Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

— Скорбные вести с запада, мой владыка, — тихо произнёс воин. — Армия разбита, а полководец убит. Вокруг было слишком много врагов, и мы не смогли подсчитать потери, к тому же мы и сами с трудом унесли ноги.

— Они шли за вами? — резко бросил король, обеими руками опираясь о стол. — Сколько их было? Сотни? Тысячи? — маг и сам не замети, как перешёл на крик. Об этом ему сказало только испуганное выражение лица эльфа. — Встань!

— Несколько сотен, мой король, они пытались окружить нас. Но судя по всему, многие уже успели скрыться, — посланец встал на ноги и отрешённо покачал головой. — Даже дроу не смогли бы перебить целую армию таким малым количеством…

— ДАЖЕ дроу? — прорычал Ашамаэль, подняв глаза. Но продолжить он не успел, в шатёр вошёл второй посол. Увидев своего побледневшего товарища, он замер, но король тут же прервал молчание, зло рявкнув: — Говори!

— Армия на востоке разбита и отступает… — обстановка становилась всё более зловещей. Снаружи донеслись раскаты грома и рокот молний, синим лучом в шатёр проник свет, осветив лицо тёмного короля. Пальцы владыки судорожно сжались, сминая карту. — Тысяча воинов вместе с оставшимся командованием отходит в Амаралан-Анорд, но ещё четыреста воинов идут… сюда… — загонщик запнулся, колени его подогнулись, стоило лишь взглянуть на гневный лик чернокнижника.

С леденящим кровь воплем тёмный чародей смёл всё со стола, забрызгав стены шатра чернилами, что были на столе. И вторили крику мага раскаты грома, сопровождаемые вспышками молний. Плечи Ашамаэля тяжело вздымались, опустевший взгляд вперился в опустевший стол, а пальцы впились в поверхность стола. Опущенное лицо скрывали спутавшиеся пряди белых волос, из-под которых злобно сверкали оранжевые глаза. Вновь раздался раскат грома, и послышался тихий смех дроу.

— Когда эти четыреста воинов вернутся, приведите их сюда. Я хочу видеть этих героев, — тихо произнёс чернокнижник. — А теперь оставьте меня.

Загонщики не заставили себя ждать и почти бегом покинули шатёр. Король злился не только из-за того, что придётся на ходу перестраивать планы, но и от того, что гордые эльдар так легко обращаются в бегство. Что могло заставить отступить целый легион? Кучка дроу-оборванцев? Смехотворно! Бросив на пленного дроу многообещающий взгляд, Ашамаэль вышел из шатра.

— Приберитесь там и подготовьте пленного, — небрежно бросил чернокнижник гвардейцам, охранявшим вход в шатёр. Когда оба воина скрылись за пологом, чародей поднял свой посох над головой и обратил глаза к небесам, исполосованным вспышками молний. В чёрные облака ударил синий луч света, — таким же лазурным мерцанием вспыхнул и кристалл — и гром разразился втрое громче. Над лагерем эльдар вспыхнула лазурная звезда, заливая всё вокруг ярким светом, ярче даже чем днём. Это станет настоящим ударом для тёмных эльфов, если те вдруг решат высунуться, ибо источник света парил точно над лагерем, почти не оставляя теней.

Довольно ухмыльнувшись, Ашамаэль вновь вернулся в шатёр, где уже в центре помещения находился дроу, а с двух сторон Морн-Тир держали цепи. С хищной улыбкой чернокнижник заговорил, вплетая в свои ядовитые слова не менее ядовитые и коварные чары:

— Что ж, дроу. В прошлый раз ты мне не сказал ничего, — Танцующие были почти совершенны, но одного у них не было точно: разум их был подвержен магии так же, как и у всех смертных. А получив контроль над разумом существа, можно добраться и до чувств. Тело пленного эльфа переполнило блаженство, от чего глаза тёмного воина изумлённо расширились. — Я ценю такие качества. Ты стойко вытерпел всё, ты хорошо сражался той ночью.

И дроу захлебнулся от восторга, раскрыв рот и с благоговением уставившись на эльфа. Даже тёмные гвардейцы недоумевая переглянулись меж собой.

— Но твой народ бросил тебя. Ты один. Впрочем, я могу дать тебе убежище. Ты можешь сражаться со мной плечом к плечу и снискать такую славу, которую не смог бы найти в империи Мортис. Как никто другой ты знаешь подземелья своей родины…

— …За… Замолчи! — прошипел дроу, замотав головой. — Нет! Ник-ко… Никогда! Проклятый змей…

— Твоя воля слаба! — рявкнул чернокнижник, и тут же тело тёмного эльфа сковала невыносимая боль, ведь так просто с помощью магических манипуляций вернуть чувствительность нервным клеткам. В немой агонии дроу напрягся, спина его выгнулась, а голова запрокинулась. С трудом из груди вырвался приглушённый крик. — Твой разум — ничто! Жалкое насекомое, неужели ты не понимаешь, что выхода у тебя нет?

— Выход есть всегда, — в ответ прошипел воин, в упор посмотрев на короля затуманенными от боли глазами. — Ты можешь сделать со мной что угодно, но тебе ничего не удастся получить от меня. А твоя магия рано или поздно погубит тебя же.

И вновь по лагерю разнёсся крик тёмного эльфа, а снаружи тем временем началась атака на лагерь. Оголтевшие тёмные эльфы лезли из всех щелей, бросаясь на ряды эльфийских пикинёров и безумно атакуя тёмные орды тварей бездны. Между ущелий быстро выросли баррикады, свистели стрелы, и звенела сталь, и боевой клич тёмных эльфов гремел над пустошами. Впрочем, дроу были в плачевном состоянии и не учли, что чернокнижник сможет создать что-то подобное той звезде над лагерем, поэтому штурм был обречён на провал. Впрочем, высшим эльфам сильно мешал непрекращающийся снегопад.

— Ты хочешь уничтожить мой народ? — сквозь боль прохрипел дроу. — Получай! Скоро вся империя ополчится на тебя! Ты можешь убивать нас сколько угодно, но что дальше? Что?! Ты будешь слишком слаб, чтобы сражаться с нашей армией! — фраза воина прервалась очередным воплем нестерпимой боли. — Сражение! До победного конца! Мы не остановимся ни перед чем… Каждую ночь мы будем приходить к тебе, подобно кошмару! Твои воины бросят тебя, и тогда ты останешься в одиночестве.

Возможно, дроу пытался сказать ещё что-то, но в ярости чернокнижник усилил напор, и воин не смог сказать ни слова. Душераздирающий крик смешался с музыкой войны и раскатами грома, облекая всё вокруг в страшную легенду. Дроу продолжали толпами идти в атаку, десятками умирая на копьях и мечах эльдар, но не было им конца. Этого не учёл никто. Никто не мог подумать, что жрицы бросят в бой мирное население. А тем временем армии в подземных городах набирали силу. В этот час Ашамаэль осознал, что больше нельзя ждать, и атаковать нужно на рассвете. Иначе даже его армии настанет конец.

Пытка пленника продолжалась. Снова и снова слышался крик его над лагерем, и зловещий хохот чернокнижника разносился по полю боя. Наконец воин вновь заговорил, стекленеющими глазами уставившись в пол: