Майкл Стэкпол - Глаза из серебра

– Женщина с талантом к шахматной игре – благословение, ваше высочество.

– Она и была такой, и даже больше. – Судя по голосу, принцу полегчало. – Я вот что сделаю, как приеду в Аран: куплю два одинаковых набора шахмат и один отошлю тебе, чтобы нам играть на одинаковых Досках и одинаковыми фигурами.

– Благодарю, ваше высочество, – Малачи встал и подал руку принцу. – Спасибо, что навестили и спасли меня от самого себя, но, судя по всему, обстоятельства сложились так, что оба мы одновременно оказываемся спасенными.

– Действительно, Малачи, как хорошо складывается. – Тревелин своей теплой рукой обхватил его ладонь и крепко сжал. – Сегодня я вернусь в Ладстон, а седьмого белла буду опять тут на «Сант-Майкле». В день нашего приезда приглашаю тебя отобедать на борту.

– Вы не собираетесь умыкнуть меня в Аран, а? Принц рассмеялся:

– Теперь уже нет, раз ты разгадал мой замысел. Проедемся, отобедаем, и, может быть, мне пригодятся твои соображения об Аране и Крайние и обо всем континенте Истану.

– Для меня это будет честью, ваше высочество, – соглашаясь, кивнул Малачи и на прощание помахал рукой своему другу. – Мир Господень да пребудет с вами, и Божественный Волк пусть удержит ваших врагов от нападения.

Глава 7

Королевская военная семинария, Сандвик, Беттеншир, Илбирия, 18 ценсуса 1687

Урия Смит пригладил непослушный клок рыжих волос, одернул полы своего серого мундира. По правилам он мог бы облачиться в более легкую, летнюю форму из хлопка, но он не спешил расстаться с тяжелым шерстяным облачением – в более плотном мундире он казался более внушительным.

«Какая, в сущности, разница, в чем идти на разбирательство в Дисциплинарный совет, но лучше выглядеть по возможности достойно пока они еще не испортили мою жизнь».

Он глубоко вздохнул и начал уговаривать себя, что на него не может повлиять никакая пакость капитана Айронса, но душа его уходила в пятки, значит, как ни убеждай себя, ничего не получается. Илбирийское общество держало его цепко, как муху в паутине. Сандвик для него – единственный шанс независимого существования, независимого от желаний его братьев и их матери, но и эта его фантазия лопнула.

Во рту у него был кислый привкус.

«Прошу тебя, Господи, не дай им хотя бы обрядить меня в парик».

Илбирийцы считали наличие лысины и седину признаками ума, жизненного опыта и мудрости. Молодым людям определенного ранга позволялось выбривать макушку и осветлять волосы в знак их службы церкви и государству. Если кто проштрафился или был откровенно глуп, таких обряжали в парики, и они были вынуждены носить лохматые шутовские колпаки, пока не выражали свое раскаяние или не исправлялись.

«Если капитану Айронсу удастся затеянная им кампания по моей дискредитации, я всю оставшуюся жизнь буду носить локоны ниже лопаток».

Уже при одной мысли о таком наказании ладони Урии сами сжались в кулаки. Три года обучения в Сандвике подтвердили мнение его родителей, что он очень сообразительный парнишка. Он знал, что именно поэтому старшие сводные братья его обижали и желали руководить его жизнью. В Сандвике он завел мало друзей, потому что презирал степенных, медлительных инструкторов и тупых учеников. Выносить Урию мог только Робин как человек более взрослый и опытный.

«По крайней мере, я думаю, что мы друзья».

Неожиданная мысль, что он ошибался, снова погрузила его в пучину одиночества и изоляции, привычную ему с детства. Злобное отношение старшей жены его отца к матери Урии – женщины из Крайины – перенеслось а него и отделяло его от братьев. Они были намного старше, так что дистанция была вполне естественной, и Урия это понимал, но его не могла не задевать их отстраненность.

Зная себя как человека неглупого, он считал, что мог бы завести побольше друзей. Но беда была в том, то при его упрямстве и своеволии он отвергал всех, то не дотягивал до его идеала. Уже стоя перед дверью комнату допроса, он вдруг понял, что отвергал всех потому, что считал их мельче себя. Если мои братья меня не принимали, почему я должен принимать кого-то, то мельче меня?

«Если бы у меня хватило ума понять это раньше, не было бы всей этой ситуации. Я, наверное, все-таки засуживаю парика». Он вздохнул.

«А когда на меня напялят парик, его надо будет ежедневно припудривать углем».

В какой-то момент ему пришла безумная мысль: надо было перед этим судилищем выкрасить рыжие волосы в черный цвет, но он знал прекрасно, что лучше не дразнить инквизитора, которому поручено его дело. Хоть раз в жизни не стоит нарываться на неприятности. Он постучал в солидную дубовую дверь. – Кающийся может войти.

Входя в дверь, Урии пришлось наклонить голову, этим он как бы невольно сделал поклон в сторону инквизитора. Он не знал человека в черном, а может, просто не узнал его, но по размеру его тонзуры и выкрашенным под седину волосам Урия решил, что это декан. По церковному рангу этот сан приравнивал его к капитану Айронсу. Никто из лиц церковного ранга не мог приказывать представителям армии, но инквизитор имел право верховной власти в сегодняшнем мероприятии, и все участники должны будут принять его решение.

– Кадет Смит явился согласно приказу, сэр.

– Благодарю вас, мистер Смит. Я Фрэнсис Уэбстер, декан Общества Святого Игнатия. Я расследовал ваши обстоятельства. – Инквизитор посмотрел направо, потом налево. – Капитана Айронса и полковника Кидда вы уже знаете, не так ли?

– Да, сэр. – Урия прочел ненависть на лице Айронса, но выражение лица Кидда не позволяло разгадать, что таится за этими серебряными глазами.

Уэбстер знаком предложил Урии занять кресло, сам уселся за прочный дубовый стол. Единственным освещением в комнате были две газовые лампы, мерцавшие за спиной инквизитора. Они были расположены между двумя стрельчатыми окнами, через которые еще только просачивался свет утренней зари.

Инквизитор взглянул на своих коллег:

– Начнем. Давайте вместе помолимся. Урия наклонил голову и сложил руки. Уэбстер скрестил руки на груди.

– Отец наш небесный, пусть мудрость Твоя пребудет с нами в этом расследовании. Направь нас на принятие решения, которое Ты сочтешь мудрым и справедливым. Пусть наказание соответствует преступлению, смягчится Твоим милосердием, и пусть его предвосхитит Твое всепрощение греха. Помолимся об этом.

– Да будет воля Твоя. – Урия смотрел вверх, его голос слился с голосами остальных. – Господи, о справедливости прошу.

– Я рассмотрел обвинения, выдвинутые против вас капитаном Айронсом. Он довольно откровенно высказался в том смысле, что вы подрываете основы и абсолютно лишены воинского характера. Он обратил особое внимание на многие случаи вашего неповиновения. По его словам, вы нарушаете дисциплину, он предполагает в вас отсутствие ума и даже выдвигает тот довод, что вы физически непригодны к службе.