Cirque de la Lune - Эмма Хамм
Он надеялся, что слова ужалят Честера. Он хотел, чтобы мужчина признал, что поступил плохо. Впервые в своей бесполезной жизни Честер мог понять, что он поступил бесчеловечно. Никто не должен был покупать других людей. Они уже говорили о таком.
Но он зря надеялся. Честер откинул голову и засмеялся. Низкий звук доносился из его живота, а потом он хлопнул ладонью по колену от веселья.
— Благородство? Ты ничего обо мне не знаешь, и ты должен был оставить попытку сделать мир лучше давным-давно. Все тут просто хотят заработать. Артисты в этом не отличаются, и если они убедили тебя в другом, то они врут тебе.
— Я так не думаю, — ответил Фрэнк. — И я покупаю цирк. Или я даю вам деньги, и вы молчите, или прогоняю за дверь, но артисты теперь работают на меня.
— Так просто они не уйдут. Я знаю все тайны за этими лживыми глазами. Огнедышащая была шлюхой. Татуированный был Пинкертоном, и врагов у него больше, чем пальцев. Даже мелкий был вором, за которого назначена награда. Хочешь прогнать меня? Ладно. Но они не останутся с тобой надолго. Уверен, в тюрьме быть хуже, чем в моем цирке, — Честер повернулся и зашагал прочь.
Такого Фрэнк не ожидал. Но артисты ожидали. Они вздрогнули от слов, некоторые развернулись, чтобы уйти.
Они думали, что он так просто их бросит.
Он смотрел, как они уходят, грудь сдавило. Фрэнк всегда гордился тем, что его мозг работал быстрее, чем у многих людей, но в этот миг он не мог придумать ответ. Полиция будет искать тех людей, и он не сможет остановить их.
Он потеряет их и больше не найдет. Таких людей, как они, было просто убрать из общества. Никто не хотел их видеть.
Должна быть цена. У всех была цена. Так говорил его отец, и Фрэнк намеревался убедить в этом инспектора манежа.
Все артисты цирка заслужили счастливый конец. И он обещал дать им его. Фрэнк не собирался нарушать обещание.
Жизнь, которую он оставил, не стоила и доли того, что предложили ему эти люди. И ему было плевать на прошлое. Он не хотел ничего оставлять от прошлого себя.
— Стой, — крикнул он.
Честер замер и оглянулся поверх плеча.
— А если я предложу не только деньги?
— Ничто меня не переубедит.
Артисты смотрели на него большими глазами, а Фрэнк ощущал, словно держал мир в руках. Так и было. Этот миг навеки изменит его жизнь. Обратного пути не будет.
И это его не тревожило.
Фрэнк кашлянул.
— Моя доля в компании отца сейчас свободна. Там много денег, статус партнера фирмы Фейрвелл. Что скажешь?
— Твой отец торгует оружием.
— И на него всегда будет спрос, когда ходят слухи о войне. Его компания и дело сейчас на взлете. Приобретение половины компании сделает тебя властным. Учитывая вложения, что я уже делю с ним, я могу потянуть за пару нитей и убедиться, что тебе даже не придется работать в компании. Он все сделает за тебя.
Честер прищурился и скрестил руки на груди.
— Ты делаешь все это ради труппы артистов, которые никому сильно не нравятся?
— Да.
Он не был обязан объясняться перед Честером, не собирался этого делать. Ему нужно было видеть только большие глаза циркачей, глядящих на него в шоке.
Они думали, что он заплатит большую сумму и не понимали этого. Но отдать всю жизнь, то, что могло позволить ему вернуться… Этого они не ожидали.
Слова вырвались из его рта, а он не жалел. Он ждал будущее. Фрэнк принял это решение осознанно и по своей воле. Эти люди того стоили.
Честер покачал головой.
— Принесешь мне это, и я отдам цирк.
— Ты не думаешь, что я сделаю это, — ответил он.
— Не думаю. Я подозреваю, что ты пойдешь к отцу, заговоришь об этом и поймешь, как глупо ведешь себя. Но иди. Мне только лучше.
Это Фрэнк и сделал. Он пошел в ненавистный кабинет отца, шантажом добился подписи и убедил отца, что если он хотел управлять компанией, а не продать ее пьянице, который не мог ею управлять, это был лучший вариант.
Фрэнк вернулся в шатер цирка и повел семью домой.
10
ЦИРК
— Не туда! — Фрэнк указывал на задний двор. — Я же говорил, последние стулья в шатер. Мы не ставим ничего спереди. Тут гости будут наслаждаться едой и пить, а не смотреть представления.
Рабочий пожал плечами, поднял деревянный стул, взвалил на плечо и пошел вокруг большого дома. Если Фрэнку придется еще хоть одному человеку рассказывать, как все расставить, он взорвется.
Большой шатер сзади. Столы впереди. Что сложного?
Нежные руки обвили его живот и обняли.
— Ты снова позволяешь делам беспокоить тебя.
— Их работа не сложная.
— И они не переживают за цирк так, как ты. Устрой им перерыв, а я угощу их лимонадом. Это их взбодрит.
— Ты слишком добра к ним, Эвелин. Мы платим им за работу, и им нужно ее выполнить, — но он вздохнул и повернулся в ее руках, притянул ее к своей груди.
Она была права. Этим мужчинам не было дела до их работы, и он просил от них необычное. Он просто хотел, чтобы все было идеальным для их ночи открытия, и от этого он нервничал.
Люди уже собирались. Они бродили перед домом его тети. Бокалы шампанского сверкали в свете сотен свечей, сияющих в ивах вокруг них. Еда была отличной. Он и не думал, что Ивар так хорошо готовил, но он еще многого не знал о тех, с кем теперь делил дом.
Мужчина прошел мимо него с маленькой закуской, махал ею перед женой.
— Ты это видела, Марта? Как они сделали такую крохотную и идеальную розу сверху? Чудеса. Просто чудеса.
Напряжение пропадало в его груди. Все пока шло хорошо. Он провел достаточно ужинов в саду, чтобы знать, чего хотели люди высокого класса, и ему хватало ума, чтобы знать, что простых людей нужно разместить ближе к пруду. Они могли там наслаждаться хорошим пивом, овощами и видом на болота.
Все наслаждались временем тут. Ему оставалось поразить их шоу, от которого слухи пойдут о том, как прекрасен «Cirque de la Lune».
Боже, он все-таки взорвется.
— Фрэнк, — сказала Эвелин, смеясь. Она крепко сжала его и отошла. — Все пройдет чудесно. Ты знаешь, как мы талантливы. Представление — легкая часть, —
