Геннадий Ищенко - Приёмыш. Противостояние.

— Занимайте город и крепость, — приказал адмирал командующему десантной группой. — Потом организуете захоронение тел, чтобы завтра мы все здесь не задохнулись. И пошлите конную разведку выяснить, как далеко ушли рахо. И пусть приготовят для меня дом поприличнее.

Бросив взгляд на тело капитана Илема, лежавшего на палубе со стрелой в горле, он сошел по сходням на портовую набережную, где его уже ждала охрана. Повсюду валялись трупы, кое-где занялись пожары, но все это было привычно и необходимо. Главное, как всегда, было сделано: он в очередной раз подтвердил превосходство имперского флота и захватил плацдарм, где можно было накапливать силы. Флот рахо почему-то в сражении не участвовал, и это немного нарушало его планы. Видимо, дикари почувствовали ловушку и в нее не пошли. Теперь нужно будет их ловить и топить. Оставлять рахо боевые корабли было нельзя. Моряки империи не вечно будут ходить армадой, а для небольших конвоев рахо могут быть опасны. Но этим он займется уже завтра.

— Земля почти просохла, великий хан! — согнулся перед ним в подобострастном поклоне тысячник Радим. — Основное войско готово к походу, нужно лишь ваше повеление, чтобы пришли остальные.

— Советник Тинур советует немного подождать с походом, — задумчиво сказал Урнай. — Не знаешь, что может быть причиной таких мыслей?

— Я, конечно, ничего не могу утверждать, — пряча злорадную усмешку за очередным поклоном, сказал Радим. — Но не в том ли причина, что к нему в последнее время зачастили темнокожие?

— А какой у них резон задерживать наш поход? — прищурился хан.

— Я вижу две возможные причины…

— Говори!

— Они могут опасаться усиления степи или вынашивать планы самим пойти походом на запад.

— Может быть. Слушай мое повеление! Возьми своих воинов и моей волей отведи советника Тинура к моему магу. Но пусть он не очень усердствует. Если советник не замешан в том, в чем ты его обвиняешь, он мне еще пригодится. Ну а если замешан, делайте с ним, что хотите. Те, кто пытается влить в мои уши яд темнокожих, не должны кормиться моей милостью.

— А что делать с темнокожими?

— Трогать послов запрещаю! — строго сказал Урнай. — Сегодня это послы их вождя, а завтра они могут быть моими собственными. Нет, из-за пустяковой обиды нарушать вековые законы не будем. Но и им теперь здесь нечего делать, тем более, что мы идем в поход.

— Намекнуть им, чтобы уезжали?

— Почему намекнуть? — удивился хан. — Скажи им, что они поступили неподобающе, и я не хочу их видеть. И отправляй гонцов в отдаленные кочевья. Через три дня выступаем. Тех, кто опоздает, ждать не будем, пусть догоняют!

— Даже с этим заклинанием ничего не видно! — ругался первый помощник капитана галеаса "Ветер моря" Грея Седноя. — И как тут причаливать?

— Не ворчи, Дож, — ухмыльнулся капитан. — Нам и так везет. Без повреждений и потерь только тремя кораблями пересечь океан и пристать к берегу в незнакомых водах, это ли не везение? Да здесь риф на рифе, а у нас на днище ни царапины! Я думаю, что раз вы две декады выдержали без суши, выдержите еще как-нибудь и эту ночь. Поэтому в темноте приставать к берегу не будем, а бросим якоря прямо здесь. Несмотря на темень я прекрасно вижу, что сразу за бухтой стеной стоит лес. А там где лес, там и хищники. Да и из людей здесь могут водиться не одни только красотки. Так что якорь в воду и всем, кроме вахтенных, отдыхать. И передай это на другие корабли.

— Тогда, может быть, отойдем дальше от берега?

— И напоремся в темноте на один из тех рифов, которые благополучно миновали, когда шли сюда. Делай лучше то, что говорит капитан, и не ворчи.

