Анатолий Агарков - Семь дней Создателя

Мама расстроилась:

— Как успокоить и остановить?

Даша:

— Так и скажите: хватит шалить.

Электра. Мама призналась, что её боится, когда она мерцает. Это бывает, когда прозрачная моя жена браслет снимает.

— Успокойся, — я маме говорил. — Она такой же человек.

Мама вздыхает:

— Была она хотя б с цветною кожей, а тут….

— Скажи, Дианочку ты любишь? А это её мать. Ну, хочешь, дочку попрошу перед тобою померцать.

— С тебя станется. Не трожь ребёнка!

— Тогда прими сноху.

Электра имениннице ожерелье из зубов акульих поднесла и рассказала:

— Эти клыки плечо Алёше прокусили. Ваш сын тогда чуть не погиб — Дианочка его спасла. Скелет акулы до сих пор лежит на дне лагуны. Наши мужчины его нашли, и зубы хищницы мне принесли. Примите в дар.

Да-а, сомнительный подарок. Мама ведь до сих пор не знала ничего о нападении на меня акулы. Да где это было? И когда? В каком из Зазеркальев? Там, помнится, Дианочка почти совершеннолетнюю была — здесь она дитя.

Мама в растерянности. Мой взгляд поймала — мол, я же намекала. Но потом справилась, подарок приняла и улыбнулась — лишь она одна. Не было и рукоплесканий.

Пока Наташа поздравляла, оставил опахало и Элю отыскал:

— Ну, успокойся. Пусть был подарок невпопад, зато от сердца чистого. Вот увидишь, он висеть у мамы будет на лобном месте — такими не бросаются. Давай-ка лучше, чтобы снова не попасть впросак, твоих оденем соплеменников. Наташа отцелуется и им придётся поздравлять.

В Мраморном Дворце была кабинка гардеробная, где обитатели меняли свои наряды. Скажем, к завтраку один, на пляж другой, и ко сну — свой. Всё было сделано по последним технологиям — ткань временная, не больше, чем на сутки (потом распылялась без следа, на молекулярном уровне), фасон тут же подбирался на компьютере. Дамам праздник, и детворе. Мужчины более консервативны — хранили мундиры из вечной ткани мой дед с полковником. Пылились у меня в шкафу толстовка с джинсами, кроссовки, шляпа.

Вот к этой гардеробной Эля соплеменников пройти уговорила. Как они входили, я не видел, а выходили — франт за франтом. Впрочем, фигуры безупречны — костюмчики сидели как влитые. Но какие? Один вырядился Римским Папой, другой муллою, а этот мушкетёр со шпагою…. Такие их фантазии или компьютер глючит? Да Бог с ними! Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы было с кем дамам танцевать. Хотя ни лиц и ни ладоней у кавалеров не видать.

Последний вышел из кабинки, как раджа — в смешных штанах, с чалмой на голове, а в ней перо с огромным бриллиантом. И так он важно выступал, что подсказал коварной мести план. Я им по случаю кабинку подарю и посмотрю, так ли нерушимы традиции прозрачных.

Все одеты? Я их пересчитал.

Итак, сноха Наташа.

— Алёша, — мне мама говорила, её историю услышав. — Как хорошо, что девочку из грязи спас. Бедняжка, как она страдала.

— Страдает и сейчас.

— Ну, я её в обиду никому не дам.

Мы вышли на террасу — дамы лобызались. Наташа отдарилась, вручив имениннице билет в Большой театр, который по моей подсказке и её просьбе сам доставал. Мама умилилась:

— Мы вместе полетим. Я покажу тебе Москву….

Начался маскарад. Прозрачные, разряженные в пух и прах, друг за другом с подарками в руках — кто ветвь коралла нёс, кто жемчужину, кто створку перламутровой ракушки, кто раковину больше головы (которой, кстати, не видать)….

Вот лежебоки — что подняли, то и принесли. Палец о палец не хотят ударить, чтоб показать — вот здесь мои труды и это от души….

Теперь Никушки и сорванцы. Их подарок — это представление. Рассказ о том, как в море синем пираты (наши малыши) захватили купеческое судно. Среди трофеев дочка капитана (Вероника).

— О, Богородица, — она взмолилась. — Душе безвинной не дай погибнуть.

Услышала её мольбы дочь морского царя (Доминика) и спрута послала. Огромный осьминог вскарабкался на судно, братву морскую всю перепугал и в трюм загнал, а дочку капитана от мачты отвязал и с собой забрал. Пираты так перепугались, что все сошли с ума и кинулись рубить корабль — им всюду щупальца казались. Ну и, конечно, потонули. На дне морском, однако, перевоспитались — сабли бросили и стали танцевать, с Никушками кружиться.

Спрут, корабль и дно морское — всё было создано из воздуха видео и стерео эффектами. Ну, как те шахматы. Короче, красочное получилось представление. А артисты, хоть и не народные, но весьма любимые. Это точно.

Закончена торжественная часть. Распорядитель бала зовёт гостей к столу, рассаживает по ранжиру (близких родственников поближе) и по старшинству. От именинницы дальше всех отец мой с Мирабелью. Месть мамы с Любой или сами пожелали? О, дом интриг!

Стол не ломился яствами заморскими — было лишь то, что на острове растёт. Кроме шампанского — ну, это дань традициям, его из Франции гурманам привезли. А ещё в напитках — амброзия, цветочные нектары, соки. В закусках — зелёные салаты, фрукты, овощи, икра из зелени, сгущенное кокосовое молоко. Короче, пир вегетарианцев. Хотя фантазии хватило поварам морскую капусту в блюде уложить китом, бананы в виде осетров, дыни — запеченных поросят, сладкую цветочную пыльцу взбить кроликом…. Словом, есть, что пить, что есть, на что смотреть и после сердцем не скорбеть о загубленных в честь праздника животных.

Отец мой, быстро захмелев, затеял с бывшим тестем состязание в произношении тостов. У разжалованного дипломата они витиеваты, длинны, мудры, остры и остроумны. По окончании гости про кубки забывали, аплодировали и хохотали. У деда, как команды, понуждающие пить — точны и коротки.

— Ну, за присутствующих!

И разом все бокалы пригубили.

Застолье длилось до зари.

Чуть подсинённое закатом небо раскрасил фейерверк. Люба поднялась:

— Вот в эту самую минуту ровно полвека тому назад в Москве малышка родилась.

Гости встали, сдвинули бокалы и троекратно прокричали:

— Ура! Ура! Ура!

— Танцуем, — Люба объявила. — "Вальс цветов".

Лишь зазвучала музыка, я к маме подошёл, голову склонил и руку предложил, на танец. Мы закружились. За нами пары потянулись — военные с супругами, папаша с Мирабель. Жён моих и бабу Валю на круг прозрачные зазвали. Один без пары, в стороне. Гадать не надо — президент. Упрямый как осёл. Я ему, надень оптимизатор — станешь видимым, поедешь в свет, найдёшь там половину, и вдвоём вы справитесь с недугами. Но нет. Ему не в кайф остров покидать, с людьми встречаться, чем-то напрягаться. Лучше — голышом по сельве шляться. И за собою соплеменников таскать. Ну, погоди же — я кое-что придумал. Вот кончим бал….

Мама:

— Ты где?