Тереза Тур - Мой ректор военной академии. Часть вторая

— Никто не смеет указывать мне… — природный аристократизм наследного герцога встретился с кулаком Паши.

— Никто не смеет в таком тоне говорить с матерью!!! — зло заявил он. И тут же ему прилетело обратно.

— А ну-ка, прекратили оба! — рявкнула я, бросаясь между ними.

— Он первый начал, — дружным хором сказали молодые люди.

— Для того, чтобы закрыть тему: Рэм, я считаю, что ты не прав. Но решение принимать только тебе.

— Простите меня, миледи Вероника, — потупился юный герцог. — Я действительно перешел границы допустимого.

— Как же полезен кулак в наставлении на путь истинный, — торжественно провозгласил неугомонный Паша.

— Довольно! — зарычала я, осознав, что сейчас драка продолжится. — Разошлись по разным углам!

— Как у вас весело… — с завистью протянул Феликс из кресла — про него все забыли — и он оказался свидетелем этой сцены.

— Не переживай, — обнадежил его Павел. — Вот Ирвин тебя починит — и готово. Тоже будешь в драках участие принимать.

— Ты что — с ума сошел? — остановил его более рассудительный Рэм. И не успела я обрадоваться, как герцог Реймский добавил. — Брата же учить и учить!!!

— Вот и возьмемся! — с энтузиазмом заявил сын.

— Стоп! — сказала я, видя, как загорелись глаза у Феликса. — Нет, я конечно, за черепаху Тортиллу с ее «Драться надо — так дерись»… Но все же мне бы хотелось уточнить, что драку надо начинать только после того, как не получилось договориться другим способом.

— Мам, просто с помощью прямого удара в челюсть — короче!

— Павел! — возопила я.

— Ну, по крайней мере, с мужчинами.

— Это кошмар какой-то!

— Павел, ты когда будешь язык за зубами держать, — включил рассудительность Рэм.

— Сразу после тебя, твое сиятельство!

— Все! Довольно! Идите к себе. Уроки учить!…

И моя троица удалилась.

Родителей все не было. Я уже начала беспокоиться — стала звонить на мобильники и одному, и второму. Выяснила, что оба недоступны. Постаралась отогнать тяжелые мысли — стала себя убеждать, что ничего не случилось — просто не надо кликать.

Пометалась по дому. Накинула куртку, вышла на улицу. Не успела закурить, как рядом со мной оказался Фредерик Тигверд.

— Я же просил, — поморщился он.

— Ваше величество? — удивилась я. — У вас что — камеры установлены? И вы специально следили, когда я возьмусь за сигареты?

— Нет. Я почувствовал, что вы в панике — и решил проверить, все ли с вами в порядке.

— Родителей нет. И связи с ними — тоже.

И я показала на мобильный телефон.

— Они поехали за продуктами несколько часов назад. И должны были уже вернуться.

— Ну, с вашими — как вы это называете — пробками… — усмехнулся император.

— А телефоны?

— Давайте сюда. Я попробую пробиться. Интересно, что будет, если вашу технику усилить магией.

Я кивнула и протянула ему телефон. Он замолчал и сосредоточился. Потом заговорил:

— Добрый вечер, господин Журавлев. Да. Тигверд. Вероника беспокоится — вас нет дома. В больнице?

— Что-то с мамой? — прошептала я.

— С вами все в порядке, но коллегу вашей супруги доставили в тяжелом состоянии? Связи нет? Понятно. А что Ирвина сразу не вызвали? Диктуйте адрес, сейчас будем.

— Денис подогнал мой пыжик, — сказала я, готовясь бежать в дом за ключами и документами. Фредерик остановил меня.

— Вероника, — мягко сказал он. — Я позабочусь обо всем. Сейчас пребудет главный целитель — и мы отправимся.

— Вы построите портал?

— Нет. Я никогда не был в этом месте, поэтому построить портал туда не возможно. Если бы это было в нашем мире, я бы сориентировался на твоих родителей. Но у вас магии в мире почти нет. Это странно. Непривычно. И очень тяжело работать с силой. Так что поедем мы на машине.

— Хорошо, — согласилась я.

…

Больница. Серые, обшарпанные коридоры, по которым нас вел мой отец, вызвали резкий приступ любопытства и у императора, и у его главного целителя. Отец довел нас до палаты, перед которой нас ждала мама. Ирвин сразу прошел к больной, а мы остались в коридоре. Папа, как только выполнил свой долг — сразу уселся на диванчик. И задремал. А я приступила к расспросам:

— Мам, да что случилось?

Моя ехидная, неунывающая матушка была какой-то потерянной.

— Ника! — махнула она рукой. — Наташа — такая девочка хорошая. Вот что еще людям надо? А он — отказался!

— Девочка? — обеспокоено спросил Фредерик. — Незаконнорожденная? Сколько ей?

— Ей тридцать шесть — она чуть Ники постарше.

— Маргарита Дмитриевна… — проворчал император. — Я думал — речь идет о каком-то брошенном ребенке.

— Нет, — отрицательно покачало головой мама. — Наташа сама ждет ребенка. И у нее — угроза выкидыша.

— Я понял — в кого пошла моя невестка, — улыбнулся Фредерик.

Посмотрела на него с осуждением — вот какая я ему невестка! Но ничего не сказала — все же он почувствовал, что мне плохо, пришел на помощь. А наши с Ричардом выяснения отношений… Касаются лишь нас.

— Если бы вы еще умели принимать для себя все то, что вы просите для других, — проговорил император.

— Мам, — решила я перевести тему, — А Наташа — это кто?

— Понимаешь, — мама вдруг смутилась. — Когда нам сказали, что ты…. Все это время… Просто — это автор нашего издательства. Она у нас публикуется, я ее книги редактирую. А в эти месяцы мы подружились. И она позвонила мне, когда ей стало плохо. И мы с отцом…

— Слушайте, а где ее муж? — спросил Фредерик.

— У нее нет мужа, — печально ответила мама. — А молодой человек, с которым она… В общем, он ей сказал, что хотел получить удовольствие — а не головную боль на всю жизнь.

— Разве можно завязывать отношения с такими ненадежными людьми, — скривился Фредерик. — Разве она не понимала, как он поступит в экстремальной ситуации?

— Никто из нас не знает, как поступит другой в экстремальной ситуации, — тихо ответила я — и отвернулась.

Мне стало больно — а вот что было — если бы в этот момент беременной оказалась я?.. Мысль о том, что я ждала ребенка, привезенного с волшебного острова, до сих пор занозой сидела в сердце.

— Ваше величество! — отрапортовал на весь больничный коридор Ирвин.

Мы с мамой синхронно зашикали на него. На нас и так поглядывали с любопытством. Не на нас с мамой, конечно — на Фредерика.

Главный целитель понял нас правильно, снизил громкость.

Я посмотрела на Ирвина. Как-то этот человек удивительно все это время сливался с окружающей обстановкой… И совершенно незамеченный, тихонько делал чудеса. Рядом с ним было тепло, как… как с котом, который ложится рядом, если у тебя что-то болит. Я бы и раньше его особо не замечала, но голые стены светлого больничного коридора помогли. А может быть это магия? Ведь это больница — а Ирвин — лекарь, и сейчас он преобразился. Высокий. Худой. Нескладный — длинные руки и ноги, лицо в веснушках, волосы рыжеватые и всклокоченные. Под густыми ресницами скрывается неестественный цвет глаз — бирюзовый. Как странно, что раньше я не обращала на них внимания.