Александра Лисина - Холодные дни

— Это не поверье, — странно заерзал Шиалл. — Просто есть вещи, которым невозможно противиться. Как невозможно вставать на пути у горной лавины, бороться с извержением вулкана или пытаться вычерпать ведром океан… что же касается вас, то боюсь, если бы вы сегодня вмешались, никто бы не уцелел: скорры, как сказал Беллри, невероятно быстры. Настолько, что даже нам за ними не поспеть. Их сила могла бы войти в легенды, если бы они этого захотели, а умение прятать свое присутствие сделало бы честь любому лесному жителю, хотя на самом деле ОНИ не очень любят леса… не надо скепсиса, Крот: я говорю правду — он мог бы убить нас всех одним ударом, и ты ничего не смог бы поделать. Просто потому, что ни людям, ни гномам, ни эльфам не под силу остановить истинного Повелителя Гор.

— Все равно я не понимаю, — буркнул Рес.

— Чего именно? Почему мы живы?

— Нет, Иир тебя побери, остроухий! Почему вы сложили оружие, вместо того, чтобы сражаться! Я вас просто не узнаю!

Шиалл смиренно опустил глаза.

— Потому что у нас не было шансов.

— Что?!

— Да, — все так же странно заметался взглядом Беллри, настороженно следя за лениво развалившимся тигром. — Скорра невозможно поразить простым оружием: ни мечом, ни стрелой, ни стальным болтом. Они практически не поддаются магии, не видны никаким зрением, способны одним ударом разорвать любую кольчугу и легко перекусят ствол вековой сосны. Их когти без труда режут гномью сталь, будто простую бумагу. Зубы насквозь прокусывают лист железа толщиной в палец. Они невероятно выносливы, способны преследовать свою добычу сутками напролет, не нуждаясь в еде и воде. Могут взбираться на отвесные скалы. Могут долгое время прятаться даже под водой. Могут ждать в засаде многие часы, не выдав себя ни звуком, ни движением. Их шерсть способна превращаться в прочнейший доспех, который не перерубить даже нашим клинкам, а пытаться угнаться за скорром — все равно, что пытаться догнать ветер. Но, самое главное… когда ОНИ впадают в ярость, их совершенно невозможно остановить. Поверь на слово, это никому не под силу. Это сродни боевому безумию у северных варваров. Сродни наваждению, бешеной пелене или кратковременному помешательству. В таком состоянии они способны убить любого, кто рискнет приблизиться на расстояние удара. Даже нас. Или вас, если бы оказались вы ближе. Мы потому и велели не приближаться, чтобы никто не пострадал зря. Это была наша вина — не узнали его вовремя, не остановились, не почуяли, что он рядом. Да еще и Трис едва не задели, когда он взял ее под свою защиту. Просто чудо, что он успел остановиться и никого не поранил.

Ширра согласно заурчал, показывая, что остроухие все объяснили правильно.

Мужчины ошеломленно замолчали, а я легонько потянула за мохнатое ухо. В общем-то, ничего нового они пока не сообщили — про его лютый нрав мне в свое время и так «повезло» узнать. На собственной, так сказать, шкуре. Про его ловкость и силу тоже осведомлена не понаслышке. Про крепость кожи, конечно, не думала, что все настолько серьезно, но все равно была уверена, что непростой котик мне достался в попутчики. Очень непростой.

Ширра хитро покосился по сторонам и вдруг широко зевнул, показав караванщикам огромную пасть с внушительным наборов острейших клыков. Лениво потянулся, выпуская страшенные когти, напряг мышцы и демонстративно щелкнул челюстями. После чего насмешливо улыбнулся и снова улегся на мои ноги, с деланной небрежностью отвернув морду к лесу и будто не заметив, как от раздавшегося звука бывалых воинов откровенно передернуло. Но я их понимала: стоило только представить, как эти милые зубки впиваются в твою шею…

— Э… Шиалл? Надеюсь, в его рацион не входят смертные? — слегка обеспокоился Рес.

— Нет, — кротко отозвался эльф. — Скорры, насколько я знаю, всеядны. Но к людоедам никогда не относились.

— Да? Что-то не очень верится.

— Не волнуйся. Они, конечно, к людям не слишком радушны, но не имеют привычки обедать разумными представителями других рас. А если зашибут (за дело или по нелепой случайности), то просто оставят там, где нашли. Побрезгуют, если тебе интересно, потому как вокруг полно другой дичи, которая вполне способна удовлетворить их аппетит. Да и среди родичей Леха он до сих пор никого не поранил. Это ли не доказательство?

— Ну хорошо, допустим, — согласился Яжек. — Тем более, нас он действительно не тронул и пару раз даже здорово помог. Но мне непонятно, зачем он тогда явился в Симпал? Если скорры такие скрытные, если так не желают просвещать наш мир о своем присутствии, так хорошо прячут следы своего присутствия и вообще столько веков жили себе на уме… почему он показался нам?! Почему столько времени шел рядом? Почему решил нарушить свое же правило и вдруг, ни с того ни с сего, надумал гулять в местах, где даже ему будет трудно скрыться от любопытных? Трис говорила, что нашла его возле Тирилона, а там ведь дороги — не чета здешним! Народу вокруг полно, леса хожены-перехожены, до Ларессы не так далеко…

Эльфы странно переглянулись.

— Трудно сказать. Насколько нам известно, скорры спускаются с гор очень редко. Как правило, для того, чтобы отыскать своих давних врагов или же… найти себе пару. Так у них принято: Мглистые Горы и Летящие Пики издревле заповеданы и не должны быть осквернены ничьей кровью: память о Крылатых у наших народов еще слишком жива. Вот и приходится им сводить счеты здесь, на земле.

— Ну, надо же! Так у них еще и враги есть? — с плохо скрываемым скепсисом осведомился Крот.

— Есть, — неохотно подтвердил Шиалл, ковыряя носком сапога землю.

— Такие же черные и зубастые?

— Н-нет, — не слишком уверенно отозвался Беллри, метнув в нашу с Ширрой сторону очередной непонятный взгляд. — Скорее, наоборот. Но мы с ними не общаемся. Их противники спускаются с гор еще реже, чем скорры, а осторожны не меньше, чем они.

— Что? Имеют претензии еще и к вам?

— Нет, — эльфы одновременно вздохнули. — Они вообще стараются не выходить в большой мир: клятву когда-то дали, что не будут вмешиваться. Очень и очень давно. А скорры — их давние недруги.

— В самом деле? Выходит, есть в этом мире хоть кто-то, кто способен им противостоять?

Я ощутила не себе сразу две пары глаз и едва удержалась, чтобы не послать ушастых конвоиров подальше — признаться, их присутствие до сих пор заставляло меня нервничать. Хотя бы потому, что не знала, чего от них ждать. Особенно после нашей милой беседы в лесу, их ожесточенного стремления проткнуть меня своими стрелами, а потом — не менее странного поклона, от которого я до сих пор не могла прийти в себя. Теперь же они сверлят меня своими синими глазищами, пытаются что-то отыскать и думают, что я ничего не чувствую!