Дуглас Найлз - Темный Источник

Громадный пес безошибочно выбирал наиболее удобный путь, когда путники поднимались по крутому скалистому склону. Тристан шел за ним, ведя Авалона под уздцы. Ветер крепчал, и Тристан постарался поплотнев укутаться в плащ.

Когда они поднялись в горы, их продвижение – впервые за четыре дня пути – заметно замедлилось. Из своих прошлых походов в Долину Тристан запомнил, что это самый трудный отрезок пути.

– Давайте поохотимся на фирболгов! – донеслось с седла Авалона, где удобно устроился Ньют. Тристан не обратил внимания на заявление дракончика, но тут из седельной сумки появилась голова Язиликлика.

– Ты, что, с-с ума сошел? – заикаясь, прошептал эльф, он был так взволнован, что его усики мелко дрожали. – М-мы же и-ищем Р-Робин!

– А что, если ее поймали фирболги? Я хочу сказать… ну, может же такое случиться. Разве нет?

– Заткнись! – прорычал Тристан, резко обернувшись и взглянув в упор на дракончика.

Ньют опустил голову и целую минуту обижался на короля, а у того глаза горели негодованием. За дракончиком Тристан увидел Тэвиш и Полдо, которые осторожно вели своих лошадей по узкой тропинке. Далеко позади, то появляясь, то исчезая из виду, ехал Дарус – он замыкал их небольшой отряд, следя за тем, чтобы на них не напали сзади.

– А может, чтобы быть подальше от меня, – пробормотал Тристан.

Он заметил, что калишит избегает смотреть на него и за все время не сказал ему ни единого слова. Когда они разбивали на ночь лагерь, Дарус под любым предлогом уходил побродить неподалеку и возвращался, только когда Тристан уже спал.

Казалось, что осеннее солнце, ехидно посмеивается над королем. Даже благородная цель их путешествия померкла для Тристана. Дарус должен был бы помочь ему, предложить свою дружбу и участие. А он, черт его побери!

Тристан старался не думать о собственном поведении, но память настойчиво возвращала его к событиям той ужасной ночи. Исчезновение Робин удивило и заинтриговало его, впрочем, он догадывался, что она решила отправиться в Долину одна. Но как ей удалось покинуть свою комнату и не привлечь ничьего внимания – вот что было для Тристана полной загадкой.

Сейчас ей грозит страшная опасность, и Тристан прекрасно понимал – это он виноват в том, что все сложилось именно так. Он внутренне сжался от этих мыслей. «Я же предал Робин, – подумал он, – и по-другому это не назовешь».

– Ее же могут убить! – прошептал он себе под нос и, отчаянно замотав головой, словно хотел прогнать эти страшные мысли, пошел быстрее. Когда он догнал Кантуса, громадный мурхаунд стоял в небольшой каменной нише в скале, возвышающейся над долиной. Принюхиваясь к запахам, которые нес ветер, пес величественно взирал на долину, раскинувшуюся внизу. Тристан знал, что именно там Долина Мурлок и… Робин.

Во всяком случае, он очень на это надеялся.

Сурок сидел в норке, а огромный хищник, который, похоже, обладал неистощимым запасом терпения, скорчившись, поджидал его у входа. Словно каменное изваяние, он целых три дня не покидал своего поста. Казалось, чудовище готово в любую минуту броситься на свою жертву, стоит ей только высунуть кончик носа.

Превращение в сурка отняло у Робин столько сил, что она проспала полтора дня. Сейчас, когда силы постепенно к ней вернулись, она начала прислушиваться к звукам, доносящимся снаружи. Крошечный зверек, обладавший более тонким слухом, чем Робин в своем человеческом обличье, улавливал биение сердца страшного зверя. Друида поняла, что попала в ловушку.

От страха она не услышала стука копыт, раздавшегося далеко внизу, по чудовище слышало и видело. Его безжизненные глаза проследили за четырьмя укутанными в плащи фигурами. Люди вели за собой лошадей, а впереди бежала огромная собака. Перитон наблюдал, как они прошли через переход и спустились вниз в Долину.

Перитон беспокойно заворочался, и его огромные рога начали раскачиваться из стороны в сторону. Его создатель приказал: охранять Долину, нападать на чужаков, сообщать, если в Долине появятся большие группы живых существ.

Перитон оказался в сложном положении, он не знал, как поступить.

Разве он не готовился уничтожить того, кто сейчас прятался в норке? Но ведь там, внизу, в Долине, были чужие – они вторглись в его владения, и их было много. Может быть, они представляли гораздо более серьезную угрозу.

Но жертва, прятавшаяся вот тут, в поре, была совсем рядом. А поскольку перитон был туп, он решил, что существо у него под носом – гораздо важнее тех других, которые были довольно-таки далеко.

Поэтому он не сдвинулся с места и не покинул своего поста, продолжая подстерегать крошечного сурка, которому, рано или поздно, все равно придется выбраться наружу. А четверо людей и их лошади уходили все дальше на север.

Ощущения Робин приняли новую форму. Страх ее покинул, а раны затянулись. Теперь она испытывала голод и решимость продолжить свой путь и выполнить то, ради чего она покинула Кер Корвелл. Девушка не боялась чудовища, загнавшего ее в эту малюсенькую тесную норку, – она ненавидела его.

И тут Робин поняла, что знает, как выбраться наружу. Приняв решение, девушка сразу успокоилась.

Она нападет на это страшилище и отгонит его от норы! По сначала ей понадобится новое обличье. Она осмотрелась по сторонам – очень мало места, да и вход в норку слишком узкий. Ей придется выбраться наружу в небольшом, но сильном и ловком теле, которое даст ей возможность убить отвратительное существо, готовое в любой момент растерзать ее.

Она подумала о теле большого волка, но тут же отказалась от этой мысли из-за узкого входа. Потом она решила, что можно превратиться в змею, но вспомнила, что холодная погода замедлит ее реакции. И тут она сообразила, в какое животное может превратиться, и мгновенно ее тело начало меняться: оно стало длиннее и шире, но ростом она по-прежнему оставалась не выше сурка. Когти на лапах вытянулись и загнулись вниз; голова тоже постепенно изменилась, и во рту появились острые кривые клыки.

Сердце начало биться медленнее, приспосабливаясь к телу, которое стало больше размером; глаза налились кровью. Рычание, вырвавшееся из груди этого животного, никак не походило на писк маленького сурка – ведь сурок уже превратился в росомаху. Робин напрягла сильные задние ноги и единым ловким движением выскользнула из норы. Чудовище, захлопав крыльями, изумленно шарахнулось в сторону, но тут же пришло в себя и, оскалившись, злобно зашипело. Росомаха мертвой хваткой вцепилась передними лапами в тело чудовища, ее зубы тянулись к его глотке, и лишь судорожные отчаянные попытки перитона высвободиться помещали росомахе нанести ему смертельный удар. Страшное чудище покачнулось, но Робин не ослабила своей хватки, одновременно она лягалась и царапалась задними ногами, не обращая внимания на то, что чудовище изо всех сил колотит ее крыльями по голове.