Маргит Сандему - Ангел с черными крыльями
— Это я должна быть благодарна вам, — сказала она. — Я должна радоваться. Тула получила хороший урок! И, возможно, она его заслужила.
7
Хейке захотел взять Тулу с собой в Норвегию.
— Зачем? — удивились ее родители. Он долго думал, прежде чем ответить.
— То, что пережила Тула, очень серьезно. Теперь она здорова, но мне нужно понаблюдать за ней несколько месяцев. Вы ведь понимаете, она находилась под властью чужой воли. Вам известно, что существуют гипнотизеры, как добрые, так и злые. Тот человек явно был злым. И мне нужно полностью убедиться в том, что она свободна от его влияния.
Он не стал вдаваться в подробности того, что произошло. Гунилле и Эрланду не стоило убиваться по поводу того, что Тула находилась во власти Тенгеля Злого. Они имели лишь косвенное отношение к роду Людей Льда, им не грозило, подобно представителям других ветвей рода, кровью, слезами и скорбью расплачиваться за проклятие рода. И вряд ли они были способны понять ту фантастическую угрозу, которую представлял собой Тенгель Злой.
Арву Грипу Хейке тоже ничего не сказал. Тот мог бы понять. Но он был уже стар, ему следовало жить в мире со своей маленькой семьей.
Доверчиво посмотрев на Хейке, Гунилла и Эрланд сказали, что если он считает это необходимым, они могут на время отпустить ее, хотя им и требовалась ее помощь по хозяйству. Они были так рады снова видеть свою дочь довольной и счастливой, что просто не могли выразить это в словах. Правда, она выглядела пока измученной и вялой. А что произошло в их доме, они так и не поняли…
Хейке пришлось немного приврать. Он сказал, что ему пришлось бороться против поработившей ее воли, против гипноза, под влиянием которого находилась Тула. Он сказал еще, что это была достаточно жестокая борьба, но все обошлось. Сама Тула тоже была ему бесконечно благодарна за помощь.
На вопрос о том, кто же это так дурно обошелся с их маленькой девочкой, он ответил лишь, что этого никто не знает. Так бывает при гипнозе на расстоянии. Видимо, кто-то случайно увидел Тулу и решил использовать ее в своих целях…
Хейке понимал, что это звучит неубедительно, но Гуниллу и Эрланда удовлетворили его объяснения.
— Да, ведь Тула такая красавица, — сказал Эрланд на своем простонародном смоландском диалекте. — Поэтому нет ничего удивительного в том, что какой-то злой мужчина загорелся желанием подчинить ее себе! Как ты думаешь, он ничем не навредил ей? Ведь кроме нее у нас никого нет. Она для нас — все!
— Все в порядке, — ответил Хейке. — И она сама подтвердила мои предположения. Хотя Тула и понимает во всем этом не больше, чем мы, она сказала мне, что я во всем прав.
Гунилла кивнула.
— Думаю, ты прав, решив присмотреть за ней некоторое время. Мы сами этого не сможем сделать, ты знаешь, а ты такой умный и сильный. И мы отдаем ее под твою опеку.
— Спасибо вам обоим! Я оправдаю ваше доверие.
И они отправились в путь в карете Хейке и Винги. Туле было очень интересно немного посмотреть мир. Она радовалась предстоящей встрече с Эскилем, но о Гростенсхольме она совершенно ничего не знала. Она жила там совсем маленькой, и в памяти у нее не осталось никаких воспоминаний.
Ее не покидало ощущение скованности. И она постоянно грустила о том, что ее родителям так долго придется обходиться без ее помощи.
Она вздрогнула, услышав голос Винги.
— Тула, что, если мы остановимся на часок в Вехьо? Дело в том, что по пути сюда я увидела очень красивую материю…
— Я не против, — торопливо ответила Тула. — Я буду только рада этому, у меня есть тут один хороший друг, и я зайду к нему, чтобы попрощаться. Можно мне отлучиться на часок?
— Разумеется, — ответили они. — Ты можешь пробыть там, сколько тебе нужно! Но ты должна нам показать, куда ты пойдешь. Ты же знаешь, мы за тебя отвечаем. Мы не можем нарушить обещания, данного твоим родителям.
— Я покажу вам эту улицу. И лавку, в которой он торгует.
— Ты говоришь, твой друг? Это парень?
— Да. Но дело обстоит совсем не так, как вы, возможно, думаете. У него бездействуют ноги.
— Понимаю, Тула, — сказала Винга и похлопала ее по спине.
Тула шла по улице, издали ища взглядом музыкальную мастерскую. Сердце ее стучало. Она была здесь в последний раз полгода назад, но в свои просветленные минуты, когда мысли ее переставали фанатически вертеться вокруг флейты, она ощущала в своем ожесточившемся сердце проблески тепла и доброты. И тогда она мягко и печально улыбалась, думая о том, как он теперь живет.
Но тьма снова заволакивала ее волю.
Теперь все это было позади. И она была благодарна за это Хейке и всем их предкам.
Тем не менее она чувствовала какую-то скованность. Она все еще не могла вернуться к той нормальной жизни, которой жила до страшной истории с флейтой.
Казалось, кто-то продолжает держать ее в своих руках, сковывать ее движения. Кожа ее словно ороговела, она не могла свободно проявлять свои чувства, ей казалось, что даже улыбка ее неестественна.
Но никто не замечал в ней ничего необычного.
А вот и запыленная витрина. Именно такой она запомнила ее: с сияющими на солнце инструментами. Улыбнувшись, она тронула дверь.
Дверь была заперта.
Она была просто потрясена: такого она не ожидала! Такое ей даже и в голову не приходило.
Она постучала, но никто не ответил.
Тула почувствовал резь в животе, как бывало с ней всегда, когда что-то у нее не получалось. Такой оборот дела казался ей худшим из всех. Что она должна была делать? Где он мог быть?
Она отошла на несколько шагов. Вот ближайшая соседская дверь…
Она постучала, и в приоткрытую дверь осторожно высунула нос какая-то женщина. Горожане всегда опасались воров.
На вопрос Тулы она сдержанно ответила:
— Нет, мы давно уже не видим его. И я не знаю, где он.
— И вы не заглядывали к нему? Что, если он там, внутри?
Женщина пожала плечами.
— Об этом я ничего не знаю. Меня это не касается.
— Но если он лежит беспомощный?..
— Пусть это берет на себя полиция. Я не вмешиваюсь в чужую жизнь.
Глубоко вздохнув, Тула собралась с мыслями и спросила:
— Когда вы видели его в последний раз?
На лице женщины было написано недовольство, казалось, она вот-вот захлопнет дверь перед носом докучливой девчонки.
— Я не помню. Возможно, несколько недель назад.
Несколько недель… О, Господи!
— И тогда он выглядел здоровым? Дама презрительно усмехнулась.
— Здоровым? Такой безногий калека? Он никогда не выглядел здоровым!
Тула с трудом поборола в себе желание сделать неподвижными ноги этой женщины.
— Да, кстати… — продолжала дама. — Теперь я припоминаю… У него был очень жалкий вид, когда он проезжал на своей смехотворной тележке. Да, это было в последний раз, когда я видела его. И я подумала тогда, что у него такой вид, будто он переживает несчастную влюбленность, хотя это, конечно, невозможно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});