Наталья Турчанинова - Рубин Карашэхра

– Ты знаешь, что я проиграл в поединке? – спросил он после короткого молчания.

– Да, – прошептала она, опустив глаза.

– Ты клялась мне в верности, Виктория.

На лице леди отразилось глубочайшее смятение, но губы заученно улыбались.

– Я… вы всегда можете рассчитывать на мою преданность, Хозяин, но…

– Что?!

– Но поймите! – она всплеснула руками, и к ней неожиданно вернулись смелость и красноречие. – У меня маленький форт! Наши силы ничтожны! Чем я могу помочь вам?! У меня нет ни армии, ни денег! Десяток-другой солдат!

– Ну, это не так уж и мало, – сказал Буллфер, явно издеваясь, но она не заметила насмешки в его голосе.

– Не мало?! Это ничтожно мало! Из-за дождей уже третий год гибнет урожай. Замок ветшает! Мне нужно содержать свиту и кучу бедных родственников! А еще налоги!

– Поэтому на тебе новые драгоценности, а лошадей кормят овсом и яровой пшеницей? – спросил Буллфер.

Виктория стала пунцовой. Некоторое время Хозяин рассматривал ее с усмешкой, а потом сказал:

– Не бойся, дорогая, я не собираюсь просить у тебя армии и требовать денег. Мне нужно убежище. На несколько недель. Потом я уйду и больше уже не побеспокою тебя.

– На несколько недель? – недоверчиво переспросила она.

– Да. На две, может быть, на три.

Виктория вздохнула, опустилась на ковер у ног Буллфера, подняла голову, посмотрела в его лицо и сказала тихо:

– Я слабая женщина, Буллфер. Обо мне некому позаботиться, кроме меня самой, и защитить меня тоже некому.

– Некому? – хозяин недоверчиво прищурился. – А как же твой драгоценный брат?

Она улыбнулась грустно:

– Он не сможет защитить меня от гнева демонов… Я выживаю, как могу, Буллфер. Вы боретесь за власть: сегодня один Хозяин, завтра другой. Сегодня ты, завтра Хул, послезавтра, может быть, снова ты. А нам приходится подстраиваться под каждого… Две-три недели… Прости, Хозяин, но я не верю тебе. Ты пришел ко мне, потому что тебе больше некуда идти. Ты надеешься на что-то. На чудо?

Буллфер положил ладонь ей па голову и заглянул в обращенные к нему печальные глаза.

– На чудо, – сказал он хрипло.

Леди медленно покачала головой:

– Не бывает таких чудес. Конечно, ты можешь остаться здесь, ты можешь забрать все, что у меня есть. Но тебе не победить Хул.

– Мне нужно время! Только время! – Его пальцы сжали белокурую волну прически, разрывая когтями алмазную сетку. – Еще два десятка дней, и я получу силу, какую ты себе даже представить не можешь.

– Может быть, я не знаю твоих планов.

– Обещай мне, что Хул не узнает, где я. Ты не скажешь ей, что дала мне убежище.

Виктория опустила глаза:

– Она догадывается, что ты остался жив, и она ищет тебя… а когда найдет… Один раз ты уже проиграл.

– Второй раз не проиграю.

– Если Хул узнает, что я прятала тебя, она разрушит мой замок, убьет меня и моих людей.

– Я сам могу убить тебя, – спокойно сказал Буллфер. Виктория печально улыбнулась:

– Как дешево вы цените человеческую жизнь. Что ж, убей, если это доставит тебе удовольствие.

Булф взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

– Помоги мне, и я сделаю тебя королевой.

На ресницах Виктории заблестели слезы, она прерывисто вздохнула и прошептала:

– Простите, Хозяин.

Буллфер шумно задышал, пальцы его сжались в кулак, я невольно втянул голову в плечи, чувствуя, что еще немного и он сорвется. Виктория закрыла глаза, губы ее задрожали, но она не склонила головы, даже не пытаясь заслониться от ожидаемого удара. И Буллфер опустил кулак не на белокурую головку «предательницы», он треснул по хрупкой вазе, стоящей на столике рядом. Мелкие осколки со звоном посыпались на пол. Виктория не пошевелилась. Зато дверь в спальню распахнулась, и в нее стремительно вошел парень лет двадцати, светловолосый, светлоглазый, в темно-зеленой охотничьей куртке и высоких сапогах. Конечно, за пределами комнаты ничего не было слышно, поэтому он продолжал что-то легкомысленно насвистывать, помахивая левой рукой, ладонь которой была забинтована. Этот легкомысленный свист оборвался, едва парень увидел Хозяина.

– Буллфер! – сказал он, как будто не удивившись, и опустил взгляд на Викторию.

– Ричард! – воскликнула та, вскочила и бросилась к вошедшему, словно могла найти в объятиях брата защиту от гнева демона.

– Хозяин просит у нас убежища на две недели, – прошептала она.

Машинально проводя забинтованной ладонью по золотым кудрям сестры, Ричард вежливо улыбнулся Буллферу, хотя глаза его стали тревожными и настороженными.

– Мы будем рады, если вы станете нашим гостем, – сказал он все с той же неизменной вежливостью.

Виктория встрепенулась и отстранилась от него.

– Нет! Ричард, мы не можем этого сделать!

– Сестра, это наш долг.

– Подумай, что будет с нами! Если мы оставим их здесь… Я уже отказала ему.

– Виктория!

– Ричард, прошу тебя! – Она схватила брата за руку, и из широко распахнутых глаз хлынули слезы. – Подумай о нас! Подумай обо мне.

На лице Ричарда появилось выражение мучительной тоски, но он повторил:

– Мое приглашение остается в силе.

Тогда Виктория бросилась к Булфу:

– Мой брат не может отказать тебе, Буллфер. Он слишком благороден и честен. Наверное, я тоже могла бы смириться… если бы погибла только я. Но этот выбор может обернуться смертью для всех людей в наших владениях. Поэтому я прошу тебя – уходи. Не губи нас. В этом нет смысла…

Буллфер оттолкнул ее, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза ладонью. Несколько мгновений он сидел так, молча, не шевелясь, потом поднялся и пошел к выходу. Я поспешил следом за ним. У самой двери он остановился, снял перстень с пальца и, не глядя, швырнул его на пол. Золотая безделушка покатилась по ковру под ноги поникшей Виктории.

Глава восьмая,

в которой Энджи требует справедливости, но это не вызывает одобрения у присутствующих

Высокие башни замка давно скрылись из вида, а Буллфер все шагал и шагал, не обращая внимания на дождь, ветер и тревожные вопросы Энджи. Он забыл сменить образ, забыл, что может перенестись на нужное расстояние одним усилием воли, и просто шел, сам не зная куда. Мрачный, задумчивый… одинокий.

На краю поля он остановился, посмотрел назад, туда, откуда бежал, и сказал тихо, каким-то чужим голосом:

– Да, было бы проще, если бы я умер.

– Нет! – крикнул Энджи своим тонким мальчишеским голосом. – Нет! Слышишь, нет! Это несправедливо! Подло!

Он топнул ногой и бросился бежать, разбрызгивая грязь. Мы с Буллфером догнали его уже на вершине холма. Ползая по земле на коленях, острым обломком ветки ангелок рисовал пентаграмму. Я едва не спросил, не повредился ли он в уме от огорчения, но Буллфер, взглянув на меня, отрицательно покачал головой.