Сказ о Халлеке Торсоне. Судьба Феникса (СИ) - Нелин Дмитрий

— Вот, посмотри, что накопали по той штуке, которую приволок Халлек, — Низа протянула Фарону итог работы исследователей, которые работали на Канцелярию. — Как тебе эта девица?

— Кэтлин? Одобряю. Умная, сообразительная и хорошей породы. Но свадьбы такой я ни разу не видел.

— Обычное дело для тех краёв.

— Сама по себе да. Но гости! Сразу три легендарные личности и бог во плоти. На какое-то время я почувствовал присутствие ещё одного.

— Одной. Это Гудфёлль показалась.

— В общем, если на свадьбу к какому-нибудь крестьянину заявится лично император, это будет менее скандально. Попутно Халлек, сам того не зная, заявился на… как бы это сказать, исключительную древность рода.

— Ты про его штандарт?

— Именно. Одноцветное поле, одна фигура. Много ты знаешь ещё хенлитских родов с подобными гербами?

— С десяток наберётся.

— И один из них императорский. Всё можно было бы списать на незнание и сделать вид, что так и надо, но после второй ракеты назад отыграть не выйдет. Считай, золотая печать на жалованной грамоте, это сотни человек видели, слухи вот-вот поползут.

— Да, пожалуй… — протянула магесса. — И как оно всё аукнется, какие интриги развернутся, боюсь представить.

— Вот-вот. Но пусть разворачиваются, больше шума нам же лучше.

Она взяла бумаги и углубилась в чтение. Фарон тем временем открыл зарисовки Низы, сделанные ею по тем образам, которые передал Халлек. Заметил и запомнил он гораздо больше, чем осознал сам, поэтому рисунков получилось под сотню. Получалось, что обитатели неизвестного пока материка, большого острова или архипелага отличаются куда больше, чем показалось на первый взгляд. Множество мелких деталей, на которые не вдруг внимание обратишь, благодаря наглядности складывалось в связную картину. Не только лишние тяжи в шее, то есть иной механизм речи и голоса. Возможно, доступны другие звуки. Другие суставы, дополнительные сухожилия, рёбра узкие, но уплощённые, да ещё целых две лишние пары. Почти сплошной внутренний костяной панцирь. Плавающие ключицы, как у кошек, а значит гибкость и подвижность в верхнем поясе куда выше.

— Давай кое-что проверим, — сказал он, раздеваясь до пояса. Низа удивлённо подняла глаза.

— Интересное начало.

— Да, но я немного не о том, — Фарон подошёл к стойке с оружием, вынул из ножен свой походный полуторник. — Я сейчас медленно сделаю самые выразительные проходы, а ты смотри, как работает тело. И сравни со своими зарисовками.

Через несколько минут магесса остановила его.

— Всё понятно. Для начала, ты свободно управляешься с четырьмя-пятью фунтами и какое-то время можешь работать с семью-восемью. Но второе небесконечно. Насколько я вижу, для этого, не очень развитого даже по нашим меркам чужака, клинок фунтов так в двенадцать вполне доступен. Затрудняюсь представить, что это может быть, если они вообще пользуются таким оружием. Скорее всего, предельная длина будет больше. Может, локтя три. В ширину наращивать? — с нескрываемым сомнением пожала плечами Низа. — Потом, и это самое главное, у тебя свободный ход суставов и сухожилий на четверть, если не на треть меньше, чем позволяет его, — она показала взглядом на рисунки, — организм. Для простого человека это сравнение ещё хуже. Такое чувство, что они вообще не из нашего мира. У нас только два существа выбиваются из обычного строения, если не считать порождений Хенлита. Шестилапый снежный барс и четырёхкрылая птичка где-то на юге, в джунглях. А эти совсем иносферцы, как бы.

— Как-то кривовато звучит. Иносферяне… — Фарон постучал по столу пальцами, — иносферы… нет, тоже не то.

— Погоди, почему не то. Вот, иносферы — носферы. Коротко и запоминается. Чем не название?

— Так и обозначим, — согласно кивнул Фарон, делая пометки для очередного доклада. — Что там у тебя?

— Ты сам ещё не смотрел?

— Не успел, а на ходу читать не люблю.

