Проклятье старинного кольца (СИ) - Тишанская Марина Антоновна

— Но мне не нужно ожерелье! Я послал вас за перстнем!

— Берите, что дают!

— Нет, дорогой Бэклоу. Я не возьму ожерелье. Если нет перстня, верните мне деньги.

— Хорошо, Гутс. Я верну вам деньги. Это мне только на руку. Цена ожерелья во много раз выше, чем мой долг вам. Придется, правда, немного подождать, пока я найду покупателя.

— Я ждал неделю, еще несколько дней ничего не изменят.

Ричард попрощался с Гутсом и вышел на улицу. У него есть два пути — либо заложить драгоценность в ломбард, либо продать ее частному лицу. Первый выход не слишком хорош. Во-первых, в ломбарде полную стоимость ожерелья он не получит. Во-вторых, леди Эстер может узнать свою драгоценность в ломбарде, и у него будут неприятности. Лучше он продаст ожерелье какой-нибудь даме.

У него мелькнула чудесная мысль: леди Лонгфильд, вот кто скупает все красивые драгоценности! Она не может себя сдержать в своей непомерной любви к украшениям. Этот вариант хорош и тем, что у тетки с Джулией Лонгфильд натянутые отношения. По словам слуг из Олдоакса, этот кобель Джордж ухлестывает за Джулией, как, впрочем, и за остальными женщинами в графстве.

***

Ричард вышел на главную улицу городка, по которой ездили наемные экипажи, и щелкнул пальцами. К нему тут же подъехал кучер в пустой коляске. Ричард залез внутрь и скомандовал: «В поместье Лонгфильд!»

Всю дорогу по городу, затем по лесу и по аллее вдоль побережья моря Ричард мечтал, как потратит деньги от продажи ожерелья. Он отдаст долг Гутсу, а на остальные хорошенько кутнет. Ну, можно еще какую-то мелочь отдать бакалейщику, чтобы тот начал отпускать в кредит. Но после этого — на скачки! В воскресенье состоится главный забег осени. Он поставит на Золотую Стрелу. Эта лошадка прекрасно зарекомендовала себя в прошлый раз — пришла второй. Ричард считал, что наездник просто немного придерживал скакуна, опасаясь травмы у дебютантки. Но если дать ей волю, Стрела оставит соперников далеко позади!

В прекрасном настроении он подъехал к поместью Лонгфильдов. Джулия сидела в саду под каштаном, наслаждаясь неожиданно выглянувшим солнышком. Причудливые облака неслись по бледному небу, легкий ветерок шевелил пожелтевшие листья деревьев и белые кудри хозяйки дома.

— Как вы прекрасны! — воскликнул Ричард, проходя в калитку.

— Что вам надо? — неприветливо ответила Джулия.

— Вы напрасно так холодны ко мне, дорогая Джулия, — сказал Бэклоу, улыбаясь и подходя к ней поближе, — я пришел исправить ваше осеннее настроение на самое что ни на есть весеннее.

— О чем вы, Бэклоу?

— Ну, пока еще сэр Бэклоу.

— Хорошо, сэр.

— Милая Джулия, я хочу предложить вам прекрасное ожерелье, которое внесет в вашу неподражаемую внешность изюминку. Посмотрите, вам нравятся рубины?

Леди Лонгфильд взглянула на ожерелье графини Мортимер, и глаза ее загорелись от желания иметь эту вещь.

— Боже, как красиво! Я ее покупаю! — воскликнула она.

— Но она стоит двести крон.

— Для такой вещи это нормально. Пойдемте со мной.

Леди Лонгфильд в сопровождении Ричарда дошла до входа в свой прекрасный особняк и прямо в холле позвонила в колокольчик. На звук вышел ее эконом Роланд Хортинг.

— Роли, принесите мне двести крон из шкатулки, где лежат деньги на хозяйственные нужды.

— Слушаюсь, ваша милость, — недовольно произнес слуга. И это было понятно. Все расчеты с хозяевами магазинов, со слугами, с наемными рабочими лежали на нем, а госпожа то и дело забирала часть денег, выделенных на хозяйство, на свои капризы. Вот и теперь, эти двести крон придется недоплатить рабочим за ремонт левого крыла дома, и неизвестно, будут ли они работать без жалования. Тем не менее, он принес хозяйке деньги.

Леди Лонгфильд передала Бэклоу двести крон и надела на шею рубиновое ожерелье. Не попрощавшись с ним, она побежала к зеркалу посмотреть, как рубины смотрятся на ее белой шее.

