Агентство «Острый нюх». По следам преступлений - Стрельникова Кира
– Рэм, можно вас на пару минут?
Барс удивился, но возражать не стал и молча зашел к гадалке. Вообще, он сторонился пророчиц и ясновидящих, предпочитая свои ошибки делать сам и учиться на их последствиях. Разве что по работе иногда приходилось, но именно что – строго по работе. В свою жизнь и судьбу Рэм никому вмешиваться не позволял. Хотя нет-нет да и мелькала коварная мыслишка, что четырнадцать лет назад это могло бы здорово изменить ситуацию… Но история не терпит сослагательного наклонения, что было, то было, и уже хорошо то, что Алену он все же нашел. Теперь бы понять, что дальше делать.
– Садитесь, – предложила Рада и сама опустилась на свой стул.
Рэм сел и обратил внимание на расклад на столе. В Таро он не понимал ровным счетом ничего, поэтому картинки для него оставались просто странными картинками. Сейчас их лежало на сукне три, так, словно они выпали из колоды, когда ее мешали.
– Что это? – с искренним любопытством спросил Рэм, указав на карты, но не дотрагиваясь до них – правила он знал, естественно. – Вы поэтому позвали меня?
– Карты хотят вам сказать кое-что, – странным глухим голосом ответила Рада, и Рэм бросил на нее настороженный взгляд, внутренне подобравшись.
Похоже, цыганка впала в транс, и это… нервировало и вызывало беспокойство. Ладно, когда обычный расклад, а вот такой финт уже не просто случайное стечение обстоятельств и попытка Рады самовольно залезть в личную жизнь Рэма без его позволения.
– И что же? – осторожно переспросил он.
Взгляд цыганки стал отсутствующим, зрачки расширились, оставив от радужки лишь тонкую полоску.
– Не упустите ее в этот раз, – так же глухо заговорила Рада, ее палец уперся в одну из карт – женщина в короне сидела на троне, насколько мог понять Рэм. – Он тоже за ней охотится. – Палец переместился на следующую картинку, где вполне узнаваемо был изображен дьявол с козлиными ногами и роскошными рогами.
– Кто? – сразу напрягся Рэм, внутри заворчал зверь, тоже разволновавшись.
– Ты знаешь. – Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Не оставляй ее больше одну, барс, – тихо-тихо добавила Рада и выдвинула вперед третью картинку, где изображались мужчина и женщина и на которой Рожнов прочитал «Влюбленные».
Он окончательно растерялся от странных намеков цыганки, впавшей в транс: оснований не верить ей не было, однако имен Рада не произнесла. Он нахмурился, не опустив взгляда.
– Алена не свободна сейчас, – так же тихо, твердо произнес он. – Не знаю, что вы там увидели, Рада, но влезать в чужие отношения и разрушать их я не собираюсь.
Цыганка задумчиво улыбнулась, водя пальцем по скатерти вокруг карт.
– Судьбу не обманешь, – так же задумчиво ответила она, ее взгляд затуманился. – Спроси себя, зачем ты нашел ее, барс, только отвечай честно. То, что должно быть разрушено, разрушится, – сказав эту странную фразу, Рада вытащила еще одну карту и положила поверх остальных трех – башня, в которую били молнии, и из ее окон выпадали люди.
Лицо Рэма закаменело, он стиснул кулаки, уставившись на карты. Если и разрушится, то точно не от его действий.
– Это все, что вы хотели мне сказать, Рада? – ровным голосом уточнил Рожнов.
– Не я, карты, – неожиданно мягко поправила его цыганка и кивнула.
– Доброго вечера, – попрощался он и поднялся. – Я всех отпустил, можете тоже домой ехать.
Только закрыв за собой дверь кабинета, Рэм перевел дух и понял, что до сих пор сжимает руку в кулак. В офисе царила тишина – Василиса и Андрей ушли уже, и Рожнов решил отвлечься за работой, посмотреть бумаги, отчеты по прошлым делам. И не думать о мягкой белой шерсти и запахе фиалок со снегом…
Глава 7
А теперь он стоял в своей квартире и раз за разом возвращался к странному разговору с Радой и воспоминаниям, как держал на руках пушистого песца с умным взглядом.
– Наваждение, – пробормотал Рэм и тряхнул головой, зажмурившись.
