Сергей Лим - Невеста Для Святого

Если дом и сиял благодатью, то я этого не почувствовала. Запах немытого тела и носков столетней выдержки был повсюду. Помимо того, кажется, служитель Иша баловался табачком, причем не самым лучшим. Илорка судорожно сглотнула слюну и выдала нечто среднее между "а", "о" и "е". Я постаралась дышать как можно реже. Дом был разделен на четыре комнаты плетеной перегородкой, которая несомненно, в лучшие свои годы, служила забором. Святоша указал нам место нашего ночлега и приволок два самодельных тюфяка, из которых пучками торчала старая солома.

Скинув сумку на пол, я пошла разглядывать остальные комнаты. Одна из них наверняка служила кухней, потому как в ней были свалены несколько глиняных и чугунных горшков, стояла уродливо слепленная печурка и, в одном из углов стояло ржавое ведро с помоями. Запах был соответствующий. Я быстро выскочила оттуда в следующую комнату. Хотя мой нос уже приобвык к живущим вместе с Кайком запахам, но это было чересчур. Следующая комната была спальней. Тут было довольно чистенько и уютно. На стене, в изголовье лежанки висело деревянное изображение Иша изгоняющего. Колченогий стол был завален книгами и оплывшими свечками. Я скучающе оглядела комнату и вернулась к Илоре. Магичка расстелила поверх тюфяка свой плащ и, не обращая внимания на терзающий обоняние запах, растянулась поверх.

– Ты чего разлеглась? - поинтересовалась я.

Илора дернулась было - вскочить, но передумала.

– А что?

– Я пойду у ближайших соседей поспрашиваю насчет Авера, а ты займись нашим хозяином.

– А почему я? - возмутилась магичка.

– Потому что - отрезала я категорично и, повернувшись, вышла из комнаты.

Не было у меня никакого желания разговаривать со святошей. Я пятнадцать лет с ними общалась. Хватит. Пусть теперь Илорка побеседует.

Я с сожалением оставила сумку в доме и вышла на улицу. За порогом вся моя уверенность куда-то исчезла. Я осторожно обошла взлелеянный огородик, попутно наступив в оставленную кем-то лепешку (но не хлеб) и остановилась посреди улицы. Идея бродить из двора во двор, и опрашивать всех жителей: "не встречали вы парня лет сорока… тьфу - двадцати, волосы темные, глаза карие, вот настолько выше меня…" совершенно меня не взбодрила. Я медленно двинулась куда-то вперед, рассеянно глядя поверх заборов и плетней. Время было - за полдень, в деревне было тихо. В огородах копались бабы, где-то за избами визжали и вопили деревенские ребятишки, играя в свои деревенские ребяческие игры… Мужиков почти не было видно, только кое-где с крыльца поднимались ввысь клубы сизого дыма - хозяева после хорошего обеда травились едкой махрой. Я прошла уже больше половины улицы, так и не решившись заглянуть к кому-нибудь во двор.

– Эй, бла-ародная девица! - окликнул меня чей-то ернический голос.

Из распахнутых ворот, в конце улицы высовывался Богун.

– Подь сюды, не боись! - осклабился он.

– Я и не боюсь - буркнула я себе под нос и направилась к нему.

– Ну что, нашла своего парня?

– Ещё и не искала - огрызнулась я, несколько смущенно. Моего парня… А звучит, правда?

– Как хоть звать-то?

– Авером его зовут.

– Да я не про то… Тебя - как звать?

– Ты вроде бы госпожой называл? - сощурила я глаза - а потом сразу на "ты" перешел.

– Ну… эк… извени - Богун смущенно почесал затылок - да не подходишь ты на госпожу. Ну вот, чесслово! Ты уж не обижайся… Подруга твоя - эта да! Сразу видать, што у папки с мамкой за пазухой жила, и в обоих ручонках по прянику держала.

Я подумал-подумала, и решила не обижаться за Илорку. Рыжая и вправду иногда нос дерет выше макушки.

– Арсой меня зовут.

– Так ты, Арса и впрямь… эта, как её…? Ишева…

– Ишева кто? - спросила я ледяным тоном.

Вопреки моим ожиданиям, Богун слегка струхнул.

– Ну эта… зерно…

– Правда. А что?

Мужик неожиданно ловко подскочил на ноге, сунув под мышку березовый костыль, и галантно взмахнул рукой.

– Может - в дом зайдешь? А то, што это мы на улице торчим, на радость балаболкам нашим! Милка нам пожрать што-нить соорудит, ну откушать то есть…

Я невольно улыбнулась и шагнула во двор.

В сенях нас встретила худенькая маленькая женщина, с широко распахнутыми синими глазами. Увидев меня, она всплеснула руками.

– Идол окаянный, что ж ты не предупредил, что гости у нас?!

Я перевела её возглас так: "злыдень бесстыдный, уже в дом девок тащит!", и хмыкнула.

Богун ободряюще мне подмигнул и добродушно проворковал:

– Ништё, молчи, женшшына! Как есть - так и примем. Коли уж за десять лет порядку в доме нету, так откуда ж ему зараз появиться. А гостья - не обидится. Проходите, госпожа Арса. Да, вот это - жена моя, Милёна.

Женщина обреченно махнула рукой и пропустила меня в горницу. За моей спиной раздался звучный шлепок, короткий вскрик и довольное похохатывание.

Оказавшись в доме, я поняла причину паники. Прямо у порога комнаты громоздились туго набитые мешки, грязное белье большой кучей было свалено возле стола. Посреди комнаты непринужденно валялись тощий до костей веник и измазанный в золе совок. По углам сдельно нанятые пауки плели ажурные занавески, причем разу так по третьему. Я вспомнила порядок, царивший в гномьем доме (разумеется, благодаря Льесе) и улыбнулась. Какой контраст…

Богун, не дожидаясь пока я присяду, бойко проскакал к столу и плюхнулся у окна, прислонив костыль к стене. Я уселась напротив.

– Милка, что у нас в печи съедобного?

– Да не готовила я ничего - виновато-сердито ответила жена - кто ж знал…, ты-то в обед не ешь почти, а мне некогда. Вы уж извините - обратилась она ко мне - не знала я, што гости будут. Всё мужик мой, голова дурная - на столе хоть шаром покати, а он гостей зазывает. Да и не прибрано в доме-то. Стыдобушка одна.

Проговаривая эти слова, Милёна быстро вынула из печи горшок, издававший слабый запах холодных щей, нарезала большими ломтями сероватый хлеб, выложила на стол две обгрызенные деревянные ложки (а вы думали - металлические?). Застыла на месте, пытаясь что-то вспомнить. Рванулась с места, доставая из ларя два чистых рушника, выбежала из комнаты, загремев чем-то железным за стеной. Вернулась с кувшином, края которого были усыпаны дрожащими капельками влаги, поставила на стол две кружки и окончательно застыла у печи, подперев пальцем щеку (и без сомнения сгорая от любопытства).

Богун кашлянул и сурово взглянул на жену. Многозначительно кашлянул ещё раз.

– Милёна…

– Что муженёк? - с готовностью откликнулась она.

– Поди, огород прополи.

– Зачем это? - восторженно-глуповато спросила Милёна - Я ж с утра там была, всё до стебелька повыдергала.