Ярослав Коваль - Под сенью короны

— Скорее всего, противник будет нас ждать здесь, — она обозначила местность ноготком. — Или вот здесь.

— Откуда тут можно ждать подвоха?

— Зависит от того, как будет развёрнута армия, — и девушка пустилась в рассуждения, которые я вынужден был принимать на веру, потому как ни самой местности не видел, ни значки на ткани не способен был преобразовать в пейзаж, зримо предстающий перед внутренним взором.

Слушая и стараясь запоминать, я пытался увидеть в карте подсказку. Сможем ли мы оказаться в той части войска, на которую придётся основной удар? Всё возможно, ведь пространства атейлерских лугов и пашен позволяли самому крупному войску развернуться на них. Значит, надо всё спланировать и на самый крайний, самый неприятный случай.

— Так, Аканш… Если вдруг что, и придётся обороняться от конницы, распорядишься свести в линию транспортных ящеров (а если понадобится, то и не в линию, а полукругом), завалить их всех, сразу за телами поставить бойцов с луками и арбалетами, у кого что есть. И пусть кони наскакивают. Посмотрим, кто кого. Кстати, следи за флангами. Возможно, в какой-то момент придётся защищать фланг — например, от засадного полка. Тоже ящерки пригодятся.

— Завалить?

— Перерезать, друг мой! Головы посрубать. Что тут сложного?

— И остаться без транспорта?

— Обеспечить себе опору для обороны. Может, и против пехоты будет действенно. Имей в виду.

— Потом тебе придётся отвечать за потерю подвижного состава, — усмехнулся мой зам.

— Да плевать. Если меня за проступки наказывают отсутствием подкрепления, то главное — сохранить бойцам жизнь. Раз некем восполнять будет. А за потерю транспорта как-нибудь отвечу. Аштия меня отмажет, я в неё верю.

— А если откажут ещё и в таком пополнении?

— В ящерином-то? Ну и пусть. Тогда будем с полным на то правом везде опаздывать. Или реквизируем коней у местных жителей.

— Не очень-то хорошо выглядит. Платить нам нечем. Да и даже если б было чем платить — где они до наступления следующего дождливого сезона лошадей купят? И на чём пахать будут, если не купят?

— Это война, друг мой. Предпочитаешь заботиться о нуждах землепашцев и бегать пешком?

У Аканша появилось сложное выражение.

— По идее, солдаты и должны заботиться о землепашцах.

— Эффективнее всего мы о них позаботимся в том случае, если побыстрее выиграем эту войну. И для того, чтоб выиграть, нужен транспорт, нужны съестные припасы, нужны отдохнувшие во время перехода люди. А не выжатые тряпки, с десяток переходов скакавшие на своих двоих за штабными телегами.

— Эдак всё, что угодно, можно оправдать.

— А мне не нужно что угодно. И оправдывать не нужно. Разве нами придумано: селяне обеспечивают армию, армия их защищает? Вот пусть обеспечивают.

— Добрый ты, командир.

— Не я добрый — жизнь такая!

Я вспомнил об этом разговоре на заре следующего дня. Отдых получился коротким, всех подняли ещё до рассвета и наскоро накормили. Построить своих ребят я уже не успел — передо мной вырос младший адъютант госпожи Солор. Парень был с пустыми руками, то есть без письменных предписаний. То есть сразу же стало понятно, что меня зовут к её светлости. А если зовут, значит, будет совещание. То бишь предстоит бой. Прямо сегодня. Я многозначительно посмотрел на Аканша. Тот коротко поклонился, мол, всё помню и сделаю, как было велено, не волнуйся.

Занимался рассвет. Дымка таяла, открывая глазу свободные плавные перекаты луга, отороченного лесами по обе стороны, бахрому деревьев, вытянувшихся вдоль реки… Кстати, реку было видно только слева и совсем чуть-чуть, потому что её практически полностью заслоняла армия. Аккуратная такая армия, совсем не страшная, особенно со столь приличного расстояния. Но всё равно большая — это видно. Изрядно они людей нагнали. Интересно, почему же расположились вот так, перед рекой, а не за? Если бы за, так нам было бы очень весело перебираться на тот берег. Особенно если под стрелами и атакующими чарами — мы бы уложили половину армии только на этом.

Может, у ребят был какой-нибудь план, и мы его нарушили, оказавшись гораздо ближе, чем предполагала их разведка? Хорошо бы.

Перед штабным шатром, который показался мне на изумление приземистым, громоздился помост, укреплённый на спинах сразу трёх крупных ящеров. Интересно, а двигаться они в такой связке способны? Если да, то лучший вариант командного пункта просто невозможно себе представить. Только вот вопрос безопасности… Если офицеры вознесены высоко над головами солдат, то их разглядит и противник. И одной батареи магических орудий хватит если и не для того, чтоб истребить штаб, то хотя бы чтоб закрыть ему обзор.

Но, наверное, местные ребята не идиоты, всё предусмотрели, всех защитили. И на трёх ступенях помоста привольно толклось множество разного народу, от крупнейших генштабовских чинов до целого табуна адъютантов и посыльных. Я поклонился Аштии, едва заметил её в толпе чопорных невыспавшихся офицеров, но она мне не ответила. Может, не заметила. У неё было белое лицо и отсутствующий взгляд. Поозиравшись, я разглядел и Руштефа Лагроя, мужик тоже выглядел фигово. И, похоже, особой уверенности в себе не испытывал.

— Хотелось бы знать, почему твоя разведка не разобралась заранее в планах противника! — громогласно прошипел Лагрой. И, похоже, это была уже не первая реплика такого рода.

— Моя разведка выполнила свои обязанности, — тоном, исполненным безупречной вежливости, ответила Аштия. Вся — само спокойствие и безмятежность, статьи устава незримо расписаны на лице и в чертах фигуры. Поди придерись хоть по какому-нибудь пункту. Я смотрел на неё и едва узнавал. — У меня нет к ней претензий.

— Зато у меня есть! Объясняйся!

— Готова выполнять свой долг, командир. И мои подчинённые тоже.

— Я говорю о том, что ни ты, ни твои люди не выполняют своих обязанностей должным образом!

— Армия готова встретить врага, предстоящее сражение обеспечено. Командир уже сейчас может отдавать приказ.

— Мы вынуждены идти на поводу у противника! Он, а не мы выбрали место и время. Разве это не провал?

— Не всегда, командир.

— Разве я приглашал тебя к обсуждению? — Руштеф сузил жёлтые от бешенства глаза. Столь сильного взгляда он меня не удостоил. Видимо, я рангом не вышел, чтоб так меня ненавидеть.

— Прошу прощения, командир.

— Если теперь ты не найдёшь выхода из положения и позволишь себе проиграть бой, я тебя уничтожу.

Я подумал, что этот мужик уже вполне конкретно начинает выбешивать. Может, оттого так встряхнули до глубины души и его интонации, и манера разговаривать, что Аше мне всё-таки не чужая. Немного успокоила мысль, что женщина, если захочет, сама отлично поставит начальство на место. Характера ей хватит. К тому же подобные прямые угрозы, озвученные при посторонних, не свидетельствуют о блестящем уме.