Из бурных волн - Вал И. Лейн

— Похоже, ты был напуган.

— Ты ничего не знаешь обо мне, Катрина. — Внезапно его слова прозвучали как лед, что сильно контрастировало с мягкостью, которую я так привыкла слышать. — Мы все сожалеем. Не притворяйся, что это не так.

То, что он сказал, задело меня, когда я подумала о своих собственных сожалениях. Он был прав. Как я могла предположить, что он был слаб, когда мной тоже так часто руководил страх? Страх почувствовать себя не в своей тарелке заставлял меня делать то, чего я обычно не делала. Страх снова пострадать заставлял меня быть холодной к маме. А страх стать такой же, как она, иногда парализовывал меня.

— В любом случае, Вальдес — жестокий человек, и ему будет все равно, что с тобой случится, если он найдет тебя сам.

Его слова снова прозвучали стихами в моих ушах. Только с таким голосом, как у него, такие угрожающие слова могли звучать колыбельной.

— Кажется, я видела Вальдеса. — Я вспомнила мужчину с безумными глазами и в капитанской фуражке на корабле в ту ночь Хэллоуина. — Он выглядел устрашающе.

— Так и есть. — Майло склонил голову набок. — И он получит ожерелье, какой бы ни была цена.

— И что Беллами хочет от него?

— Не знаю наверняка, но не думаю, что он планирует отдавать его Вальдесу.

— А ты? — Я моргнула. — Планируешь сбежать из океанского ада?

— Океанский ад, — повторил Майло себе под нос. — Что ж… ты не ошибаешься, но до сих пор я не слышал, чтобы его так называли. — С его губ сорвался легкий смешок. — Но да, я планирую рассказать ему об этом. Я надеялся на прекращение этой боли почти полтысячелетия. Ненавижу выполнять приказы Вальдеса больше, чем кто-либо другой, но если это означает, что наши души, наконец, смогут обрести покой… — Он замолчал, не закончив мысль.

Все это казалось таким абсурдным, таким сюрреалистичным. Я была рядом с проклятым бессмертным человеком, который только что сказал мне, что каждое утро отправляется в ад, и мое ожерелье может спасти его от всего этого. Конечно, было чувство вины. Но я не до конца доверяла ему или его истории. Насколько знаю, Беллами мог говорить правду. Если ожерелье было волшебным, как он сказал, то, возможно, оно действительно могло остановить ночные кошмары. Если я смогу понять, как заставить его работать, то смогу помочь маме. Возможно, оно могло бы изменить ее, спасти. И тогда я могла бы отдать его пиратам, если понадобится. Но, несомненно, это будет гонка на время.

— Как твоя лодыжка? — Внезапная смена темы застала меня врасплох.

— Немного полегче, — сказала я. — Уверена, что смогу идти.

— Можно взглянуть?

— Там не открытый перелом, — пробормотала я.

Он сел и наклонился к моей левой ноге. Словно собираясь погладить дикого зверя, он осторожно положил руку мне на лодыжку.

— Все в порядке. Я не кусаюсь, — сказала я, заметив его настороженность.

Он покачал головой, словно пытаясь оторваться от собственных мыслей.

— Прости, — сказал он, почти загипнотизированный, — просто я… — Он сглотнул, словно подавляя эмоции. — … впервые за 291 год прикасаюсь к кому-то подобным образом, но я не чувствую тебя. — Он держал руку на моей лодыжке, нежно касаясь кожи.

— Ты теплый, — отметила я вслух.

— А ты ожидала чего-то другого?

— Ну, ты умер или что-то в этом роде.

— Или что-то в этом роде, — повторил он. — Может быть, я отведу тебя Вальдесу, если хорошенько подумаю.

Я поджала губы и закатила глаза.

— Не волнуйся. Я просто шучу. — Он снова опустил взгляд на мою лодыжку, все еще держась за основание голени. Рука, баюкающая мою пятку, скользнула к нижней части икры. — Вроде того, — тихо добавил он с ухмылкой.

Нежная искра пробежала по мне, когда кончики его пальцев заскользили по коже. Возможно, он и не мог чувствовать меня, но я чувствовала его достаточно хорошо. От его прикосновения я почувствовала себя непринужденно, и какая-то часть меня жаждала протянуть руку и коснуться его в ответ. Я хотела доверять ему, несмотря на то, что сказал Беллами. Однако я не хотела слишком торопиться, чтобы он это понял.

— Она определенно не сломана, просто немного опухла. — Он убрал руки с моей ноги и встал. — Ты можешь идти?

— Да, со мной все будет в порядке. — Я приняла его протянутую руку.

Мы пошли обратно по лесной тропинке вдоль берега, раздвигая пальмовые листья, когда сворачивали с главной тропы.

— Если ты даже не знаешь, где я живу, куда ты меня ведешь?

— Я просто хочу отвести тебя на другую сторону, подальше от берега. Ты сможешь продолжить путь, как только мы выберемся отсюда. Поверь мне, я знаю, куда иду.

В ответ я только закатила глаза, но мы продолжили путь.

Я потеряла счет времени, поэтому не могла сказать, прошло пять минут или полчаса. Включила фонарик на телефоне, чтобы немного подсветить нам, так как тяжелые дубовые балдахины над нами скрывали остатки лунного света. Майло был очарован всеми возможностями моего телефона, так как никогда раньше не видел его так близко. Я подумала, что забавно, то, как он, казалось, избегал взаимодействия с современным миром, но я также не понимала, как он и Беллами могли быть из одной команды и в то же время быть такими разными. Поэтому спросила его.

— Ладно, еще раз, без обид, но почему ты такой средневековый, а Беллами кажется таким… — я поискала подходящее слово, — приспособленным? — Я вспомнила, как непринужденно и уверенно Беллами говорил со мной в библиотеке. Он, конечно, ввел меня в заблуждение, сказав, что он еще один студент ISA.

— Беллами проводит много времени на материке. Всегда ищет хаос или создает его. Он хитер, он учится. Он будет тем, кем ему нужно быть, чтобы получить то, что он хочет.

Его презрение к Беллами было очевидным, и я не могла не задуматься, как долго продолжалось их соперничество. Я больше не задавала вопросов. Однако воспоминание о предупреждении Беллами нахлынуло на меня, сопровождаемое чувством неуверенности в отношении Майло.

Вскоре мы выбрались на поляну, выйдя из зарослей на край парка. Пейзаж стал более ровным, и я смогла разглядеть знакомый квадрат гравия, тускло освещенный оранжевым светом уличного фонаря вдалеке. Я узнала стоянку у входа на пляж Константин. Вокруг не было ни души. Только одинокий припаркованный грузовик, вероятно, принадлежавший ночному рыбаку, и брошенный мотоцикл, припаркованный в тени в стороне. Теперь, когда мы выбрались из-под густых крон деревьев, я снова почувствовала на своих щеках