручку оконной створки. Сразу же стало значительно теплее. Лилуилла старательно хмурила узкий лобик, на котором и от столь значительного умственного усилия все равно не появилось ни одной, даже самой крохотной, морщинки, и усердно занялась непривычным и тяжелым делом – она размышляла. За окном вольготно раскинулась безжизненная заснеженная равнина, простиравшаяся во все стороны и, казалось, не имевшая ни конца ни края. От такого невероятного количества снега девушке снова сделалось холодно – на этот раз на сердце.

– Какая страшная страна! – вслух посетовала княжна, торопливо отступая в глубь комнаты, поближе к источавшему тепло камину. – Здесь нет ничего, кроме льда и унылого ночного воя белых волков. Пресветлые боги, неужели меня хотят выдать замуж за короля волков? – Красавица нервно рассмеялась. – Может, я зря отказала Аберону?

Память услужливо перенесла Лилуиллу на несколько недель назад, оживив пред глазами картину недалекого прошлого. Она действительно отказала Холодному, небрежно отослав прочь знатных сватов, прибывших с богатыми брачными подарками. Принц-альбинос внушал ей ужас и отвращение уже одним видом своей бесцветной кожи, взором кровавых немигающих глаз и длинными, тощими пальцами, сильно смахивающими на омерзительных могильных червей. То ли дело его младший брат Лионель. Этот принц, к огромному сожалению княжны, не являющийся наследником трона Поющего Острова, вполне соответствовал ее утонченному вкусу относительно мужчин. Лионель отличался редкостной красотой, галантными манерами и умел непринужденно болтать на любую тему, что, по меркам Лилуиллы, являлось высшим шиком светского аристократического воспитания. И глупышка уже почти ответила согласием… Но тут случилось непредвиденное: их добрый король Шеарран скоропостижно скончался, Аберон по праву наследника воздел на свою безобразную голову монарший венец, увенчанный геральдическими сапфировыми розами, а младший принц внезапно исчез… Немало горьких слез пролила прелестная покинутая невеста, с раскаянием сожалея о своей незавидной девичьей доле. А ведь она могла бы уже восседать на королевском троне, рядом с мужем-выродком… «Нет!» – Лилуилла испуганно вскрикнула. Никогда не смогла бы она добровольно возлечь на свадебное ложе ненавистного урода! Но король почему-то совсем не докучал ей насильственными ухаживаниями. Он прибыл в замок клана эль-Реанон поздним вечером, одним недовольным взмахом руки отмел слабые возражения старого князя и приказал Лилуилле спешно собираться. «Куда?» – всполошилась девушка. Король, странно улыбаясь, вежливо разъяснил, что княжна удостоена величайшей чести: она отбудет в чуждые эльфам земли, где вскоре станет супругой всесильного владыки, могущество которого почти не уступает власти Пресветлых богов. Лилуилла растерялась, горделиво возрадовалась, зачванилась и в итоге позволила увезти себя из отчего дома. Само путешествие она помнила смутно. Невесту все время везли в закрытой карете, да к тому же на нее внезапно навалился длительный, непреодолимый сон. Разум вернулся лишь в пределах огромного мрачного города. «Геферт!» – донеслось до Лилуиллы. Это название было ей незнакомо. И вот уже несколько дней она безвыходно жила в покоях огромного холодного замка. Почти одна, окруженная скромным количеством нелюдимых, безмолвных, плохо вымуштрованных слуг. А неведомый обещанный королем Абероном жених все не показывался…