Сергей Гжатский - Сага-фэнтези о Синдбаде-мореходе и его друге Ибн-сине

Ибн-Сина присвистнул ободрившись. Он выдвинулся вперёд и указал остальным на два луча света, пробивавшихся внутрь пещеры через пустые глазницы рожи монстра, высеченной снаружи над вхо дом. Они падали на противоположенную стену, под которой строите ли возвели каменный алтарь с изумительной художественной резь бой.

— Такое под силу только квалифицированным умельцам!

Друзья неторопливо осмотрелись, потом робко просеменили к алтарю, возвышавшемуся над полом в человеческий рост. Сбоку, в тени стены, на него вели истёртые временем ступени.

— Я такое только в кино видел… — прошептал Ибн-Сина.

Намубу и телохранители не отходили от капитана и его друга ни на шаг. Они мрачно косились по сторонам и всё время поигрыва ли мечами.

Синдбада заинтересовала стоящая на краю алтаря статуя из позеленевшей от коррозии бронзы. Он приблизился к алтарю вплот ную, останавливаясь у ног статуи. Выполненная в натуральную вели чину, она крепилась на круглом мраморном постаменте и изображала неизвестную обнажённую богиню-красавицу с индоевропейскими че ртами лица, имевшую две пары сведённых, но повёрнутых пятками друг к другу ног и тремя парами рук. Если две пары рук выходили, как и положено, из плечь, то две оставшиеся располагались ниже — под мышками,

Небольшой, прямо торчащей груди её могла позавидовать лю бая богиня из олимпийского пантеона, но зато вместо волос на голо ве статуи копошились тонкие шипящие гадючки, готовые впиться острыми жалами в лицо любого желающего насладиться поцелуем богини.

— Бр-р! — передёрнулся Синдбад — не хотел бы я иметь её своей любовницей…

— Не скажи… — не согласился Ибн-Сина. Он отошёл на шаг в сторону и вытянув шею заглянул статуе за спину. Увидев нечто необыкновенное, учёный весело присвистнул.

— Нет, ты только глянь, Синдбад! У этой красотки совершенно отсут ствует задница, но зато в наличии две вагины, а анальное отверстие точно между ними. Только прикинь, какой простор для любовных фантазий!

— Н-да, в жизни не встречал ничего подобного…

— И не встретишь! Это же боги! А они и существуют для того, что бы поражать воображение смертных, в том числе и сексуальное. Не знаю как тебе, но мне было бы интересно с ней покувыркаться. — Ибн Сина мечтательо прикрыл глаза, — Дополнительная пара ног открывает практически неограниченные возможности в постельных утехах. Какие напрашиваются позы и позиции, какая открывается широта для чередования проникновения! А три пары рук просто заласкают тебя со всех сторон одновременно и не пропустят ни одной твоей эрогенной зоны без внимания… Кама — Сутра тут просто отдыхает!

— Не знаю, не знаю… — засомневался Синдбад, — А если ты как любовник подкачаешь в самый ответственный момент и тем самым разгневашь богиню? То вырваться тебе из её двух пар ног и шести рук будет весьма проблематично… К тому же эти гадюки на голове…

Бр-р! Нет, я бы не согласился переспать с ней и за все сокровища атлантов!

— Ну и зря! Человек приходит в наш мир, что бы испытать не только все его подлости и невзгоды, но и ПРЕЛЕСТИ!

— Тоже мне прелесть, отыметь четырёхногого мутанта!

— Да, ты прав! О вкусах не спорят! — согласился Ибн-Сина.

Задрав подбородок он стал рассматривать наваленные у ног богини засохшие букетики цветов, увядшие плоды и всякие безделушки навроде бус из ракушек и когтей хищных птиц и животных, между которыми затерялись сломанные ножи из абсидана и амулеты, вырезанные из кости, а так же выплавленные из меди наручные браслеты без застёжек. Синдбад приблизился к другу, как и он рассматривая подношения.

— Если бы не лишняя пара ног, то эту неизвестную богиню можно было бы принять за индусскую Кали. Нет сомнений, ей кто-то поклоняется. Взгляни, Ибн-Сина, на эти дары повнимательнее. Все предметы обихода выполнены топорно и не представляют какой-либо художественной ценности для настоящего ценителя искусства. А иные так и вообще сломаны или пришли со временем в негодность.

— Как говорят у меня на родине: на тебе, боже, что нам не гоже. — усмехнулся учёный, — Хотя насчёт художественной ценности можно и поспорить. Иные наши нувориши из числа братков новых русских готовы тонны баксов отвалить за всю эту белиберду…

Нубийцы, подталкивая друг друга, робко подошли к друзьям, что бы тоже подивиться на богиню дикарей. В храме на минуту воцарилась тишина.

— А это что такое? — спросил Синдбад, указав на два белеющих среди усохших фруктов небольших полушария. Он как всегда не обратил внимания на последние слова учёного, в которых ровным счётом ничего не понял, а уточнять не стал.

— Не узнал? — удивился Ибн-Сина, — Это же детские черепа!

— Черепа! — ужаснулся Синдбад, — А где тела? Где кости?

— Надо думать — в животах соплеменников! — рассмеялся учёный, — Мы имеем дело с людоедами, мой друг!

Он подпрыгнул с вытянутой рукой и стянув из кучи подношений несколько медных браслетов, указал на выгравированные на них рисунки:

— Смотри! Узнаёшь? Это гусь, распустивший крылья. Его клюв открыт, а в нём полно мелких острых зубов. Рядом с ними — крылатые собаки! Такие монстры, насколько мне известно, являются тотемами диких племён-людоедов! Отсюда вывод: в пещеру время от времени наведываются дикари и оставляют своей любвеобильной богине скромные подарки, в том числе и черепа съеденных детишек.

Обрати внимание на ярко красные губы богини. Это не краска, а кровь! И скорее всего не животного, а человека. Смотри, в том углу оборудован очаг… Думаю, вокруг него и происходит кровавое пиршество.

Ибн-Сина указал рукой на сложенные кругом гладкие голыши, внутри которых чернели уголья. Он собирался что-то добавить к сказанному, но не успел…

Из тёмной ниши, вырубленной в стене за спиной шестирукой богини и до сих пор остававшейся незамеченной путниками, вдруг выскочил какой-то взлохмаченный человек в царедворских одеждах и с безумно горящим взором.

Он дико вскрикнул. Бледное чумазое лицо его перекосилось, словно он терпел невыносимые муки. В следующее мгновение незна комец спрыгнул с алтаря прямо на голову учёного. Никто ничего не успел поделать, как он обрушился на Ибн-Сину всей массой, свалил его с ног и они, сцепившись в схватке, покатились по каменным плитам пола. Учёный как мог отбивался от безумца, награждая того градом ударов, а тот в ответ ревел словно носорог и пытался сомк нуть пальцы на горле Ибн-Сины.

Синдбад и телохранители бросились спасать учёного, но сде лать это было непросто. Безумец вцепился в свою жертву словно клещь.

— Где принцесса?! — вдруг заорал он благим матом и заклацам зуба ми, намереваясь откусить учёному ухо, — Что вы сделали с моей пове лительницей, негодяи?!