Воспоминания душегуба: Друг - И. В. Ставров
Раньше мне казалось, что нет ничего утомительнее, чем подниматься в гору. Как же я ошибался. При спуске нога нагружалась ещё больше, и я не был уверен, что к вечеру смогу нормально передвигаться. Оставалось только недоумевать, как за ночь каргалы меня не нашли? Ливень, конечно, вовремя грянул, но рано или поздно они возьмут след.
Посередине низины, куда я спускался, излучинами текла река, бравшая начало с Южных Гор. Низина, спустя десятка три беру, упиралась в высокий отрог. Далеко вдали можно было заметить Южные Горы, которые и позволили определиться с направлением. Радость длилась недолго. К концу дня желудок прилипал к позвоночнику, а еды найти в таком состоянии было крайне сложно. Но самым скверным было то, что время неумолимо сокращалось. Казалось, можно было почувствовать струну времени, готовую вот-вот лопнуть от натяжения. Приходилось прислушиваться к ощущениям, каждый миг ожидая нападения. Дыхание при ускоренном шаге начинало сбиваться, вызывая одышку. Головокружение уже давно стало привычным, но когда я начинал шататься из стороны в сторону, приходилось ненадолго останавливаться.
Обычно в этих краях ночь длилась долго. В вечерних сумерках жизнь менялась, набрасываясь комарьём и другими насекомыми. В это время терпеть холод было уже очень сложно, но вскоре наступала ночь, дополнительно обжигая кожу равнодушным светом ледяных звёзд. Они зажигались ярко и горели долго, а их нестерпимо хотелось потушить утренним солнцем, которое зальёт этот мир теплом нового дня.
Как ни странно, ночь кончилась быстро. Солнце прибавило сил, позволив идти весь день, а к вечеру совершенно неожиданно встретилась дорога. Выйдя из кустарника, сдирая с себя репей, из-за недосыпа не сразу заметил, что вышел на ровную поверхность. Ежели не репейник, маячивший передо мной, дороги бы и не заметил. Я не знал, куда она вела, но рано или поздно она должна была кончиться в населённом пункте. В тот момент мне не пришло в голову, что идти по дороге — наивысшая глупость, ведь патрули каю проверят дороги в первую же очередь.
Поздним вечером дошёл до города Селахгасе. Находясь в холмистой местности, древний острог Селахгасе существовал ещё в самые первые года Эпохи Второго Солнца. Кто-то утверждает, что он был построен для обороны от тварей Гиблых Земель, а кто-то, что город существовал ещё во времена Эпохи Первого Солнца. Но Большая Вода стёрла древний город, оставив лишь базальтовый фундамент, на котором уже и строили сепахийцы. Сойдя с дороги, присел у дерева, пытаясь не замечать жалящих насекомых.
Раньше, со снаряжением и будучи здоровым не составило бы труда попасть в город, но сейчас меня одолевали сильные сомнения. От такого быстрого темпа по пересечённой местности боль в ноге начала кусаться безумным пауком, а голова, как и всё последнее время, гудела. Но отдых являлся слишком большой роскошью, ведь стоит прилечь на боковую, и можно уже не проснуться.
Опасность приближалась, и следовало бы поскорее что-то предпринять. За раздумьями чуть не пропустил телегу, выехавшую из города. Наверное, что-то случилось, и, развернувшись, люди подались назад. Заросли репейника отбрасывали хорошую тень, и скользнуть по ней до телеги труда не составило. Спрятаться под телегу было не сложно, но проделывать подобные выкрутасы на ходу мне доводилось впервые. В итоге больно ударился затылком, спиной и копчиком. Причём последним далеко не один раз. По бокам телеги прошагали две пары обуви, и пришлось задержать дыхание.
— Ты чего это воротился?
— Да по его милости!
Звонкий подзатыльник вызвал смех у уставших стражей, а мне пришлось поспешно закрывать глаза и отворачиваться в сторону. Надо мной кто-то пошевелился, осыпав пылью, застрявшей между досок.
— Ладно, езжай давай!
Несмотря на столь короткий разговор, пальцев я уже не чувствовал, держась на упрямстве. На каждой кочке телега осыпала пылью, забивавшейся в нос и попадавшей за шиворот. Приходилось незаметно отфыркиваться, мечтая, что комки грязи и пыль должны вот-вот закончиться. Но время шло, а под одеждой образовались уже завидные островки грязи, словно бы издеваясь надо мной. В какой-то момент начало казаться, что вся телега был загружена исключительно землёй и грязью.
Было трудно понять, куда они едут, и где я нахожусь. В какой-то момент цокот копыт по мостовой прекратился, и это стало последней каплей для моих пальцев. Больно приложившись спиной и многострадальным затылком о каменную мостовую, я перевернулся на живот. В гудящие руки возвращались силы, а голова, наконец, принялась нормально соображать. Выкатившись из-под телеги, я на четвереньках скрылся за углом здания, отряхиваясь от пыли. Избавляться от земли пришлось долго, а чесаться захотелось со удвоенной силой.
Вечерело быстро. Звёзды одна за другой загорались на тёмном покрывале неба, ожидая появления худого месяца. Улица наполнилась отдаляющимся шумом колёс и звонкими подзатыльниками.
Город спал, встретив меня светящимися глазами кошки. Тень шикнула на неё, и та, словно почувствовав незримую защитницу, зашипела, скрывшись за забором.
Патруль появился неожиданно, прошагав мимо укрывшего меня сгустка тени. Я маленький. Меня здесь нет. Тень скрывает меня одеялом тьмы, словно заботливая мать спящее чадо. Я не дышу, ведь стена не умеет дышать. Она способна лишь застыть, как застывает податливая глина на солнце. Никто никогда в жизни меня здесь не найдёт. Старая, как мир, техника скрадывания, помогла и сейчас. Патруль прошёл в двух шагах от меня и даже не обратил внимания.
— Что это?
Один из них остановился, принявшись оглядываться по сторонам. Желания узнавать, что именно привлекло внимание стражника, не хотелось, и я скользнул в переулок.
Вскоре запахло солоновато-горькой сикерой. Где-то рядом послышались пьяные голоса, стук кружек и стульев. Теплый ветерок принёс дразнящий запах еды, от которого рот наполнился слюной, а желудок заворочался, скребя по позвоночнику. Дорога уходила наверх, как и большинство улочек Селахгасе.
Распахнулась дверь, и сестрёнке пришлось наскоро меня прятать. Из корчмы вышел недовольный толстенький мужик в сопровождении двух амбалов.
