Тимофей Печёрин - Хроники Вандербурга

— Что взял меня за жабры? — Лесной Хозяин возник рядом с окровавленным трупом Леона, хохоча и приплясывая, — ну и кто из нас придурок? Ну, и кто кого натянул? А губу-то раскатал, тыщу лет жить собрался. Главный он видите ли. А хренушки тебе!

Ствол моей винтовки невольно повернулся в его сторону.

— Ты с этим полегче, — сказал Лесной Хозяин, переставший хохотать, — даже против дракона у тебя побольше шансов будет.

— Это был обман? — спросил я. Просто, чтоб убедиться.

— А думаешь, я бы доверил лес этому болвану? Хорошего же ты мнения о таких как я.

— Хорошее мнение надо заслужить.

— Согласен. Но, лично собой доволен. Я свои обязанности знаю, и выполняю их вполне прилично. И, будь уверен, лес будет стоять. Он еще долго простоит.

— То есть, вы по-прежнему…

— Да, по-прежнему, по-прежнему. Конечно, я хотел уйти на заслуженный отдых. Но два сегодняшних события переубедили меня. Во-первых, напарник твой бесхребетный. Такому даже дерево не доверишь. А во-вторых… смотри.

— Куда?

— На дракона. Я тебе и до плеча не достаю, а эта громадина мне подчиняется. Мне, такому мелкому. Вот такие моменты и украшают каждодневную рутину. За это я и люблю, то, что делаю. Неохота стало отказываться, а то, что редки такие случаи, так не беда. Можно подумать, есть работа, где нет рутины, а только один, как у вас говорят…

— Кайф?

— Он самый. Так что я пока остаюсь. Кандидатам и соискателям просьба не беспокоить.

— Другими словами, я могу идти? — спросил я, подобрав окровавленный мобильник. Нельзя, чтобы Леон погиб зря.

— Да на здоровье! Только за «временщика» и «падлу» ответить надо.

— В смысле?

Лесной Хозяин не удостоил меня ответом. Вместо этого в меня со всех сторон полетел град мелких шишек. Сперва я пытался увернуться, потом бросился бежать. А вслед мне неслось: «Ты беги, ты плутай, дороги не разбирай, блуждай, блуждай» с диким хохотом вперемешку.

Из леса я выход все-таки нашел. Говорят, мастерство не пропьешь. К вечеру добрался до поста, где меня узнали, и, то ли из сочувствия, то ли, помня прежние заслуги, накормили и дали переночевать. На следующее утро я отправился в город.

Среди коллег-охотников снимок прошел на «ура». Кто-то даже предложил скинуться на памятник отважному охотнику. Леону, в смысле. Дальше предложений дело не пошло, а если бы и пошло, то мне от того ни холодно ни жарко. Ибо попытка продать снимок была встречена совершенно неожиданной для меня реакцией.

Какой аукцион, какой посмертный снимок? Даже кровь на мобильнике не впечатлила акул, щук и пиявок пера. Оказывается, на компьютере, с помощью специальных графических программ, в наше время можно сделать любую «фотографию». Даже оргию хтоников с участием поп-звезды, куда там несчастному дракону? Не катит — вот так мне, как правило, отвечали в редакциях газет и телепрограмм.

Так что надежды на халявные деньги не оправдались. Приходится по-прежнему зарабатывать охотой. Недавно на василиска ходил. Один, без напарника. А Лесного Хозяина я с тех пор не встречал. Вообще, ни в лесу, ни, тем более, возле дома. Но мне хватило.

Хохот его я никогда не забуду.

Не страшный. Не мерзкий. Насмешливый.

А над кем он насмехается — догадайтесь сами.

9-20 апреля 2008 г.

Проклятье восьмого маршрута

Прошиб меня холодный пот до косточки

И я прошел вперед по досточке.

Гляжу — размыли край ручьи весенние,

Там выезд есть из колеи, спасение.

Самое неприятное во встрече выпускников — ее окончание. И дело не только в том, что всему хорошему рано или поздно приходит конец, а это ужасно обидно. И даже не в том, что те самые люди, которые за десять лет школы успели надоесть тебе хуже горькой редьки, за какой-то год превратились в лучших друзей. По которым скучаешь, которым рад при встрече, и с которыми жалко расставаться.

Все это, конечно, имеет место. Особенно последнее, порождаемое двумя причинами — памятью и нервами. Первая, как известно, обладает удивительным свойством задерживать в себе прежде всего хорошее, а плохое переваривать. Что касается нервов, то они имеют обыкновение сильно напрягаться в начале любого нового этапа в жизни. Послешкольный период — не исключение, а даже один из самых ярких примеров.

Из почти еще детей приходится превращаться в не совсем взрослых. Из беззаботного и уютного прошлого переходишь в не шибко беззаботное настоящее и движешься в совсем уж туманное будущее. И так хочется остановиться, перевести дух, хоть ненадолго вернуться в детство — через родной дом; через двор, где играл первые годы своей жизни; через школу, где учился… ну и, конечно же, через первых, а значит и лучших, друзей. Одноклассником, то бишь — остальных память вряд ли сохранила.

Но есть и другая причина, актуальная, как минимум, для человека, о котором пойдет речь. Зовут его Карен Терусян, выпускник пятьдесят седьмой средней школы Вандербурга, а ныне — студент второго курса. Среди причин, по которым он хотел бы как можно дольше оттянуть момент расставания, была… банальная зависть. Вернее, разница социального положения. И это — не такой уж парадокс, если подумать.

Дело в том, что только в классе за партой, или в том кафе, где проходила встреча, они все равны, в последнем случае — равны в своей веселости. Но вот уже далеко за полночь, кафешка закрывает свои двери, все друг с другом прощаются, по пьяни клянутся в вечной дружбе, обещают снова встретиться… ну а потом начинается самое неприятное.

Кто-то садится на авто, купленное пока еще на родительские деньги, но вроде бы как свое, и разъезжается по квартирам — тоже вроде как своим, но съемным, и, опять же, за счет родителей. А кто-то озирается в поисках такси, затаившихся в ожидании клиентов, по наивности направляется к ближайшей станции метро, по предельной, даже не наивности, а глупости стоит часами на автобусной остановке. А вдруг какая-нибудь маршрутка припозднилась? Ведь надо же как-то до общаги добраться.

Что касается Карена Терусяна, то он принадлежал ко второй категории выпускников. Тех, кому не на машине домой, а на метро в общагу. Правда, он не страдал наивностью, да и не был глуп… по-своему, конечно. Во всяком случае, на припозднившуюся маршрутку он и не думал рассчитывать. На метро — может быть… Но на пути к ближайшей станции он морально готовил себя к тратам на такси. Правда, и заветных машин с тускло светящимися шишечками, он по пути так и не встретил.

Наверное, придется вызывать, с грустью подумал Карен. А это — еще большая нагрузка для неизбалованного лишними деньгами студента. И без того в кафешке до хрена оставил. Тут не центр, где круглые сутки светло, а транспортный поток не прекращается ни на минуту. В спальных районах, вроде этого, родного для Терусяна, прямо противоположная картина. Во дворах — темень, нарушаемая разве что небольшим количеством фонарей, да редкими светящимися окнами в домах. Улица же вовсе кажется вымершей.