— Ещё один пример соединения магии и технологии. Этот узел, который доставил Халлек, только часть. Он, понятное дело, до чего дотянулся, то и выкорчевал. Молодец. В цилиндрах нашли следы какого-то вещества, которое соединялось с обычным углём, только очень чистым, и почти без остатка вырабатывало энергию, которую мы используем вот так, — Низа зажгла на ладони жужжащий клубок, — и в настоящих молниях она же самая. По медным полосам она стекала дальше. В то, что и двигало ту лодку. То есть у нас на руках, — она подняла глаза, задумавшись, — двигатель, но не движитель.

— Это как?

— У повозки двигатель — лошадь, а движитель — колёса.

Фарон кивнул.

— Очевидно, они нашли способ получать эту силу в большом количестве без магов. Так-то она рассеяна повсюду, даже "пудреница", как обозвал её Халлек, постоянно подпитывается от неё, но через особое плетение. Носферы добились того же алхимическим путём. Образно говоря, запрягли молнию. И там, где мы, скорее всего, заставим бы ветер дуть с нужной нам силой, они добавят цилиндров.

— Или увеличат их размер.

— Или так. Я не совсем поняла суть взаимодействия, которое в них происходило. В целом ясно, но алхимия такого уровня не моя сильная сторона.

— То есть, даже из того немногого, чем мы располагаем, можно сказать — очень опасные ребята.

— Ещё какие опасные. Удивительно, что мы только сейчас с ними столкнулись. Ведь очевидно, это хорошо отработанная конструкция, не лабораторного качества. Сырую просто не поставят на спасательную лодку, я согласна с Халлеком насчёт её назначения. Там просто нет ничего лишнего. А ещё Кёна на словах описала, что нашла под надстройкой. Каютка на четырёх человек, нечто, понятое ею как кухонная плита, но очень маленькая, и шкафичк с посудой и плотно запечатанной провизией. Но у нас никто не тратит на обёртку таких запасов дорогую и плотную яркую бумагу. Для них она, видимо, никакой ценности или трудности не составляет.

Фарон провёл по лицу руками.

— Очевидно, это чужаки во всех смыслах слова. Опасные чужаки. Предположить, что у них в головах, я бы не взялся. Но неужели они за всё время нигде ни разу не засветились? Быть такого не может. Кто-то, где-то, в разное время не мог с ними не столкнуться. Надо искать в архивах.

— А что искать-то?

— Вот такие непонятки, — Фарон показал на тщательно зарисованный "двигатель". — Личные вещи, которые не подходят ни к месту, ни ко времени, и так далее. Их самих, наконец, в самом разном виде.

Низа задумалась.

— Возможно. Но надо задействовать личную канцелярию Флавинии. Иначе своими силами мы будем до скончания дней копаться. И, — она хихикнула, — для воздействия на сторожей в провинцальных управах. Порой упрётся какой-нибудь, "не положено", и жетон ему не указ. А ты ему ничего не сделаешь, ибо он при исполнении.

— Ага, бывает такое. Нагрузим побольше народу, нам и так есть чем заняться.

Кэтлин внимательно смотрела, как Халлек, сидя чуть в стороне от костра, в прямом смысле слова обнюхивает обгоревшую трубу длиной примерно в два с половиной локтя. Та оказалась неожиданно лёгкой, сделанной из множества слоёв намотанной наискось бумаги. Туда-сюда, туда-сюда, и получился довольно прочный цилиндр. Только верхушка его была разворочена взрывом. Очевидно, здесь и находилось то, что создавало особый рисунок в ночном небе.

После гулянки гости отдыхали недолго — через день в основном все разъехались, ибо праздник праздником, а по домам дел полно. Уехали и они. Родители Халлека прямиком домой, оставив собственные подарки. Мать преподнесла им пару супружеских браслетов из серебра с врезным золотым звериным узором в орочьем стиле. Кэтлин получила узкий, соразмерный её изящным запястьям, а сыну Мэйв вручила массивный, воинский, в два пальца шириной. Отец удивил. От него можно было ожидать искусно выделанных повседневных ножей такой же парой, но он привёз целый набор добротных кузнечных инструментов ему и вязаную безрукавку из шерсти индрика для невестки. Скорее всего, готовая пряжа уже хранилась в амбарах клана, и ему понадобилось только спросить у сестры нужные оттенки. Получился отнюдь не грубый поддоспешник — такую безрукавку, лёгкую и тёплую, с плавными переходами между оттенками от песочного до цвета сосновой коры и обратно, было бы не стыдно носить зажиточной горожанке. По дороге домой Кэтлин удивилась: