Илья Крымов - Драконов бастард

— Без сострадания… мы ничто… лучше… смерть…

— Смерть тебе я обещал и обещание сдержу. Но сначала книга. Где она? Куда ты ее спрятал? Не был же ты так туп, чтобы таскать черновик Джассара с собой, пока носился по башне? Ты же не дур… а хотя ты уже много раз доказывал обратное. Может быть, она в этой сумке?

Крылом золотого дракона Шивариус перерезал ремень сумки и поднял ее. Тобиус ничего не мог сделать, поэтому лишь две слезы покинули его глаза. Шивариус открыл замки, легко рассеяв вплетенные в них заклинания, и взревел, познакомившись с зубами Лаухальганды. Не в силах повернуть голову, Тобиус лишь краем глаза видел, как его компаньон повис на руке Многогранника, а тот пытался его стряхнуть. Сердитый мявк Лаухальганды резко прервался треском брошенной вдогонку Молнии.

— Гадкий, стервец! Эта тварь откусила мне кисть, — проговорил архимаг и пнул обмякшее тело Лаухальганды, как какой-то простой мяч. При этом его новая левая кисть уже отросла и почти приняла подобающие размеры. — Да, наконец-то!

Заветный гримуар в резной обложке вновь оказался у него, и, от греха подальше, архимаг поместил его в незримое потайное хранилище. Со стороны могло показаться, что книга просто растворилась в воздухе. Недолгая разлука с этим артефактом дорого далась Многограннику, и он успел тысячу раз пожалеть о своей неосмотрительности.

Шивариус вернулся к Тобиусу, перевернул свой посох набалдашником вниз и прицелился, чтобы нанести удар в горло, словно протазаном.

— Горько видеть, как добрые и наивные существа погибают, — изрек он, глядя поверженному магу в глаза. — Еще больнее видеть это, осознавая, что их смерть лежит на твоей совести. Однако то заветное чувство, которое возникает в груди от осознания, что ты спас мир еще от одного дурака, бесценно. Поэтому я убью тебя с радостью, мое разочарование.

— Дурак… дураку рознь… и перед глазами Джассара на пороге смерти проклинаю моего убийцу, — выговорил Тобиус. — Бей же! Сколько ты проживешь, неся на себе посмертное проклятие? Сколько силы нужно, чтобы разрушить чары, которые разрушить нельзя? Бей же! Бей!

Шивариус вздохнул и убрал посох.

— Я хотел добить тебя, Тобиус, но даже этому моему стремлению ты ожесточенно воспротивился. Значит, подохнешь медленно. Ты знаешь, что такое леквариотта, Тобиус? Ее еще называют «поедателем жизни».

В ладони Шивариуса словно ниоткуда возник серый шарик, состоявший из хитиновых сегментов. Шарик тот был опущен на грудь магистра и, ощутив тепло, раскрылся, оказавшись крупной многоножкой. Неспешно перебирая конечностями, леквариотта добралась до самого сердца и замерла над ним, присасываясь к потокам гвехацу.

— Наслаждайся последним часом, Тобиус, и знай: барьер продержится еще три часа, так что найдут тебя уже холодным. Прощай.

Так Тобиус остался один в зале среди обломков разбитых тронов, где повсюду еще поблескивали капли его крови. Он не мог шевелиться, его тело было так разбито и изуродовано, что он и сам бы не взялся себя лечить. Волшебник о многом жалел, особенно о том, что все его попутчики, мимик, Керубалес и Лаухальганда, пострадали по вине его самонадеянности. Маг силен настолько, насколько сильны те, кто следует за его волей, — так о магических слугах говорил еще Джассар. Но если маг без головы, то на что надеяться его слугам?

Еще Тобиус жалел, что последними звуками, которые он услышит, будут мольбы Шепчущего, который не терял надежды прорваться в Валемар сквозь еще одного оскверненного мага. Но этому не суждено было случиться. Леквариотта тихо вытягивала из Тобиуса жизненные силы, отчего волосы его седели, а Шепчущий становился все тише и тише. Перед глазами его встала Йофрид, высокая, статная, широкоплечая и полногрудая дева, преисполненная дикой природной красоты и такой же дикой страсти, та единственная, которую он познал и чему был несказанно рад.

Тобиус умер с улыбкой на обезображенном лице.

Эпилог

После того как Тобиус Моль на глазах сотен волшебников вошел на территорию Академии, все пошло наперекосяк. Спустя какое-то время многие услышали сквозь Астрал обращение Тобиуса, в котором тот обличал архимага Шивариуса Многогранника, называя его ренегатом, повинным в войне с зуланами и саботаже Академии. После этого прошли часы, прежде чем барьер, не пускавший магов внутрь кампуса, начал терять стабильность, и те принялись усердно бить, по нему всеми доступными заклинаниями, невзирая на постоянную помеху в виде воздушной стихии. В конце концов барьер удалось проломить, и, поднявшись на вершину главной башни, маги застали там управителей Академии в полном составе, живых и невредимых.

Вина Шивариуса Многогранника была подтверждена словами управителей, и волшебники Академии получили приказ немедленно начать поиски пропавшего предателя. Но ни архимага Шивариуса, ни магистра Тобиуса найти не удалось. Их не было на территории кампуса.

Маги Академии прочесали мелкой гребенкой леса, холмы, низины, скалы, болота, все города и деревни Ривена. Все силы Академии были брошены на поиски двоих серых волшебников, но все оказалось тщетно — они пропали без следа.

Когда истинная личина Шивариуса Многогранника стала явной, разразился грандиозный скандал, который безуспешно старались замять. Шивариус был объявлен в розыск как опасный преступник за деяния в высшей степени недопустимые — применение запрещенных магических техник и государственный переворот. Академия прибегла к беспрецедентным мерам: она поделилась всем, что знала о мятежном архимаге, с сыщиками Святого Официума, и от того дня самая могущественная церковная организация принялась разыскивать преступника с целью возведения его на костер.

Когда открылась правда о том, что лорд Валарик Вольферин долгое время являлся марионеткой своего придворного мага и действовал против своей воли, ривенское дворянство буквально вскипело. Валарик Вольферин, обретший свою собственную волю, немедленно сложил с себя все регалии временного правителя страны и покинул ряды армии, забрав с собой лишь своих вассалов и их войска. Он удалился в фамильный замок своего семейства Вольферхолл, который не покинул ни разу в течение следующих шести месяцев, пока великие лорды Ривена, собравшись в Ордерзее, решали судьбу королевства. Кто-то считал, что Вольферин просто удалился от позора, который лег несмываемым пятном на имя его рода, чтобы прожить остаток жизни в забвении. Иные же утверждали, что марионеточный узурпатор давно уже бросился на собственный меч.

Великие лорды пришли к мнению, поддержанному единогласно, что единственным верным решением, принимаемым во благо народа Ривена, будет отослать прошение низложенному королю Бейерону с нижайшей мольбой вернуться на законный трон династии Карторенов и возглавить страну в тяжелое время послевоенного восстановления.