Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз

Столы покрыты белой скатертью и поставлены в виде огромной квадратной скобки. Я с лестницы видел, как герцог распоряжается умело и властно, по мановению его руки тут же добавили по два стола с каждой стороны, гостей ожидается много.

Ярко одетые люди в красном, синем и зеленом занимали места за столом неспешно, с достоинством, но со смешками и шуточками. Одеты, на мой взгляд, чересчур тепло, все-таки лето, хоть только что прошел дождь, а у каждого по две-три одежки разных цветов, да еще сверху всякого рода цветные накидки.

От огромного камина идет сухой жар и, ударившись в столы, остается в их загоне. Посуда на столах из серебра и золота, даже огромные кувшины и чаши с ручками и носиками, что уже не чаши, а что-то другое, вроде соусниц, только излишне громадных, но не громоздких из-за дивной работы умельцев, украшений и рисунка.

На обеденном столе светильникам места не нашлось, все занято роскошными блюдами. Из них только целиком зажаренных оленей внесли пять штук, гости отобрали двух, мясо порезано большими ломтями, печеная рыба, на диво много фруктов…

Герцог, уже зная от Эйсейбио, что я пытался улизнуть, усадил меня рядом, что вообще-то большая честь для никому не известного маркиза из дальнего медвежьего угла.

– Я польщен, – пробормотал я. – Весьма, весьма… Любит вас Его Величество! В гости изволил…

– Короли всегда одиноки, – ответил он спокойно. – Я у него единственный брат, которому он верит.

– Старший брат?

– Да. Но я уступил ему корону. Он очень уж хотел стать королем. Очень. У него сперва были такие планы…

Я по-новому посмотрел на герцога.

– А вы?

– Я, наверное, всегда был стар, – объяснил он. – А старость – это когда уже не ждешь от жизни ничего хорошего, а она от тебя – ничего плохого… Потому мы с королем всегда дружим, как бы нас ни пытались поссорить.

– А ваш венценосный брат, – сказал я осторожно, – выглядит так, словно это он старший по возрасту… Вообще по его виду счел бы вашим батюшкой.

Герцог усмехнулся одной стороной рта.

– Корона старит.

Я поежился.

– Да уж… Это пугает.

Он посмотрел на меня остро. Губы шелохнулись, но в последний момент удержался, смолчал, и я с облегчением перевел дух.

– Нас трое братьев, – сообщил он суховато. – Самый младший вообще хотел стать магом. До сих пор, говорят, пытается… А мы с Хенрихом общаемся часто.

Он поднялся и, постучав по столу, поднял золотой кубок и провозгласил здравицу в честь короля. Все поднялись и с дружным ревом одобрения выпили стоя, а затем поспешно всаживали задницы в кресла и торопливо хватали жареное мясо, тушки птиц, отрезали куски от запеченного целиком вепря.

Между столами прыгали и кувыркались акробаты, вскакивали друг другу на плечи, а там еще и ухитрялись жонглировать облегченными булавами.

Дикарское веселье начало овладевать и мною, я глупо улыбался всем, подставлял слугам кубок, темно-красное вино лилось тонкой тягучей струей, именно такое вино люблю, все хорошо, жонглеры просто великолепны… Я всмотрелся в кувыркающихся парней, что-то не так, затем увидел, как все старательно обходят пятачок посередине их группы.

Я сосредоточился, фигуры жонглеров стали менее реальными и потеряли цвет, зато в их группе проступил восьмой, ранее незримый, в темном плаще с красным подбоем и с капюшоном на лице. Наверное, особый трюк готовят, мелькнула мысль. Что-то совсем уж удивительное, чтоб все ахнули и пасти раскрыли. Опасности не чую, а я ее теперь седалишным мозгом за километр…

Каким мозгом, мелькнула мысль, это же себя чувствую! А здесь, похоже, никого не интересую, что, конечно, обидно, но с другой стороны…

Мысль текла вяло, уже пьяненькая, Я тряхнул головой, сосредоточился. В кругу жонглирующих актеров стоит человек в плаще, если это человек, выше всех на голову, руки его, высовываясь из широких рукавов, беспрестанно вяжут в воздухе незримые узлы. Я начал чувствовать исходящую от него мощь, она пока собирается в нем, накапливается. Я со страхом представил, в какое магическое копье превратится эта страшная сила, когда ее высвободят…

Я наклонился к герцогу, он с улыбкой слушает разглагольствующего соседа.

– Сэр Людвиг… что делать? Среди жонглеров человек, которого остальные не видят…

Он ответил с мягкой улыбкой:

– Крепкое вино у нас, маркиз?

– Да не вино, – запротестовал я. – Он скрыт, но я его рассмотрел…

Он рассмеялся, но ответил тихо, чтобы не привлекать внимания:

– Короля окружают телохранители с самыми надежными и мощными амулетами. Они в состоянии увидеть за милю все скрытое. Не беспокойтесь, маркиз!

– Телохранители-маги?

Он покачал головой.

– Не маги. Особые телохранители. Ну, как вам объяснить… Кроме обычных, обученных искусству владеть всеми видами оружия, короля сопровождают и те, кто научился очень быстро понимать, за какой амулет хвататься первым.

– Ага… и в каком случае?

– Вот-вот, вы сообразительны, маркиз.

– Стараюсь…

– Непростая задача охранять короля, – закончил он. – Защитных амулетов сотни, потому эти все в плащах. Вы поняли, вижу по вашему очень уж непридворному лицу.

Я кивнул, значит, все эти плащеносцы увешаны амулетами, как елочными игрушками. Не только на груди, пузе и руках, но, наверное, даже на голове, не зря же капюшоны раздулись, как воротники гремучих змей.

Одни артисты встали, укрепив ноги, другие запрыгнули им на плечи. Образовалась пирамида, на самой вершине полуодетая девушка подбрасывала в воздух две разноцветные булавы. За столами притихли, смотрят заинтересованно: упадет – не упадет, а невидимый человек в темном с алым медленно двинулся к центральному столу.

– Идет к королю! – зашептал я. – Что делать?

Герцог широко усмехнулся.

– Что делать, что делать… Да просто убейте его!.. Ха-ха-ха…

Я прошептал, не отрывая взгляда от человека, что уже приблизился к столу и остановился за спиной одного из королевских вельмож, что сидит напротив короля:

– Боюсь, что придется…

– Ха-ха! – сказал герцог. – Только бы не остался невидимым, как думаете?.. Кстати, его убить можно и вот этим кубком! Только опорожните разом. И даже видимые исчезнут, ха-ха!

Человек поднял руку и, держа ее над головой сидящего гостя, вперил указательный палец в короля. Я отщелкнул от пояса патрон пневмомолотка и направил его на невидимку.

Все смотрели, задрав головы, на девушку на вершине пирамиды. Мои пальцы сжались на патроне, раздался слабый щелчок, а в груди лазутчика появилась рваная дыра. Я успел вернуть патрон на пояс в момент, как все повернулись на грохот, крики и треск стола. Я находился не на прямой линии с незримником и королем, лазутчика ударило о стол, стол разломило в щепы. Одни телохранители кричали и размахивали амулетами, другие закрыли короля щитами.