Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Чудовищный визг всё приближался, и вот в свете факелов и магических огней показались бескрайние орды тварей. Огромные пауки неслись не только по полу пещеры, они заполняли собой даже стены и потолок. Но они не были похожи на тех, которых встретила армия Минатрира. Они были в тысячу раз более омерзительными, раздутые чёрно-коричневые тела были покрыты облезлой шерстью, со жвал капала шипящая слюна, а в чёрных глазах мерцала ярость самой Ллос. Пауки были разных размеров, но пока воины видели только тварей не больше крупной собаки. Впрочем, больше никто ничего не увидел, ибо Скаррестинуор вытянул руки перед собой, и узкий проход заполнило ревущее пламя. Вой тварей стал ещё более яростным, а воздух заполнился запахом палёных насекомых. От зловония слезились глаза, и жгло в горле, Ашамаэль быстро понял, что с токсичными испарениями нужно что-то делать — так скоро задохнётся всё войско. И тогда ледяной шквальный ветер поднялся над воинством эльдар, и голос тёмного кудесника сплёлся с какофонией умирающих тварей. Неистовый, ледяной ветер нёсся над войсками, дёргая за стяги и раздувая пламя дракона, но при этом гоня смрад прочь, туда, откуда он пришёл. И войско эльфов разразилось победными кличами. Воистину, казалось, что светлое войско ничто не сможет остановить, но вот задрожала земля, и из потока пламени вырвался паук, что был во много раз страшнее и крупнее своих собратьев. Обожжённый и изуродованный, он выжил в пламени дракона, словно сама богиня-паучиха провела его через огонь. С истошным воплем он кинулся на ряды эльфов, и прозвучала команда чернокнижника, призывающая лучников открыть огонь, и вздыбилось полотно стрел. Лишь на секунду замерла ужасающая тварь, дав шанс Скаррестинуору уйти из-под удара, и раздались вопли эльфийских воинов — тварь буквально разметала первые ряды, вжимая солдат в стены пещеры и вминая их в пол. Но больше всего не повезло тем, до кого добрался яд паука, разъедавший жертву изнутри, оставляя лишь оболочку из кожи и доспехов.

И вновь чернокнижнику не слишком везло, ибо раздавив первые линии обороны, чудовище оказалось перед ним. Ашамаэль лицом к лицу встретился с ужасом чёрных пещер. Тварь в оглушительном рёве разверзла свою пасть, из которой брызгал токсичный яд, обдавая падшего эльфа и солдат за его спиной невыносимым зловонием. Вспыхнул ледяной свет, и чернокнижник взмахнул посохом, сделав выпад вперёд. Лёд пронзил тварь, визг чудовища стал невыносимым. Удары тяжёлых лап стремились добраться до чернокнижника, но пока не везло лишь воинам за Ашамаэлем. Подоспел Скаррестинуор, дополнив удар Ашамаэля огненным шаром, подпалившим шкуру твари.

Но меньше собратья чудовища не собирались останавливаться и усилили напор, пользуясь отсутствием огня. Крики послышались из глубокого тыла армии — чудовища лезли из щелей и нор. К паукам присоединились и другие насекомоподобные твари с длинными, острыми, как клинки, лапами и крепкими панцирями. Ужасающий визг и стрёкот неслись отовсюду. Тянулась ожесточённая схватка между Ашамаэлем и гигантским пауком, а Скаррестинуор к негодованию своему оказался практически бессилен, ибо чудовище не брал огонь. Зато дракон мог сосредоточиться на ордах мелких тварей, пламенем своим уничтожая их сотнями. Ашамаэль же в ужасе увидел, как на посохе его шипит серного цвета яд, и пальцы жжёт ядовитая кислота, а воины вокруг постепенно превращались в куски корёженного железа и остатки плавленой плоти. Но вот плотной стеной встали Морн-Тир, и перевес перешёл вновь на сторону короля. Темноту разрезала молния, чудовище с воплем отступило, яростно сверкая чёрными, словно Бездна, глазами. Арахнид вздыбился, готовясь нанести огромной мощи удар, но у Ашамаэля было время на более сильное заклинание. Когда жуткая тварь кинулась вперёд, встретил его снежный буран, с каждой секундой паук замедлялся, покрываясь льдом. И жвала его замерли перед лицом чернокнижника. Ашамаэль отшатнулся от жуткой статуи. Но дух перевести ему не дали, ибо омерзительные твари не сбавляли напора. Тогда Ашамаэль и Скаррестинуор объединили свои усилия, вновь лёд и пламя слились воедино, уравновешивая друг друга. По отрывистой команде эльфы закрылись щитами сверху, и вдоль стен и потолков хлынуло всепоглощающее пламя. Огонь неистово уничтожал всё, до чего добирался, но ледяной барьер короля не пускал стихию к солдатам Сиралиона. Завывали, словно озверевшие, ледяные ветры, неся песнь войны по пещерам. Но когда король хотел приказать продвигаться, со стороны замороженного чудовища послышался треск. Ледяная поверхность жуткой статуи затрещала, и вот магический хрусталь разлетелся на сотни осколков, а ужасающий арахнид вновь предстал перед тёмным королём. Лапы его стали остры, словно копья, а шкура казалась стальной. Круша всё вокруг, чудовище кинулось на Ашамаэля. Уворачиваясь от ужасной силы ударов, чернокнижник создавал одно ледяное лезвие за другим, а потом и тьма пошла в ход, обжигая арахнида. Во все стороны летели камни, поднимаемые ударами чудовища, пронзённые острыми лапами тела теперь устилали поле боя. Но вот пещерные твари начали уступать, и эльфийское войско, наконец, продвинулось и пришло на помощь своему королю.

Когда отгремело очередное заклинание, Ашамаэль увидел, как мимо него на всей скорости пронёсся Иирс Нар и, вскинув меч, с боевым кличем кинулся на разъярённого арахнида. Зазвенел клинок, сталь ударилась об ледяные жвала, и безумец буквально вскарабкался на зверя, занося меч над его головой. В разверстую пасть, из которой вновь начинала капать кислота, прилетела разрушительная молния, от чего тварь жутко взвыла, но меч маршала не достиг своей цели — клинок соскользнул с твёрдой поверхности, и эльф чуть было не свалился под лапы паука. Тем временем со всех сторон тварь разили копья и мечи эльдар. Казалось, что сам Дартазаэль вселился в эльфийского полководца, даруя тому нечеловеческую силу, и древний клинок его вспыхнул лазурным светом. Вновь удар, и из раны на теле арахнида хлынул поток ядовитой крови. Следующим взмахом Иирс отрубил лапу чудовищу и рухнул на землю, чудом не оказавшись под ударом другой лапы. В руке Ашамаэля выросло длинноё чёрное копьё, которое при первой же возможности пробило жуткое чудовище насквозь. От воя, полного боли и первобытной ярости, задрожали своды пещеры. И древнее чудовище пало. Испустив дух, оно скрючилось, прижавшись к стене пещеры, словно стремясь в последние мгновения сбежать. К сожалению, не всем повезло в тот час, и в агонии арахнид раздавал не меньше десятка эльфов. Страшная битва порядком задержала армию. Но нельзя было бросать павших в бою и раненых, а посему часть войска вернулась назад, принеся с собой страшные вести и нереальные байки о чудовищах из пещер, которые быстро расползлись по всем наступающим армиями, ибо с момента падения столицы Империи связь между армиями поддерживалась почти всё время.