Александра Изварина - Ночь мира Нелла

Кто такие Контролеры?

Есть миры, и они собраны в связки-зоны, отличающимися по степени воздействия хаоса на них. Всего связок пятнадцать, и столько же Контролеров, не допускающих их развала или уничтожения входящих в них миров.

Есть тот, кто главенствует над мирозданием — бог Рилл. Есть его ученица, Мириэль. А есть и те, кого называют Слугами Богов.

Эмиссары, Ассасины и Контролеры. Первые — ищут и обучают тех, кто должен противостоять Хаосу… и будущих Контролеров. Они же еще творят пророчества и приносят известия о карах Божьих. Вторые — уничтожают те миры, которые впадают в грех и карают отступников. А третьи — хранят миры от хаоса.

Он стал Контролером около тысячи лет назад, когда Айла стала одной из Дюжины. Тогда он скитался по Нелле в поисках смерти…

А нашел учителя.

Эмиссара.

Сейчас одному из тех миров, за которые он отвечает, угрожает опасность. Он должен предотвратить ее — любой ценой.

Но сердце — не камень. Ему жалко эту девчонку, жалко и все тут. Может, это оттого, что из-за нее Эалэ изменилась в лучшую сторону. Может, потому что она пытается совершить небывалое — сломать пророчество. Может быть, потому что она спасает Безликих.

Все может быть.

Как там она говорит? Спасения достоин каждый, если в нем есть хоть что-то хорошее. Идеалистка наивная… Жизнь из таких, как она выбивает и идеализм, и излишнюю наивность. Да хоть та ложная память, что он тогда создал для нее — но и тогда, наблюдая за ней с помощью методов Контролера, он видел, что она в глубине души осталась прежней. Но, наверное, она просто еще слишком мало видела в этой жизни…

И его когда-то жизнь так же обломала. Он был молод, идеалистичен и влюблен — но Айла стала одной из Дюжины, предав его, предав свое дело…

… И предав весь свой мир.

Было больно. И обидно. Тогда с его глаз пала некая пелена, что была раньше. Он больше не хотел любить, не хотел верить в добро, не хотел жить. Жизнь жестока…

Многие называют его холодным, отстраненным и жестоким. Дураки… Это жизнь жестока, а он жизнеспособен.

Но вот только… в последнее время мучает вопрос — а правильно ли он все делал. Правильны ли были все его решения, которые принесли боль хотя бы одному смертному.

Он не может ошибиться. Не может!

По крайней мере, так кажется…

Летучая мышь растворилась среди сумрака леса.

Глава № 19

Эльрэн

Все началось около полутора тысяч лет назад, в середине эпохи Рийо. В эльфийской семье у воина и волшебницы родился сын, который наверняка бы повторил путь кого-либо из родителей — либо охрана Светлого Леса, либо созидание новых лесов.

Все это казалось ему очень скучным — хотелось приключений. И однажды молодой эльф ушел из отчего дома, сказав, что никогда туда не вернется. За спиной были только несколько книг с заклинаниями в заплечном мешке, а справа на поясе висела старая отцовская бретта.

Он недолго пространствовал — просто не повезло напороться на эльфов из Темнолесья, которые своих собратьев из светлого леса люто ненавидели — и не безответно. Ему грозила смерть…

Вот в тот момент и пробудилась демоническая сущность, заложенная в нем. Любопытство Тьмы.

Что есть любопытство? Информационный голод. Осознание того, что есть то, чего ты не знаешь — и жажда познать это.

Любопытство смешалось со злостью, и эльфу стало интересно: а что будет, если забыть про ценность жизни и просто поджечь напавших на него? Ведь так просто сказать заклинание Огня — и любопытство будет утолено.

Он тогда утолил свое любопытство — и вот тогда и явился перед ним Темный Владыка. Короткое, содержащее слишком мало информации объяснение… и ему вновь стало любопытно: что значит быть одним из Дюжины?

Он обрел мощь, невероятную мощь — такая магам и не снилась. Но он не мог утолить одно.

Свое любопытство.

Когда ему было примерно шестьсот лет, в Черный Замок пришла Айла, или Лайлайла (если уж говорить о ее сущности). Она была совершенно разочарована в жизни, и тогда он задал себе еще один вопрос: а что будет, если он поможет ей обрести веру в жизнь?

Они практически стали друзьями — но именно "практически". Все же Айла его почему-то избегала. И поэтому он, пожав плечами, просто отошел в сторону и продолжил утолять свое бесконечное любопытство.

Все было нормально… пока Темный Владыка не отдал ему приказ устранить Белую Смерть. Почему-то вместо той он натолкнулся на Тринадцатого, и тогда возник еще один вопрос.

Что чувствует человек, жертвуя собой ради кого-либо?

И еще. Может ли человек преломить пророчество? Может ли изменить судьбу Неллы?

А спустя какое-то время он позабыл про эти свои вопросы. Потому что в Цитадель пришла она — и он понял, что он полный псих. Нет, ну как можно было в нее влюбиться?

Можно. И очень легко.

Тогда, когда он впервые увидел ее — он поразился: как кто-то мог с ней так поступить? Он мгновенно прочитал ее мысли и тут же захотел убить того чудом выжившего Черного Мага. Глаза девушки в тот момент были пусты, и он думал только об одном: чтобы они засияли.

Он как-то смог контролировать свои слова и поступки, и потому был самим собой — ироничным, чуть скрытным и не в меру любопытным. Сказал, что хочет сделать подарок Темному Владыке.

Все то время, когда она была в Цитадели, он не мог отвести от нее взгляд… и однажды все же признался ей. Они в тот день — вернее, ночь — сидели на одном из балконов Цитадели. Он сам не понял, что заставило его тогда начать этот разговор.

— Ты когда-нибудь любила?

— Да, — опустила глаза она. — Любила чисто, искренне и всем сердцем. Но я познала любовь через ревность и была предана. Лучше бы я никогда не влюблялась…

— А по мне, любовь — самое лучшее, что может произойти в жизни. Я… люблю тебя, Иэн.

Она тогда недоверчиво подняла глаза — но в них не было того, что он хотел увидеть. Не было любви…

— Лучше я скажу это сейчас, чем тебе потом будет больно, — печально произнесла она. — Твое сердце в моих руках, но я не могу отдать тебе свое. Оно навеки осталось в Черном Замке, Каэль.

Боль. Тупая и одновременно дикая боль. Почему? За что? Почему Созидающий подарил ему эту любовь, а теперь отнимает ее? Да как же так можно?

— Прости, — тихо прозвучал тогда в темноте его голос. — Я…

— Не пойми неправильно, — отвернулась она. — Ты хороший, правда! Но я не люблю тебя. Я… я хотела бы любить тебя. Но не могу.

Он тогда нашел в себе силы улыбнуться и уйти. Он любил ее…

Она как вольная птица. В небе она прекрасна, легка и счастлива — а в клетке не проживет и дня, потеряв все свое очарование. Пусть лучше она будет свободна и счастлива, чем будет играть в любовь с ним. Он отпустил ее, как человек выпускает птицу из клетки — навсегда.