Кристофер Паолини - Брисингр

— Да, знаю.

— Меня связывает моя клятва; я не могу нарушить ее. сколько бы сама этого ни хотела. — Продолжая почесывать себе локоть, Рунона отошла обратно к своей скамье и села перед верстаком с незаконченной работой. — Да и зачем мне это, Всадник? Скажи, зачем мне выпускать в мир еще одного похитителя душ?

Очень осторожно подбирая слова, Эрагон ответил:

— Потому что если ты изготовишь его для меня, то поможешь приблизить конец царствования Гальбаторикса. Разве не послужит тебе достойной наградой то, что мне, может быть, удастся его убить с помощью клинка, который выковала ты? Ведь именно мечами твоей работы Гальбаторикс и его Проклятые сразили стольких драконов и стольких Всадников. Тебе все это страшно не нравится, но ведь можно и уравнять счет, если ты создашь меч, который покончит с Гальбаториксом.

Рунона скрестила руки на груди и посмотрела в небо.

— Меч… — задумчиво произнесла она. — Новый меч. После столь долгого перерыва снова взяться за старое… — Она потупилась. Потом мотнула подбородком в сторону Эрагона. — Нет, наверное, существует какой-то другой способ тебе помочь… Только спорить об этом бесполезно: я за это даже браться не стану.

«Почему это?» — спросила Сапфира.

— Потому что у меня нет металла, который для этого потребен! — буркнула Рунона. — Вы что же, думаете, я ковала мечи для Всадников из обычной стали, да? Ничего подобного! Когда-то давно бродила я как-то по лесу и наткнулась на обломки упавшей на землю звезды. В этих обломках я обнаружила такую железную руду, какой никогда раньше не встречала. В общем, я перетащила все это к себе в кузню, выплавила, смешала, обработала, и в итоге получилась сталь, которая была куда более твердой и гибкой, чем любой другой металл земного происхождения. Я назвала ее Сверкающей, потому что она и впрямь блестела и сверкала, и, когда королева Тармунора попросила меня выковать первый меч для Всадников, я пустила в дело именно эту, Сверкающую Сталь. И после этого я при любой возможности принималась искать в лесу обломки упавшей звезды. Мне, правда, редко удавалось что-то найти, но иногда все же везло, и я всегда приберегала куски этой руды для того, чтобы сковать новый меч для Всадника. С тех пор прошло немало столетий, и такие обломки попадались все реже, пока я не пришла к мысли, что их там и вовсе уже не осталось. Последний, например, я искала целых двадцать четыре года. Из него я выковала семь мечей, в том числе Ундбитр и Заррок. После падения и гибели Всадников я только один раз выходила на поиски звездной руды — вчерашней ночью, после того как Оромис рассказал мне о тебе. — Рунона, склонив голову набок, устало посмотрела на Эрагона. — Куда я только ни заглядывала, каких только заклинаний, помогающих в поисках, ни пускала в ход, но так ничего и не нашла. Ни одного кусочка! Конечно, если бы что-то нашлось, можно было бы и подумать о мече для тебя, Губитель Шейдов. В противном случае наш разговор — не более чем бессмысленное сотрясение воздуха.

Эрагон почтительно поклонился старой оружейнице, поблагодарил ее, и они с Сапфирой пустились в обратный путь по зеленому туннелю из кустов кизила.

Пока они пробирались к поляне, с которой Сапфира могла взлететь, Эрагон мысленно сказал ей:

«Сверкающая Сталь! А ведь, пожалуй, именно это и имел в виду Солембум. Мне кажется, что под корнями дерева Меноа как раз и скрываются обломки той звездной руды».

«Почему ты так решил?»

«Не знаю. А что, если само дерево сообщило ему об этом? Впрочем, какая разница!»

«Есть там звездная руда или нет, но ты мне скажи, как нам до нее добраться? Как добраться до того, что находится под корнями этого величайшего дерева? Ведь нам сквозь корни Меноа никогда не прорубиться! Да мы и не знаем, где копать и рубить».

«А вот это мне необходимо как следует обдумать».

…Взлетев с поляны близ дома Руноны, Эрагон с Сапфиром направились прямиком к Утесам Тельнаира, где их уже ждали Оромис и Глаэдр. Едва успев сесть и спустить Эрагона на землю, Сапфира вместе с Глаэдром снова взмыла в небеса, прыгнув с обрыва, и оба дракона закружились в вышине, словно танцуя и наслаждаясь полетом и обществом друг друга.

А пока они танцевали среди облаков, Оромис учил Эpaгона тому, как мгновенно переносить предмет с одного места на другое, чтобы при этом переносимый предмет как бы и не пересекал пространство между этими двумя точками.

— Использование магии в большинстве случаев, — говорил Оромис, — требует тем больше энергии, чем больше расстояние между магом и его целью. Но в данном случае расстояние значения не имеет. Тебе потребуется одно и то же количество энергии, чтобы перенести вот этот камень, что я держу в руке, и на ту сторону ручья, и на Южные острова. Именно поэтому данное заклинание особенно полезно, когда нужно переправить что-то на столь большое расстояние, что любая попытка сделать это с применением обычных магических способов не только лишила бы тебя сил, но и убила бы. Однако же и это заклинание требует немало энергии, так что к нему следует прибегать лишь в том случае, когда все остальные заклятья оказались бессильны. Чтобы переместить в пространстве такой крупный предмет, как, скажем, яйцо Сапфиры, от тебя потребуется столько сил, что после этого ты попросту упадешь и даже пальцем пошевелить не сможешь.

Оромис научил Эрагона всему необходимому набору слов древнего языка и даже подсказал несколько возможных вариантов данного заклинания. Когда эльф остался доволен тем, как Эрагон усвоил преподанный ему урок, то предложил ему попробовать переместить небольшой камешек, который держал в руке.

Как только Эрагон произнес заклинание до конца, камешек исчез с ладони Оромиса и момент спустя возник в центре полянки перед домом, отметив это вспышкой синего света, легким взрывом и волной обжигающе-горячего воздуха. Эрагон от неожиданности даже пригнулся и отскочил в сторону, ухватившись за ветку, чтобы не упасть, потому что колени у него вдруг подогнулись и по всему телу пробежала волна леденящего холода. У него даже волосы встали дыбом, когда он увидел, как этот камень лежит, окруженный полегшей обугленной травой: ему сразу вспомнилось, как он впервые увидел яйцо Сапфиры.

— Отлично, — похвалил его Оромис. — А теперь скажи, как ты думаешь, почему камень издал такой звук, когда вновь материализовался посреди поляны?

Вообще-то Эрагон очень внимательно слушал все наставления Оромиса, однако из головы у него не шли мысли о дереве Меноа. Он чувствовал, что и Сапфира, парящая у них над головой, думает о том же. Однако чем больше он размышлял об этом, тем Сильнее отчаивался, не видя выхода.