Стивен Браст - Дороги Мертвых

— Я действительно сделала это, и немедленно скажу почему.

— Тогда я весь внимание.

— Вот: я в точности знаю, кем был ваш отец и, более того…

— Да? Более того?

— Я знаю, где находятся ваши наследственные земли.

— А! У меня есть наследственные земли?

— Да, вы ими владеете.

— И они далеко отсюда?

— Скорее да, чем нет. Надо пересечь горы, спуститься вниз по длинной реке и сделать еще сотню лиг до великого города Адриланки, который лежит у Южной Границы того, что когда-то было Империей.

— Звучит, как очень долгий путь, — заметил Маролан.

— Да, это не короткая поездка.

Маролан повернулся лицом на запад, и рукой прикрыл свои глаза от Топки (Солнца), которое на Востоке сверкает настолько ярко, что приводит в ярость каждого, глядящего прямо на него.

— Да, — сказала Телдра, будто прочитав его мысли. — Запад — вот место, где судьба ждет нас.

Маролан кивнул и продолжал смотреть. Через какое-то время он повернулся к Леди Телдре и спросил, — Что еще вы знаете о моей семье?

— По меньшей мере одну вещь, которая, я думаю, поставит вас в тупик.

— Ну, не думаю, что хоть что-нибудь сможет сбить меня с толку.

— Если вы так думаете, я расскажу ее вам.

— Будьте так добры.

— Вот она: ваше имя, Маролан, означает Темная Звезда на языке Силитов, которые жили в этой области много-много лет назад и на чьем языке некоторые все еще говорят.

— Да, и что с того?

— Ваш отец тоже взял себе имя из того же самого языка, и оно означает «Звезда, которая никогда не падает».

— А. Замечательно. Совпадение, вы думаете?

— Нет, — вмешалась Арра, — не бывает совпадений там, где действует богиня.

— Да, но это имя дал мне именно здесь мой добрый друг Миска.

Они взглянули на Миску, который в ответ только пожал плечами.

— «Звезда, которая никогда не падает», — повторил Маролан. — Да, но он пал?

— Лично я думаю, глядя на вас, милорд, — сказала Телдра, — что нет, он не исчез без следа.

Маролан кивнул.

— И теперь? — спросила Арра.

Маролан пожал плечами. — Вы, Арра, должны поговорить с нашим Кругом. Скажите им, куда мы направляемся, и что они должны встретить нас там, и что они должны там оказаться как можно быстрее, хотя, конечно, у каждого своя скорость, и что пускай они передадут слово всем ведьмам и колдунам, которых встретят. Мы соберем Круг там.

— Я так и сделаю.

— Однажды мы вернемся, однако; здесь остался долг, который я не заплатил. — И он послал мрачный взгляд на северо-восток.

— Итак, мы уезжаем? — сказала Арра.

— Да. И если вы хотите сопровождать нас, Леди Телдра, мы бы не желали ничего лучше.

Телдра поклонилась и сказала. — Вы оказываете мне честь, милорд.

— А ты, мой добрый Миска?

— Я? Нет, мой дорогой Темная Звезда. Я думаю, что должен вернуться в собственную страну, после того, как отвезу Леди в ее.

— Как хочешь. Но не постесняйся позвать меня, как только я тебе потребуюсь.

Миска пожал плечами, как будто хотел сказать, что, за исключением его любимого напитка, есть мало чего такого, что ему нужно.

Маролан кивнул и опять поглядел на запад. — Мы уезжаем на рассвете, — сказал он.

Восьмая Глава

Как начало своё существование «Общество Свиной Кочерги» и как прошло её последнее собрание

Был День Фермера середины зимы 246-ого года Междуцарствия, когда Общество Свиной Кочерги собралось в последний раз. Число членов Общества уже уменьшилось, причем разными способами: во-первых, когда Стагвуд, Тсалмот, ушел бродить по дорогам, уступая своему желанию стать бардом; во-вторых когда Флют, из Дома Ястреба, поссорился с некоторыми другими членами и оборвал всякие связи с Обществом; и самым последним был исход Майланд, из Дома Лиорна, которая вышла замуж и уехала жить вместе со своим мужем в центр по добыче железа, Лоттстаун, который находится далеко на Востоке. После этих дезертирств, более или менее оправданных, их осталось только четверо.

Всем членам Общества было от ста до трехсот лет — иными словами они все были в возрасте, когда перед глазами маячит зрелость и требует покончить с детскими забавами, но, тем не менее, энтузиазм юности еще не утрачен. Если бы Империя еще существовала, они, без всякого сомнения, давно бы уже рассеялись в разные стороны и выбрали бы свой путь в жизни, подходящий их склонностям и устремлениям, или, по меньшей мере, жили бы в своем собственном поместье; но одним из феноменов Междуцарствования, помимо всего прочего, было то, что члены одной семьи старались держаться вместе, как бы давая друг другу дополнительную защиту против дикого мира, бушевавшего за пределами фамильного замка. Хотя имена всех четырех, безусловно, почти ничего не значат для нашего читателя, наш долг, долг историка, требует, чтобы мы ввели их в наш рассказ именно сейчас в надежде, что, в последствии, они будут значить больше, и пробудят в сердце и уме читателя чувства любви или презрения по мере развертывания нашей истории. Вот они: Льючин, Шант, Пиро и Зивра.

Льючин, единственная дочь Маркизы из Дома Исола, сто девяносто или двести лет отроду, высокая, темноволосая, на вид слабая и даже болезненная; она выделялась изысканной речью и еще более изысканными манерами, которые всегда отличают тех, кто принадлежал ее дому. Она жила вместе с Шантом, которому было почти столько же лет, сколько и ей.

Шант был старшим сыном некоего Дзурлорда; хотя он и Льючин не могли пожениться, так как принадлежали разным Домам, тем не менее они жили вместе, как муж и жена, как это делали многие в тот период морального и материального разложения, который называется Междуцарствием. Для Дзурлорда Шант был сравнительно невысок и коренаст, и выделялся зелеными глазами и вьющимися волосами, которые у него всегда были всклокочены и открывали его благородный профиль.

Третьим членом была Зивра, которая была сплошной загадкой. На первый взгляд она была Драконом, так как она одевалась как леди-дракон, и ее опекуны были настоящими Драконлордами. У нее были белые волосы, чрезвычайная редкость в этом Доме, и гладкая кожа; но, самое главное, она постоянно демонстрировала холодный, ровный характер и спокойствие, что заставляло думать о Лиорне. По форме ее ушей и носа легко можно было заключить, что ее предками были Драконы, и, тем не менее, опять чертам ее лица не хватало резкости, которую невольно ожидаешь от Дракона; вместо этого ее лицо имело форму, напоминавшую сердечко, губы были излишне тонкими, нос мал, а ее блестящие живые глаза далеко отстояли друг от друга. Современный наблюдатель мог бы заподозрить, что она была полукровкой, тем не менее было в ней не поддающееся объяснению достоинство, которое отрицало любое подобное предположение. Она говорила мягко, негромко и спокойно, но никогда не колебалась в оценке людей или событий, и, более того, всегда глядела вперед, как если бы кто-то издалека — или из будущего — разговаривал с ней. Она была самой старшей из всей компании, где-то между двухсот сорока и двухсот пятидесятью годами, и если она все еще жила с опекунами, а не завела собственного имения, то только потому, что ее опекуны — не имея собственных детей — сделали ее наследницей и, будучи очень старыми, постоянно просили ее помощи в домашних и хозяйственных делах.