Александр Шохов - Отец Смерти

Алгавир сделал знак стражникам, и те развязали Аксона.

— Говори, Аксон. Я даю тебе слово, что мы отпустим тебя.

— Когда вы меня отпустите?

— Ты скажешь нам, что нужно делать. Если мы согласимся с разумностью твоего предложения, мы сделаем это. И отпустим тебя, когда наши действия принесут желаемый результат.

— Я буду помогать вам только в том случае, если вы отпустите меня прямо сейчас. Потому что я не хочу рисковать своей жизнью больше, чем это необходимо.

— Что скажете, командиры? — спросил Алгавир.

— Если он хочет причинить нам вред, я лично найду его и убью, — сказал кто-то из командиров. — Соглашайся, Алгавир. Пусть скажет то, что хочет сказать.

— Мы принимаем твои условия. Говори и будешь свободен.

Алгавир сел, Аксон занял его место на небольшом возвышении у карты.

— Как я уже говорил раньше, но это, наверное, не все слышали, если камни доставить музыкантам, город исчезнет. Это произойдет потому, что чем ближе камни к музыкантам, тем более слабеют музыканты. Только сила их музыки сохраняет этот город от исчезновения. Эта музыка не должна прерываться ни на миг, и она, хотя и не слышна живым, привлекает их в этот город. Музыканты делают инструменты из живых людей и демонов, потому что только пока в инструменте есть сила жизни, он может останавливать время. Когда камни были внесены в город, ворота открылись. Это означает, что музыканты стали слабее. Но если камни будут уничтожены, эта половина города станет подобна той, где живут и правят музыканты. Вы все не хотите этого. Ведь так? Вы любите жизнь! И вы хотите пребывать здесь как живые, будучи мертвыми. Я скажу вам, что надо сделать, чтобы победить армию трупов. Но мой совет всего лишь приближает вас к успеху, дает вам хороший шанс, и не дает никаких гарантий. Вы должны перенести камни как можно ближе к середине моста. Тогда музыканты будут ослаблены, но этот город все еще будет существовать. Удерживая камни в этом месте, вы сумеете справиться с воинством трупов, каким бы многочисленным оно ни было. Потому что каждый труп ослабнет в той же степени, в какой ослабнут музыканты. Я не советую вам переносить камни на ту сторону, потому что это создает риск для вас: город может исчезнуть. Я думаю, что лучше всего расположить камни даже не на мосту, а где-то на набережной около моста. Помните, что трупы будут стараться захватить камни и уничтожить их. Если вы выиграете, то ваши ворота останутся открытыми и для мертвых и для живых, а в остальном вы сможете жить так же, как раньше. А теперь мне пора в путь. Я искренне желаю вам удачи. И еще хочу сказать, что я много лет жил во власти страха перед музыкантами. Я благодарен вам за то, что вы освободили меня от него.

— Клянусь смертью, это кажется разумным ходом в игре! — воскликнул Пентиал. — Давайте сделаем это!

— Алгавир! Отдавай приказ!

— Вперед! — сказал Алгавир. — И пусть трупы дрожат от страха!

Когда я вместе с Аланом и Гриалиром вышла на улицу, там уже бегали в разных направлениях озабоченные стражники. Находиться на улице было невозможно, мы зашли в кафе. Возле окон стояли мертвые и наблюдали за происходящим. На нас почти никто не обратил внимания. Только персонал был по-прежнему вежлив и предусмотрителен.

— Теперь я понимаю, по каким делам ты отлучался, — сказала я Гриалиру. — Хороший результат. Если мы выиграем эту битву, то я смогу покинуть город со спокойным сердцем.

— У меня то же самое чувство, — сказал Гриалир. — Уйти, не разобравшись с этой проблемой, я не мог.

— А остальные ушли все?

— Говорят, остались только две женщины, — сказал Гриалир. — Когда им предложили покинуть город, они ответили, что у них есть планы на вечер, и что сегодня это никак не получится сделать.

Мы посмеялись.

— Надо хорошо поесть, — сказал Алан. — Ночью будет не до этого.

Анфиса. Битва мертвых

Когда мы вышли из кафе, то увидели, что у ворот остался один небольшой отряд стражников. Остальные, видимо, уже были на набережной.

— Я подумал, что трупы могут переправиться через реку и войти через ворота, — сказал Алан. — Это маневр, неожиданный для Алгавира.

— Этого никогда не происходило, — сказал Гриалир. — Наверное, потому, что трупы не могут переправиться через реку.

— У них есть амфибии, — возразил Алан. — Я правильно понимаю, что эти животные могут перемещаться и по воде и по суше?

— Надо сказать об этом Алгавиру, — сказал Гриалир. — Только где его сейчас найти?

— Пойдемте на набережную, — сказала я. — И побыстрее. Уже темно. Если трупы додумаются до такого маневра, сейчас для него лучшее время.

Скоро мы уже были на набережной. Алгавир, как и следовало ожидать, находился в самой гуще событий. Выслушав Алана, он сказал:

— Возьмите четвертый, десятый и одиннадцатый отряд и займите позицию у ворот. Доверяю вам командование этой операцией.

Он тут же отдал необходимые распоряжения командирам, и мы вернулись к городским воротам в сопровождении более чем восьми сотен стражников.

Мы выслали разведывательные группы за ворота, и те доложили о том, что женщины-трупы верхом на амфибиях группируются на нашем берегу. Алан оказался прав. Я начала смотреть на своего спутника с уважением.

Мы вместе с командирами отрядов расставили стражников, проверили запасы стрел, хранящиеся внутри сторожевых башен. Теперь оставалось только ждать. Со стороны набережной уже доносились звуки боя. Курьер, которого один из командиров отправлял к Алгавиру, вернулся и доложил, что трупы начали атаку по всей линии побережья. Пока их удается сдерживать, стреляя из башен, расположенных вдоль набережной. Но натиск врагов все усиливается.

Скоро и у нас началось горячее время. Женщины-трупы пошли на штурм. Выяснилось, что у амфибий есть одно неприятное свойство: они могли подниматься по вертикальным поверхностям. Стражники, расставленные на стенах, сдерживали их натиск недолго. На некоторых участках городской стены амфибии прорвались. Когда я увидела женщину-труп, у меня по спине побежали мурашки. Она была совершенно безжизненной и уже не имела в себе ничего человеческого. Ее глаза блестели холодным стеклянным блеском, изо рта капала слюна вперемешку с кровью, а полусгнившая кожа свисала с лица клочьями. При этом она издавала запах, от которого тошнота подступала к горлу. Она неслась прямо на меня, и ее амфибия уже примеривалась, в какую часть моего тела вопьются ее зубы. Я выпустила по животному две стрелы из арбалета, и когда женщина-труп слетела с его спины, отрубила ей голову.

Пространство между внутренними и внешними стенами превратилось в поле боя. Амфибии были быстры, но арбалетные стрелы останавливали их бег, а трупы рассыпались от первого же хорошего удара мечом.