О. Шеремет - Время надеяться

— Я туда же. Давай восстановим барьер — а то варвары какие-то: пришли, сломали и ушли.

— Ну и восстанавливай. По мне, так хозяину послужит это хорошим уроком — нечего на гостей натравливать их вторые "я".

— По-моему, тебе надо сказать ему спасибо, — пробормотала девушка, сплетая заново защитный барьер. Удовлетворенно кивнула, и мы вышли из пещер, оставив позади ещё один рухнувший барьер между жизнью и не-жизнью.

ЛАЭЛИ

Внутри барьера мы не могли перенестись в МУМИ, поэтому пришлось выйти под серое небо Каро. Мохнатые твари пропали, и мы какое-то время просто молча шли между скал. Потом дроу снял с камня плешивый красноватый мох и заставил его расцвести в нечто нежное, сиреневое. Никогда бы не подумала, что из мерзости может получиться такое ботаническое чудо…

— Это тебе, — ласково буркнул коллега, протянув цветочек. — С днем Рождения.

— А ты откуда знаешь?

Цветок пах нарциссом.

— Кто-то из твоих подружек проговорился.

Да, это был действительно день, когда восемнадцать лет назад на свет появилась вот такая маленькая неприятность. Черт, как давно это было!

Маги обычно не отмечает такую ерунду, как чье-то рождение, но всё равно…

— Спасибо. Символично, кстати. У тебя тоже сегодня, можно сказать, день Рождения — второго рождения.

Эльф серьёзно кивнул. Он теперь стоял, засунув руки в карманы и словно чего-то ждал. Ну, прямо финальная сцена голливудского боевика: на фоне странных декораций главный герой и его героиня, оборванные, грязные и окровавленные, сливаются в страстном/романтичном/первом поцелуе. Я подавилась смешком, представив себе эту картину.

В этом фильме зрители (если таковые имеются) поцелуя не дождутся. А вот фигу вам с маком и корицей. И с чашкой горячего шоколада.

— Лаэли, ты сказала, что моё альтер-эго — тоже ребенок. И у тебя?

— Да. Алиса — девочка из одной сказки… Странно вообще-то. Никогда не хотела быть на неё похожей.

— И я не хотел быть похожим на Измира. Это тот мальчик, — пояснил дроу. — Помнишь, когда я показывал тебе статуи в Городе Мира? В нем жила душа светлого. И влюбился он в светлую, и королем стал тоже на поверхности. У него первого глаза стали золотыми, как солнечный свет.

— А до этого?..

— Раньше у дроу была темно-красная радужка, хуже приспособленная к свету. Нетопырь этот — по легендам, единственный друг Иззимра в детстве. Потом его брат убил летучую мышь.

Понятно. Мальчик, живущий внутри черствой и засохшей души моего однокурсника всегда был один. Понятно… непонятно только, почему Кенррет так старательно открещивался от нормального (в общем-то) желания иметь близких людей… или нелюдей. Насколько же нужно бояться самого себя, чтобы сознательно загонять в жесткие рамки одиночества? Никогда его не пойму.

— Но вы же примирились?

— Да, — с некоторым удивлением ответил Дар. — Я бы хотел ещё с ним поговорить.

— К вашим услугам. Старик онъ объяснил мне, как наводить чары, чтобы пообщаться со своим альтер-эго. Так что — обращайся.

Прежде чем коснуться амулета, я воткнула цветок в волосы — пусть они и напоминали воронье гнездо.

П р и м е ч а н и я:

(1) charmante — фр. очаровательно

Глава 9

ЛАЭЛИ

И вот тут, должна признаться, мы проявили чудеса черной неблагодарности. Бессовестно забыли про Сессен и Алхаста, томящихся в кладовке в окружении банок с вареньем — и отправились ко мне домой. Причина этому была, а как же без этого. И вообще-то, причина достаточно уважительная — настолько, что мы с самым серьезным видом кивали друг другу наподобие китайских болванчиков, почему именно следует оттянуть момент появления пред гневными взорами друзей.

Встречают, как известно, по одежке — а наша была в таком плачевном состоянии, что всему первому курсу грозила опасность умереть от смеха. Оборванные, в засохших пятнах крови, дроу — ещё и вымазанный в гуталине (это когда он приложился об стенку в черной пещере), а я слегка обожглась огненным щитом. Зачем пугать родных-близких таким видом?

Упражняясь в таком вот самооправдании, мы отправились на Землю. Домой к Дару я бы не отправилась ни за какие медовые коврижки — а мысль о том, чтобы разделиться, почему-то деликатно обошла наши головы…

Итак, темный эльф плескался в душе. Подобрала ему что-то из одежды брата — ему (брату) всё равно, он к нам редко из Японии наезжает. Сама уже, естественно, смыла с себя всю Хеллевскую мерзость и мечтала на кухне под мелодичные разборки собачьих и человечьих стай за окном. Наш район не зря заслужил славу "синего квадрата" — не то что бы дома здесь были небесного цвета, а скорее носы постоянных обитателей к ночи приобретали приятный бардовый оттенок, опаленные огненной водой.

Скорее всего, друзей кто-нибудь уже выпустил из кладовки — или они сами распутали заклятья и верёвки и сейчас, пуская кольца дыма из ноздрей, планируют страшную месть. Сейчас мы с повинной головой предстанем перед ними, и Алхаст начнёт читать Дару долгую и нудную лекцию о его моральном облике. Сессен меня стукнет, а потом я стукну её, мы снова подеремся и что-нибудь разобьем. Придет Инидий, начнет ругаться, но решит, что нервы дороже. После всего этого Сессен пойдет жаловаться на меня Эрику, а я на неё — Янушу. Дроу с эльфом сыграют в шахматы — или без всякого предлога выпьют бутылочку вина с какими-нибудь экзотическими приправами… Так и закончится тихий вечер выходного.

Дроу вышел из ванной, вытирая голову полотенцем, в старых джинсах и рубашке брата. Странно, почему темные эльфы не носят белые рубашки — им бы пошло, при такой угольно-черной коже.

Мокрые серебристые волосы лежали как попало, да и вообще — он был какой-то… домашний, что ли Ручной. К такому хотелось сесть поближе, обнять — но я не решилась. Между нами установились очень странные отношения: хрупкие, незримые нити, которые связывали крепче каната, но их было так легко разрушить. Не понимаю, кто мы друг другу — друзья?..

— Спасибо большое за одежду, я верну, как только смогу.

— А? Да ничего, брату всё равно это всё мало, — встрепенулась, возвращаясь в реальный мир. — На тебе болтается, как на пугале, ну не важно — считай подарком.

— Timeo Danaos et dona ferentes(1), — изрек эльф, с подозрением одергивая рукава. — А это что?

— Это яичница. С помидорами. Мамы дома нет, так что придется довольствоваться тем, что приготовила я. Ну-ну, не смотри в зубы дареному коню — то бишь еде в желтки.

— Да я не… с помидорами — жуть какая-то. И я не голодный, кстати, — опомнился Дар.

— Хоть попробуй.

Дроу, увлекшись, не заметил, как умял целую сковородку моего коронного блюда (что поделать, хозяйка из меня никакая), а потом, удивленно глядя на пустую посудину, захлопал ресницами.