Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
Даго Пестователь захлопал в ладони, приказывая занести в шатер стол, еду и питье. К столу Пестователь пригласил Эпонию с Ченстохом. В ходе пира раз за разом он лично наливал мед в серебряный кубок, который поставили перед Сватоплуком.
— И почему, князь, ты столь сильно ненавидишь своего дядю, Ростислава? — спросил Даго у владетеля Нитры.
— А потому что он ни на что не способный, — взорвался гневом Сватоплук. — Когда дед наш, Моймир, принял веру Христа, кто мог предвидеть, что это будет означать рабство от тевтонских епископов в Пассау. Обратился Ростислав за помощью к ромеям и получил от них христову миссию, чтобы стать самостоятельным. Но за это напал на него император Людовик Тевтонский, победил его и заставил унизиться перед тевтонами. Я, господин мой, желаю воли для Великой Моравы. Истинной воли, а не данной тевтонскими епископами, потому что это тоже неволя.
— И потому ищешь помощи у сына Людовика Тевтонского, Карломана? — удивился Даго.
— Он ненавидит собственного отца. А я ищу помощи там, где ее могу найти.
— И ты считаешь, будто маркграф Карломан отдаст тебе эту волю вот так, на тарелочке? Он вступит с тобой в твою страну, но так уже в ней и останется. Ведь так поступает каждый.
— В Великой Мораве есть много доблестных воинов. Нужен лишь самый подходящий повелитель. Ведь не напрасно о Мораве говорят, что она «Великая».
Задумался Даго Пестователь, поскольку в Сватоплуке он чувствовал ту же самую жажду власти, что и в себе. И на самом деле не знал он: помочь князю или отрубить голову.
— Ты строишь крепость, господин мой, — заявил Сватоплук. — А это означает, что ты хочешь остаться здесь навсегда. Не боишься ли ты гнева и могущества Карака? Уверен ли ты, что поступил хорошо, занимая Край Крылатых Людей?
— Ты желаешь учить меня искусству правления? — спросил Даго.
— Крылатые платили дань Караку, Карак платит дань Великой Мораве. Возможно, ты сам скатил со скалы валун, который потянет за собой каменную лавину.
— Карак не всегда платит вам дань, довольно часто против этого бунтует. Это вы, а не я, должны навязать ему путы неволи. Карломан, как ты говоришь, и твой, и мой приятель, и я дам тебк волю. Маркграфа Карломана я люблю, но, все же, должен ли я полюбить и тебя?
— Когда-нибудь я добуду власть в Великой Мораве, а тогда ударю на висулян. Их я ненавижу, потому что они хотели меня поймать и выдать дяде. А когда я буду иметь их землю, тогда мы встанем друг против друга. Потому постарайся меня полюбить, господин.
И когда Сватоплук говорил это, лицо его исказило такое выражение ненависти и гнева, пальцы столь сильно стиснулись на серебряном кубке, что его стенки начали выгибаться.
— И что же ты знаешь обо мне, Сватоплук? — вновь спросил Даго. — Мы в любви и с королем мардов, Арпадом. Тебе придется следить за тем, чтобы марды, которые сидят над Понтом, не вонзили тебе нож в спину.
Сватоплук нехотя пожал плечами. Жест его выражал пренебрежение.
— В Довину и Нитру доходили к нам вести о тебе, господин. Говорили, что ты ненавидишь князей и королей, объявил себя каким-то Пестователем. Тебе удалось ввести порядок в давней державе Пепельноволосых, ты завоевал Край Длинноголовых Людей и Крылатых Людей. Могущество твое растет. И как долго позволит тебе это делать мой дядя, Ростислав? Сделай меня вольным и проведи к Карломану, и я предложу тебе дружбу.
Ответил на это Даго:
— Никому не плачу я дани, никому не подчиняюсь. Великая Морава платит тевтонам, чтобы сохранить собственную волю. Если Карломан поможет тебе, ты будешь подчиняться ему. Так почему же ты такой высокомерный, раз должен ты упасть на колени перед франками, а меня еще просишь, чтобы я тебе в том помог? А если я тебе скажу, что Пестователь означает больше, чем комес, князь и даже король, поскольку все они подчиняются либо цезарю ромеев, либо императору тевтонов, я же — независимый?
— Ты, вроде как, отважился протянуть руку к Сарматскому морю. Но вот достичь гор Карпатос тебе не позволят, — буркнул Сватоплук, уже опьяневший от меда.
— И кто мне этого не позволит? — в третий раз задал вопрос Пестователь. — Ростислав? Людовик Тевтонский? Или ты, господин мой?
— Дай мне волю, а потом мы поделим между собой этот наш мир, — предложил Сватоплук. — Я возьму себе висулян, тебе оставлю Сандомира и лендзян, которые тоже выплачивают нам дань. Тебе будет принадлежать весь север: пырысяне, любошане, эсты…
— Какой же ты высокомерный, — рассмеялся Даго. — Твои руки все еще связаны путами неволи, а уже желаешь делить со мной мир? И этот калач мы поделим не так, как ты желаешь, а так, как хочу я, поскольку это я тебя, а не ты меня держишь в неволе. Как ты считаешь, поколеблюсь я отрубить голову Сватоплуку?
Сдержал гнев повелитель Нитры.
— Хорошо, господин. Дай мне волю, и мы заключим вечный мир.
— Ворожеи сказали, что я буду править от Сарматского моря до гор Карпатос. Женщина, что сидит здесь с нами, сделает меня долговечным. Так что у меня достаточно времени, чтобы вести бои.
Сватоплук внимательно поглядел на Эпонию. Язык его глаз сообщил Даго, что жрица распалила похоть князя.
— Красивая женщина и толстая. Именно таких я люблю, — сказал князь, облизывая губы кончиком языка.
— И что ты предпочитаешь: женщин или власть?
— И то, и другое, Пестователь. — Неожиданно Сваторлук оказался совершенно трезвым. Он прищурил глаза, едва заметно усмехнулся и заявил: — Все будет так, как ты захочешь, Пестователь. Дай мне волю и людей для охраны меня лично. И я разобью твоих величайших врагов, висулян.
— Клянешься? — еще раз задал вопрос Даго.
— Клянусь.
Расхохотался на эти слова Даго Пестователь:
— Что означает для человека, который верит в Христа, присяга, данная язычникам?
И он приказал принести свои дорожные мешки. Оттуда он вынул золотую цепь с крестом и приказал Сватоплуку положить на кресте два пальца.
— Крещен я, как и ты, Сватоплук. А если я до сих пор не сделал ничего, чтобы мой народ поверил в человека на кресте, то только лишь потому, что не желаю, чтобы вмешивались в мои дела монахи от ромеев или тевтонские епископы, как вмешиваются они в ваши дела и дела булгар. Быть может, придет время,