Надо ложиться, завтра решающий день, окончание его первого дела. Довольно простого, на удивление, быстро они справились с ним. Хотя неудивительно, Глеб Валентинович собрал хорошую команду, опытную. Рэм улыбнулся уголком губ и отвернулся от окна, направившись в спальню. Отдохнуть не помешает, уж точно. Однако сон Рожнова был беспокойным и чутким, странное ощущение, какое-то смутное предчувствие опасности не давало расслабиться до конца. В сознании мелькали обрывки мыслей, картинки из прошлого, Рэм опять видел тот страшный день, когда получил шрам на лице и потерял дядю и когда его жизнь в одночасье поменялась навсегда. Несколько раз он просыпался в холодном поту, с колотящимся сердцем и глухим рычанием в горле, едва не выпустив звериную ипостась. А от заплаканного, перекошенного отчаянием лица пятнадцатилетней Алены у Рэма сжималось сердце и появлялось настойчивое желание порвать горло тому, кто виноват в ее горе. Да вот только он давно мертв…
Утром, влив в себя внушительную чашку черного кофе почти без сахара, Рэм отправился в офис. Жестко задавив порыв позвонить Алене и уточнить, все ли у нее в порядке, он строго напомнил себе, что она девушка взрослая и, если надо, сама отзвонится. Тем более рядом с ней Женя, он уж точно ее в обиду не даст. Предчувствие, хоть и не такое острое, как вчера, тем не менее до конца не уходило, беспокойство занозой сидело в душе, побуждая куда-то бежать и что-то делать. Желательно рядом с Аленой. Рэм невесело усмехнулся: похоже, за давностью времени потребность ее защищать вовсе не исчезла, а лишь уснула, и теперь, в непосредственной близости от прежнего объекта охраны, пробудилась с новой силой. И что с этим инстинктом делать? Барс вздохнул и покачал головой, выруливая на Моховую, и вскоре уже парковался около подъезда. Часы показывали лишь половину одиннадцатого, наверняка еще никого нет, и у него будет около получаса в тишине и спокойствии старой квартиры.
Рэм легко взбежал по ступенькам и вошел, убедившись, что прав: внутри никого не было. Раздевшись, он прошел на кухню, собираясь порадовать себя еще одной чашкой кофе, на сей раз с капелькой коньяка, чтобы окончательно взбодриться.
– Доброго утречка, – проворчал неожиданно еще один жилец офиса, Митрофан Никодимович.
Низенький, упитанный, в чистой просторной рубахе с вышивкой и штанах, но с растрепанной пшеничной шевелюрой, он сидел за столом и неторопливо попивал из большой чашки крепкий чай. Живые черные глазки пристально оглядели Рэма, после чего домовой буркнул что-то о некоторых несознательных, работающих на износ, отставил чашку и шустро шмыгнул к кухонному столу.
– Приветствую, – кивнул Митрофану Рэм и только подошел к чайнику, как домовой замахал на него руками.
– Иди, садись, – в обычной ворчливой манере отозвался он. – Ишь, приперся ни свет ни заря, чего дома не спится? – Митрофан споро загремел посудой, щелкнул пальцами, и чайник почти сразу вскипел.
– Да вот, не спится. – Рэм чуть улыбнулся, наблюдая за суетящимся хранителем офиса.
Вскоре перед ним стояла чашка с кофе, вкусно пахнущим коньяком, и тарелка с бутербродами, а домовой снова уселся за стол, вернувшись к чаю. Они не разговаривали, наслаждаясь тишиной и уютной атмосферой, царившей на кухне, и Рэм даже немного расслабился, на время забыв о тревогах и сложностях с Аленой. Он маленькими глотками пил кофе, рассеянно оглядывал помещение и ни о чем не думал, смакуя вкусный напиток.
– Ну, я пошел. – Митрофан Никодимович, допив чай, спрыгнул со стула и незаметно исчез в дальнем углу кухни.
Рожнов, помыв чашку, решил посидеть пока в кабинете, но едва вышел из кухни, как в коридоре послышался шум – приехали Князевы. Квартира-офис тут же наполнилась звонким голосом Василисы, запахом дождя и осени, принесенных с улицы.
– Привет! – Ведьма весело помахала Рэму рукой и пошла к себе в комнату.
Андрей просто кивнул с улыбкой и тоже отправился готовиться к предстоящему делу. Рожнов же, остановившись у окна, на котором любила сидеть Алена – об этом говорил тонкий запах фиалок и зимы, – достал телефон и задумчиво на него посмотрел. А потом решительно набрал номер: надо же узнать у Алены, заедут они в офис перед Порошкино или нет. Мысль, что он просто искал предлог, чтобы услышать ее голос, Рэм упорно гнал от себя. Чисто рабочий момент, не более.
