Марина Дяченко - Корни камня

- ...что могла, - говорила между тем Регина. - Всякий раз, когда твоя судьба менялась к лучшему... Ты успевал, прежде чем...

Ивару показалось, что плечи Барракуды поднялись и упали.

Глаза Регины поблескивали в глубине экрана, как две ртутные капли:

- Помнишь... Как мы всей компанией навернулись прямо на взлете... Гагу чуть не размазало о пульт, кто без сознания, кто стонет, кто руга- ется... И только вы с Оновым смогли вытащить всех, по очереди... А у вас было десять целых ребер - на двоих... Мы добрались до Грота... Странно, что добрались... И чудом выбрались... - она перевела дыхание. - А Темара злилась, когда ты смеялся над Оновым. Злилась, но делала вид, что шутит...

Ивара скрутило от ненависти. Как ОНА может говорить о маме... и такими словами?! "Злилась"... Мама никогда не злилась, это ты, выдра старая, змея, ты злишься, добраться бы до тебя, высказать... Мало по- лучила, тогда, в то утро, накануне плена...

Регина будто ощутила порыв его гнева. Опустила плечи, сухо усмех- нулась:

- Темара... Она... чувствовала, наверное. Ты, его победоносный... соперник... А она ждала ребенка. Саню... Теперь Саня мертв, а Ивар...

- Ты же знаешь меня!.. - голос Барракуды снова напомнил Ивару уп- ругую злую змею. - Как же ты могла присоветовать ему... этот бездарный штурм?!

- Ты преувеличиваешь мое влияние на Командора, - сухо отозвалась женщина. Лицо ее моментально сделалось ледяным - Ивар ужаснулся. Он ни- когда не знал и не видел ТАКУЮ Регину.

- Нет, - проронил Барракуда сквозь зубы. - Я еще помню твое влия- ние... на меня!

Регина опустила голову - весь экран заслоняли теперь рассыпавшиеся волосы. Ивар вспомнил, как красиво они развевались тогда, в спальне, в невесомости.

- Всевидящие звезды, - прошептал динамик в неподдельной, мучитель- ной тоске. - Чего вы от меня хотите... Всю жизнь... Онов... и ты... Вы ХОТИТЕ этого влияния... Вам... никак не поделить...

- Онов и я, - сказал Барракуда с непонятным выражением.

Регина подняла лицо:

- Ты уже отомстил ему... так отомстил, как только можно было меч- тать. Самая страшная месть.

- Я не хотел никому мстить, - процедил Барракуда сквозь зубы. - Я хочу и прошу только одного - чтобы НАС ОСТАВИЛИ В ПОКОЕ!

- Вас не оставят в покое, Кай. Никогда. Не рассчитывай, - голос Регины снова обрел холодную твердость. - Ваш уход, ваши требования - слишком большой удар для Города. Я понимаю - предки... Камни... Краси- вая легенда и властолюбивый Коваль во главе... Нет, - поспешно продол- жала она, предупреждая реакцию Барракуды, я совершенно тебя пони- маю... Чего-чего, а корысти в тебе ни на грош... Ты романтик, Кай... Романтик, убивающий детей...

- Саню убил не я. Жизнь Ивара вне опасности.

- Нет, - лицо Регины сделалось вдруг печальным, - вот как раз жизнь Ивара в большой опасности. Город не может выполнить условий.

- Я тоже умею считать. Может. С трудом, но город может сделать это. Может!

- Кай, Город большой, и в Городе полно детей. Ты хочешь, чтобы рисковали... ими всеми? Существуют аварии, утечки, эпидемии, неожидан- ности... Ты хочешь выпотрошить нас, лишить ресурсов?

Она говорила сильно и убедительно, на бледных щеках ее проступила тень румянца:

- Ты предаешь сам себя, Кай... Ты благородный человек, самый бла- городный, самый оригинальный из всех, кого я знала... Остановись. Хва- тит крови, крови детей... Подумай, Кай. На твою душу ляжет грех. Ты ни- когда не найдешь Прародины... Будешь скитаться с фонариком в руках, а не найдешь...

Откуда она знает, подумал Ивар удивленно. Барракуда молчал.

- Поставь себя на место Онова, Кай... Вспомни... Вспомни, что вас связывало... Неужели ты не умеешь прощать? Прощать поверженному, уни- женному врагу... Представь на секунду, что это наш сын... Могло ведь случиться так, что...

- Замолчи.

Слово упало, как занесенный нож. Ивар задрожал, даже Регина видимо смутилась, отступила, проглотив уже приготовленный довод.

- Ты блестяще провела раунд, - бросил Барракуда устало. - Но последнее слово за мной-таки... Ничего не выйдет, Регина. Я не отступ- лю.

- Это ребенок, - сказала Регина шепотом.

- Я знаю.

Стало тихо, так тихо, что Ивар испугался: бешеный стук сердца вы- даст его.

Регина длинно, со всхлипом вздохнула; тогда Барракуда сделал не- возможное: протянул руку и коснулся экрана. Коснулся ее щеки.

Обмерев, Ивар увидел, как распахнулись ее воспаленные глаза, как затряслись губы, как густая краска залила обескровленные перед тем ще- ки. Нет, подумал Ивар в замешательстве. Так не сыграешь. Так не притво- ришься...

- Все эти годы... - прошептала Регина, будто преодолевая боль. Плечи Барракуды приподнялись, словно он хотел захватить в грудь поболь- ше воздуха.

Потом Регина вскинулась. Проронила сквозь зубы:

- Даже если тебя притащат в цепях... Я хочу тебя видеть.

Экран погас. Барракуда стоял неподвижно, и Ивар видел спину его, темную спину, одну только спину.

Потом Барракуда медленно повернулся - Ивар успел закрыть глаза. Он дышал глубоко и ровно, изо всех сил стараясь, чтобы не вздрагивали ве- ки; Барракуда прошел мимо - Ивар слышал, как пощелкивает пол под его подошвами. Потом, будто только теперь заметив спящего мальчика, вернул- ся и остановился рядом - Ивар не шелохнулся.

Потом он почувствовал руку на своем запястье. Холодные пальцы улеглись на пульс - и Ивар сразу же понял, что разоблачен. Мгновенно и просто.

Рука Барракуды сжалась чуть сильнее - Ивар тут же вспомнил желез- ную, до хруста в костях хватку.

- Не бойся, - сказал Барракуда шепотом. - Все будет... хорошо.

Ресницы Ивара моментально намокли, но он упрямо не открывал глаз:

- Ненавижу...

- Меня?

- Ее... Ее, она...

Душный запах кожи и сладкой косметики обрушился на него так явс- твенно, что захотелось зажать нос. У нее круглые розовые губы в обрам- лении чуть заметных золотых волосинок. Она такая...

Его организм отреагировал парадоксально и стыдно. Еще не успев ни о чем подумать, Ивар обеими руками закрыл... то место, где внезапно и непристойно напряглась стремительно взрослеющая плоть.

Горячий толчок крови; он разом забыл обо всем.

Пленение и возможная смерть - да разве можно сравнивать эти мелочи с этим жутким - до онемения - парализующим стыдом?!

На глазах Барракуды... На глазах врага, и если сейчас последует насмешка Ивар просто не переживет...

Долгая секунда прошла в жгучей красной темноте.

Потом на затылок ему опустилась жесткая ладонь; полежала, не то небрежно, не то ободряюще, потрогала горячее ухо...

И соскользнула прочь. Без единого слова.

Утром Ивара водворили обратно в комнату, оставив без внимания его слабый протест. Барракуда был занят и даже не взглянул в его сторону.