— Как я прекрасна, — думала Джулия, — все просто умрут от зависти, увидев на мне такое украшение. Только кому бы его показать? Нужно выбрать такую подругу, которая придет в ярость от ее красоты и богатства.

А довольный Ричард, получив, наконец, деньги, спрятал их в карман и пошел к ожидавшей его коляске.

Леди Эстер

Леди Эстер сидела в своем любимом кресле в угловой комнатке левой башни и вышивала салфетку. Вернее, пыталась вышивать. Розовый бутон рододендрона был уже закончен, а вот летающая вокруг бабочка еще не обрела разноцветного окраса. Мысли графини были далеко, а в груди бушевало пламя.

В эту комнатку никогда не поднимался муж или секретарь, а слуги входили только если она приказывала им вытереть тут пыль. Рассеянный взгляд графини то и дело обращался к окну, за которым раскинулся дорогой ее сердцу пейзаж. Замок Олдоакс возвышался над морем, как грозный страж, вот уже шесть веков. Суровые люди, возводившие крепость, думали лишь о его оборонительных достоинствах, комфорт интересовал их мало. Зато из башен и с верхнего этажа открывался великолепный вид на море, а в другую сторону — на расстилающиеся вокруг поля и дальний лес.

Парк, разбитый с северной стороны замка, радовал глаз леди Эстер куда меньше, хоть и был разбит по ее эскизам и на ее деньги. Но мысли ее были далеки от Олдоакса.

Леди Эстер была вне себя, она просто кипела от ярости. В руках она держала письмо, переданное ей секретарем. Лишь прекрасное воспитание не позволило ей даже в отсутствие свидетелей показать, что она чувствует.

Мысленно она снова была в Бэклоу. Старинный замок, в котором родились и умерли многочисленные поколения ее предков, замок, помнивший ее родителей, маленькую Эстер, играющую в ротонде у пруда, достался Ричарду. Так было заведено и происходило всегда. Старший мужчина в роду владел поместьем. Однако среди Бэклоу не было еще менее достойного мужчины, она всегда знала это. И вот, к собственному ужасу, оказалась права.

Письмо священника прихода Бэклоу содержало просто ужасные вещи. Огромное состояние ее брата, весьма недурное приданое матери — все растрачено и проиграно! Она давно подозревала что-то в этом роде и поэтому написала приходскому священнику, прося его сообщить, как обстоят дела в родовом поместье.

Справки, наведенные секретарем по ее поручению, говорили о том же. Информация верна. Фостер лишь подтвердил и уточнил то, что было написано в письме.

Старинный замок, предмет нежной любви и поклонения леди Эстер, располагался в живописном месте на берегу реки Толы. Построенный в одиннадцатом веке, он был предназначен для защиты от врагов, и переделки последующих веков не слишком изменили его облик. Прекрасные в своей простоте стены и башни смотрели на беспокойные воды реки с высокого берега, резко обрывающегося к воде. В прежние времена такое расположение позволяло хозяевам не ждать нападения с этой стороны.

Парк раскинулся выше, на склоне горы. Тенистые аллеи и розарий, искусственный пруд и множество живописных укромных уголков полудикой природы, где прошли юные годы леди Эстер, изменились без надлежащего ухода, заросли сорной травой.

Подумать только! Дубовая аллея, помнившая основателя замка, пошла под топор! Пруд с золотыми рыбами, гордость ее отца, пересох, так как прохудились трубы, по которым подавалась вода. Нет больше цветников и даже беседки, где маленькая Эстер часами просиживала с книгой, мечтая о взрослой жизни. Даже конюшни, в которой держали пони Малютку, больше нет. В столь же плачевном состоянии и сам замок Бэклоу, что уж говорить про дома арендаторов! Столь дорогие сердцу памятные места пришли в запустение, а всему виной расточительство и безрассудство племянника. Еще немного, и поместье будет не спасти.

И вот теперь письмо от самого Ричарда. Этот негодяй смеет просить у нее денег!

— Благодарю вас, Фостер. Ступайте.

Молодой человек почтительно поклонился и вышел. Он хорошо знал свою госпожу и ни за что не осмелился бы перечить ей в тот момент, когда у нее так побелели костяшки пальцев. Надо дать ей остыть. Да и не хотелось бы, чтобы графиня спросила его совета. Откровенно говоря, он бы совершенно не знал, что ей ответить.