Дож послушно пошел выполнять приказ. Ворчать он перестал, просто, чтобы не раздражать капитана, матерился про себя. Корабли стали на якоря в сотне шагов от берега, команда наскоро поужинала остатками обеда и отошла ко сну. На каждом корабле бодрствовать остались по три человека, которым корабельный маг Грея подарил на эту ночь кошачье зрение. Подарок оказался хреновым: кроме смутных контуров предметов вахтенные ничего не видели. Не видели они и того, как из леса вышло несколько мужчин, подошли к берегу, быстро сбросили свою сшитую из звериных шкур одежду и без всплеска ушли в воду. Двигаясь на манер лягушек и не производя ни малейшего шума, лесовики доплыли до кораблей и так же бесшумно поднялись из воды к бортам кораблей по якорным канатам. С густо смазанных жиром тел не скатилось ни капли воды. Вот, захрипев, схватился руками за перерезанное горло один из вахтенных, вот с сухим щелчком сломалась шея второго. Третий успел что-то почувствовать, но ни обернуться, ни даже просто крикнуть у него уже не получилось. Через несколько минут вахты на всех трех кораблях были уничтожены, и пришельцы принялись за команды. Не всех моряков удалось убить во сне, кое-кто проснулся и попытался оказать сопротивление. Поднявшийся шум разбудил корабельного мага. Он проснулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как кто-то снаружи приподнял задвижку кончиком кинжала. Приказав ему умереть, маг открыл дверь и переступил через голое тело. К нему метнулся еще один лесовик, но и он послушно улегся на доски палубы рядом с убитым им матросом. Мага подвела самоуверенность, так свойственная тем, кто стоит выше прочих. Не прячась и даже не достав оружие он сделал несколько шагов в сторону капитанской каюты и рухнул мертвым даже не успев осознать того, что его убили. Яд полосатого варана из здешних лесов, которым был смазан кончик иглы, торчащей из его шеи, убивал мгновенно. Но и его убийца тоже отвлекся, за что и поплатился. Щелкнула тетива арбалета, и он выронил духовую трубку и рухнул навзничь с пробитым лбом. Капитан Грей опустил разряженный арбалет и осмотрелся. Повсюду лежали мертвые тела, а на стоящей в полусотне шагов "Деве моря" слышались жуткие крики и мелькали чьи-то белые фигуры. Капитан зарядил арбалет, прицелился в одну такую фигуру и нажал на спуск. Слабый вскрик и звук падения тела показали, что он не промахнулся. Сначала с одного, а потом и с другого корабля в воду бросилось несколько человек, и вокруг воцарила тишина, нарушаемая только слабым плеском волн о борт "Ветра моря" и криком какой-то птицы со стороны леса. До самого утра Грей просидел, сжимая заряженный арбалет, но больше гостей не было. Утром он начал осматривать тела, освобождать их от всего, что посчитал ценным, и сбрасывать в воду. Очистив палубу, он спустился в матросский кубрик, откуда вынес и предал морю три десятка тел своих матросов и тела двух лесовиков, обильно смазанные жиром. Второй кубрик на его корабле пустовал. Император не поскупился, и его магу выдали достаточно духов воздуха, чтобы в оба конца идти под парусом и не брать полную гребную команду. Так же было и на других судах. Сделано это было в целях экономии провианта. Почему-то маги не могли ставить врата на корабли, находящиеся в тысячах ла от них, хотя на суше это у них не вызывало никаких трудностей. Очистив свой корабль он сел и задумался. О том, чтобы управлять кораблем в одиночку, не могло быть и речи, не говоря уже о том, что бутыли с духами воздуха были для него теперь бесполезными. Кое-какими магическими способностями он обладал, как и любой капитан империи, но с такими способностями пытаться управлять стихийным духом было бы одним из видов самоубийства. Раздавшийся со стороны камбуза шум заставил вскочить и схватиться за оружие. Оказалось, что их корабельный кок вчера вечером заснул на камбузе и счастливо избежал общей участи. Послав ошарашенного страшным известием парня обратно на камбуз приготовить им двоим завтрак, Грей вздохнул и пошел в свою каюту к прибору связи. Прибор был магический, но, пока не разрядился накопитель, для пользования им его способностей было достаточно. Впереди был нелегкий разговор с министром флота или даже с самим императором. И нужно было очень хорошо подумать, что им сказать, чтобы своими словами не подписать себе смертный приговор.