Неизведанная пустошь - Павел Чагин
— Мне плохо создатель… все болит и тянет, — простонала она из под одеяла.
— Ну так исцелись, в чем проблема?
— Я не в праве. Буду терпеть вместе с тобой, — решительно заявила она. — Ведь я не смогла вовремя предупредить тебя.
— Как знаешь. Ладно, все одно придется вставать и переться вниз. Вся еда там, да и одежда тоже.
Егорова и Синицу при перерождении одарили крепкой мускулатурой. На их фоне я смотрелся бледновато. Зато им приходилось ходить полуголыми, ибо такая одежда требовала нестандартных размеров и кроя. Вероятно, по той же причине Эва с Иолой обходились минимальным набором, прикрывавшим интимные места и безразмерными прямоугольными плащами из шерсти.
— Да, кстати… — я осмотрел разбитые кулаки и локти. — Я вчера сильно разошелся?
— Как тебе сказать, командир… — Синица пожал плечами. — На войне как на войне. Ты, конечно, перехватывал инициативу, но по большей части сам был мальчиком для битья. Не считая самого конца. Там ты прям отличился.
— Травматология здесь бессильна, — усмехнулся Егоров. — Как вообще после таких ударов можно выжить, да еще и не сломать ничего?
— Пожизненное заклятие. Орсис на весь отряд наложила сопротивление урону. Разве что на вас его нет. От того и ущерб минимальный. Правда она наложила и сопротивление ядам. Но оно не сработало.
— Это не яд, Торвик, — возразила Орсис. — Больше похоже на кратковременное проклятье. Оно действует в противовес полученным качествам. За все нужно платить… это закономерно.
Одежда пришла в негодность. Надев халат и берцы на босу ногу, я спустился в алтарный зал. Капитан уже прогуливался здесь, ожидая нашего пробуждения. Егоров и Синица, прикрыв наготу чем пришлось, шли следом. Орсис тоже завернулась в халат. Наши синяки и кровоподтеки сильно контрастировали с белоснежной махровой тканью. Особенно след от копыта на милом личике Орсис.
В пещере царила тишина, разве что сквозняк немного подвывал. Ольга дремала все там же, у входа. Следы вчерашнего побоища виднелись повсюду. Мы помяли несколько машин и сломали пару палаток. Первым делом, я залез в кузов, подобрал себе и Орсис одежду. Не мудрствуя лукаво, нарядил ее в то же, что носил сам. Парни кое как залезли в штаны самого большого размера. Распотрошив один сухпаек на всех, мы поплелись к уцелевшей палатке. Каждый шаг отдавался болью, порезы и ранки неприятно саднили.
Спутницы мои смотрелись уныло. Устроились кто где. В палатке царил полнейший бедлам. Храп стоял такой, что полог приподнимало. Похоже добрались ночью до вина. Будить их не стали. Почуяв запах костра и тихую суету, на свет выползла Натали. Переверну пенек, она присела у входа, в прострации наблюдая за мною. Видок у нее был прескверный. Рассечение на пол лица, глаз немного заплыл. Засохшая кровь на доспехе. Я молча отломил от рульки и сунул ей в руку кусок колбасы. Когда чарующий аромат пищи проник в палатку, герои вчерашнего побоища потянулись наружу. Рассевшись вокруг костра на уцелевших обломках мебели и армейских ящиках.
— Ну что, поедатели драконов, как настроение? — спросил я, не сдержав улыбки.
— Ты вроде говорил, что женщин не бьешь, — стоном отозвалась Эва.
— Женщины, которых я знал раньше, не долбили по голове огромным топором и не стремились воткнуть копье под ребра, — напомнил я.
— Что это вообще было? — спросила Натали принимая из моих рук миску горячего супа. — И причем тут чертово мясо?
— Это безумие, Нат. Проклятье драконов. Расплата, которую несет каждый, кто вкусил запретное.
— Ты от ящерицы узнал? А раньше она не могла сказать?
— Могла, но не стала. Ольга решила, что будет лучше, если мы перебьем друг друга. И я ее понимаю. Скажите спасибо, что Орсис заблокировала орудия корабля. Акула ведь больше всех съела.
— Вот же черт! Торвик… ну кто ж знал то?! — Подала голос Эстер. — Как мы теперь в глаза друг другу смотреть будем? Все, конец дружбе?
— Сложный вопрос… — я протянул ей миску и хлеб. — Сами то, что думаете?
— Может быть не стоит торопиться с выводами? — предложила Рин. — Ведь все мы в равной мере виноваты. Опять же, Эстер права, кто знал то? Кто бы отказался на нашем месте?
— Торвик предупреждал, что добром не кончится, — напомнила Натали. — Он изначально есть не хотел, тут моя вина. Мужики же как дети, что сунешь в рот, то и жуют.
— Блин, Торвик, ну ты же понимаешь, что мы не со зла? — Расстроилась Иола. — Я бы в трезвом уме ну никогда! Ты ж как родной стал. У нас ведь такое было… вспомнить стыдно.
— У меня не было, — закусила губу Натали. — Но разве это так важно, Торвик?
Я с содроганием сердца взглянул в лицо Эвы. На нем живого места не было. Разве что на темной коже синяки не так заметны. Губы опухли, глаза затекли…
— Зубы то целы? — спросил я.
— Да вроде целы. Сам то как?
Я показал руки, разбитые в кровь по самые локти.
— Да уж, мы все отличились. Такого блядского состояния как сейчас в моей жизни еще не было. Забыть будет трудно, осадок останется… Но, если взглянуть на ситуацию прагматично, то есть и очевидные плюсы.
— Это какие? — покосилась Эстер.
— Проверка боем. Теперь мы знаем точно, кто и на что способен. У кого скорость, у кого сила, у кого выносливость.
— Нет, это ж надо, так девушку отделать! — усмехнулась Эва. — Да еще и голыми руками…
— Уж прости…
— Да ладно, поделом. Недооценивала тебя. Грешным делом, думала, что без Венге ничего не можешь. А нет, зверюга ты, оказывается, редкостная. Я, конечно, получала по морде. Но, чтобы так…
— Торвик, а что это? — Иола допила свой суп. — Я такого варева отродясь е ела. Ты сварил колбасу вместе с лимоном?
— Это солянка, — пояснил Синица. — По мне так вкуснее супа вообще не бывает! Еще бы сто грамм…
— В другой раз.
— Ясно. А еще можно? Уж больно вкусна твоя солянка, а миска маленькая.
— Хорошо протекает… — вздохнула Натали. — Я аж вспотела. Научишь потом?
— Посмотрим. Так, что порешим?
— Не разбегаться же из за такой мелочи? Ну подрались чуток. Хороший же мордобой получился? Мне даже понравилось! — заявила Эва.
— По чести сказать, хорошей драки и мне не хватало, — призналась Натали. — Я же со времен войны оружия в руки не брала. На душе прям спокойно стало.
Эстер и Рин поддержали эту точку зрения. Венге воздержалась.
— Думаю парни возражать не станут, пострадал только Синица, когда пытался помочь Венге. Но то мой недосмотр. А вот что делать с Орсис?
— С Орсис не хорошо получилось, — признала Эва. — Все равно что ребенка обидеть. Да еще и
