Артем Михайлов - Изобретатель чудовищ

Через миг ущелье задрожало вновь. Впереди поперек тропы начинала открываться расселина. Скрежет расступающейся земли резал слух.

— Западня! — воскликнул Тим. — Лабиринт отрезает нам путь!

Подавив все сомнения, Феликс подбежал к самому краю расселины и перепрыгнул на другую сторону.

— Сюда! Пока она еще не стала слишком широкой! — позвал он своих товарищей. — Исидор!

Ученый колебался. Но, услыхав свое имя, взял себя в руки и совершил прыжок вовремя.

— Тим! — Феликс побледнел: расселина расползлась настолько, что вору предстоял смертельный риск, если бы он вздумал ее преодолеть.

Но Тима это не смутило. Оттолкнувшись от края, он лихо сиганул через пропасть и зашатался на самом краю. Феликс и Исидор поддержали его, не позволив сорваться в расселину, которая расширялась и расширялась.

— Отлично, Тим! — Феликс поздравил Тима с таким рискованным прыжком.

— Мозг-лишайник опять опоздал! — обрадовался вор.

— Опоздал всего на миг, — возразил Исидор. — Еще бы немного и…

— Тебе не поймать нас! — вор погрозил кулаком вдаль.

— Он нас не видит, — сказал Исидор. — Но ощущает, что мы где-то здесь… Рано расслабляться!

Путники чувствовали, что их цель уже близка. В конце ущелья показалось отверстие, ведущее в сумрачную пещеру. Оттуда лилось красноватое свечение, исходившее от громадного лишайника.

Еще десяток-другой шагов, и все трое достигли входа.

Из пещеры невыносимо пахло плесенью. В середине на каменном полу возвышался жуткий нарост. Он и впрямь чем-то походил на мозг, покрытый пятнами и бородавками. С потолка спускались острия сталактитов, с которых монотонно капала вода. Навстречу им поднимали зубцы сталагмиты, играя причудливыми отблесками света.

— Мы нашли мозг лабиринта!

Феликс стал подходить к лишайнику, но тут повсюду началось движение. Пол в пещере начал набухать, там и сям вздувались черные пузыри. Путники попятились назад: пузыри лопались, и из них "вылуплялись" одна за другой человеческие фигуры.

Из-под земли выросли силуэты мужчин, женщин и даже детей. Многие были одеты по-домашнему, ребенок в ночной рубашке держался за ладонь матери, горожанин в толстом вязанном жилете неуверенно шарил перед собой руками, точно слепой. Пещера наполнилась голосами, гулко отдававшимися от стен.

— Сюда, к нам!..

— Помогите!..

— Мама, пойдем домой…

— Мы убьем вас!

Горожане медленно, точно во сне, тянулись к стоявшему перед ними Феликсу. Они не давали ему подступиться к лишайнику-мозгу.

Маленькая девочка в длинной белой сорочке простирала перед собой ладони:

— Спасите меня! Спасите!

Неожиданно Тим рванулся к ней:

— Это моя сестра!

— Тим! — Исидор схватил вора за плечи. — Не слушай их!

— Тим, прошу тебя, — простонала девочка. — Не бросай меня. Ты искал меня, да? Ты пришел, чтобы меня спасти!

— Пусти! — Тим вырывался. — Ее держали здесь в плену! Их всех держат в плену, мы освободим их.

— Сюда, Тим, ко мне! — жалобно звала девочка.

Исидор понимал, что не сумеет остановить вора, более молодого и ловкого.

— Неправда, Тим! Твоя старшая сестра пропала, когда ты был еще мальчиком. Ты повзрослел, а она… погляди, она осталась маленькой девочкой! Это не она, все это ложь! — осенило ученого.

Тим перестал сопротивляться.

— Это наваждение! Всем назад! — требовал Исидор. — Это не настоящие люди!

Феликс выхватил пистолет, заряженный единственным патроном. За спинами надвигающихся на него сомнамбулических фигур он ясно различал большой мерцающий лишайник. Феликс вскинул пистолет.

— Получи от меня пулю! — крикнул он и выстрелил в мозг лабиринта.

Фигуры горожан странно задергались. Они корчились, по ним пробегала рябь. Феликс попятился. Вместо людей в пещере образовались глиняные куклы — фантомы, оживленные злой волей лабиринта. Они разорвали бы в клочья и Исидора, и Феликса, и Тима, но теперь лишь беспомощно сталкивались друг с другом и разбивались на осколки, как уроненная на пол посуда.

— Мы едва не попались им в лапы! — слетело с губ Тима. — Спасибо, Исидор.

— Не печалься, Тим. Лабиринт хотел обмануть нас. Он сохранил воспоминания обо всех, кого он убил, и использовал их облик, чтобы заморочить нам головы!

Ученый все еще держал Тима за плечо. Вор покорно опустил голову. Они с Исидором молча догнали Феликса, который крался к чудовищному наросту, мерцавшему в центре пещеры. Мерзкий комок плесени выглядел беззащитным. Вокруг него нависла мерцающая бледно-красным цветом пелена.

Путники, не произнося ни слова, обступили лишайник. С неумолимой ясностью каждый внезапно ощутил, что у лабиринта осталась последняя защита. Понимание этого возникло само собой, стоило Феликсу, Исидору и Тиму подойти к мозгу-лишайнику вплотную. Все трое отчего-то были уверены — тот, кто уничтожит мозг лабиринта, тоже умрет. Неизвестно, как его постигнет смерть, неизвестно откуда она придет, но будет молниеносной и неизбежной.

Кому-то из путников требовалось пожертвовать собой, чтобы покончить с сияющим лишайником. Они стояли в безмолвии, оттягивая миг, когда придется выбирать, кто из них сделает это. Мерно падали капли со сталактитов, запах плесени, чудилось, разъедал легкие.

Феликс поправил шляпу и едва заметно кивнул своим спутникам. Ему хотелось избежать прощания. Последние слова — непонятно, почему люди придают им такое значение. Тим и Исидор, онемев, увидели, что Феликс заносит руку с топором.

Лезвие вошло в мозг лабиринта, и смрад в пещере усилился. Не давая себе передышки, Феликс рубил плотную массу лишайника. Красноватая пелена, висящая в воздухе, стала понемногу гаснуть.

В пещере сгущалась тьма. Больше ничто не освещало ее своды: Феликс сапогом раздавил последнюю тускнеющую часть слоевища лишайника. Все утонуло во мраке.

— Феликс, ты жив?.. — дрогнувшим голосом окликнул Исидор.

Повисла короткая пауза.

— Исидор, лампа у тебя? — послышался знакомый голос.

— Слава богу, Феликс, ты невредим! — и Исидор рассмеялся от счастья. — Сейчас достану лампу.

Ученый стал копаться в дорожном мешке. Через мгновение в пещере запылал огонек. Феликс вытер покрытое испариной лицо.

— Что это было за наваждение? — спросил Исидор, поднимая светильник повыше. — Я был уверен, что тот, кто уничтожит мозг, умрет вместе с ним. Даже не знаю, почему.

— Я тоже так думал, — заявил Тим. — Но как же так?!

— Исидор, Тим! Лабиринт, наверно, ожидал, что мы струсим и отступим. Вот каков был его расчет. Он внушил нам мысль о неотвратимой смерти.