Антонина Клименкова - Забытый замок

— То есть как — похитить? — опешила я.

— Пожалуйста-пожалуйста! — воскликнул дядюшка. — Молодежь должна общаться, развлекаться. Эх, юность! Золотые годы… Фрося, мы ждем тебя к ужину.

— Не стоит, — ответил за меня Энтони. — Она останется у нас допоздна.

— Веселитесь, девочки! — напутствовал нас на прощанье дядя.

Итак, мы остались втроем. Относительно одни — изредка появлявшихся в галерее монастырских обитателей и прочих околоцерковных личностей в расчет не беру, они спешили по своим делам и вовсе не желали знать, что прямо тут и прямо сейчас кого-то похищают!

— Я жду объяснений! — заявила я. — Что все это значит? По какому праву вы лишили меня ужина? Тетя Ева собиралась приготовить мою любимую запеканку!

— Вы должны поехать с нами, сударыня. Ответите на пару вопросов.

— Прекрасно. Спрашивайте здесь. Но ехать с вами я никуда не собираюсь. Не хватало мне еще попасть в криминальную хронику под этикеткой «Неизвестная жертва серийного убийцы»!

— Здорово! — хихикнул Вик, толкнув в бок приятеля. — Она нас раскусила! «Курица щипаная. Даже паштет из нее будет кукарекать и клеваться».

— Попрошу мне не угрожать! — возмутилась я. — Паштет из себя я никому делать не позволю! И эпитет «щипаная курица» мне положительно не нравится!

Интересно, почему я просто молча не ушла?

— О чем это она? — спросил Вик у Энтони, которым слегка смутился.

— Кажется, она умеет читать мысли.

— Она? Вот фокус! А с виду сущая невинность! Так это ты ее щипаным цыпленком обозвал?

— Курицей.

— Извини, на курицу она не тянет. А мои мысли почему не читает?

— Ты додумать не успеваешь, у тебя сразу все на языке.

— Тони, — встревожился Вик, — а тринадцатого у нее эти способности наблюдались?

— Хм, вряд ли, — задумался Энтони. — Нет, не наблюдались. Иначе Князь бы заметил. Знаешь, Вик, она ведь была в часовне как раз в ту ночь…

— То есть это значит… — многозначительно произнес Вик и обратил на меня такой взгляд, что я сразу почувствовала себя микробом сибирской язвы. — Тогда тем более нужно разобраться!

Вас когда-нибудь изучали глазами заинтересованных вампиров? А я таки испытала сие сомнительное удовольствие на собственном опыте. Едва не достигла состояния ледышки под пристальными взорами небесно-лазоревого и призрачно-нефритового цвета.

— Не надо со мной разбираться! — заголосила я. — Ни в какой часовне меня не было. Я вообще не помню тринадцатого июля. Ни двенадцатого, ни тринадцатого!

— Вот все и выяснили, — сказал Энтони. — Идем, Афродита. Не стоит зря тратить время, мы не в банке.

— Не трогайте меня! Я буду кричать! — всполошилась я.

— А причем здесь банк, Тони?

— А там чём дольше, тем проценты больше, Вик.

— Я умею кричать громко! Сбежится весь монастырь! Не имеете права! Это насилие над личностью! Поставьте меня на место, где взяли!

Я хотела вопить иерихонской трубой, но получался жалкий писк. Зато упиралась отчаянно, так что мальчики просто подхватили меня с двух сторон под локти, и ножки мои заболтались в полуметре над землей.

Конечно, справились с нежной хрупкой девушкой. Они хоть с виду не слишком спортивные, да вон с какими конями управляются! Я ж, извините, совсем не кобыла.

— Помогите! Меня похищают! — верещала я, но никто не пришел мне на помощь. Очутившись вне стен галереи (не могу сказать «выйдя»), я поняла, что взывания мои тщетны. Не только со мной в тот миг происходили странные вещи — на улице тоже творилась чертовщина. Прохожие, обычно спешащие кто куда, застыли на тротуарах в неудобных, не пригодных для стояния позах. А машины ехали со скоростью минутной стрелки на часах.

— Это что? Это как? — спросила я.

Грамматически более правильный вопрос в висячем положении в голову не пришел.

— Время — понятие растяжимое, — туманно ответил Вик. — Все на свете относительно.

Перед симпатичной перламутрово-зелененькой машиной с пучеглазенькими фарами меня наконец-то поставили на землю. Но теперь мысль о побеге меня даже не посетила — иначе как я узнаю, что все это значит?!

— Вик, я ключи потерял, — огорченно сообщил Энтони порывшись в кармане.

— Растяпа, — сказал Вик, — Ищи лучше. Я телепортироваться не собираюсь. Это твои звери могут через пространства туда-обратно сигать, а меня от таких путешествий мутит.

Энтони тоже вздохнул.

Легки на помине — над асфальтом воздух выгнулся воронкой, и оттуда со звонким лаем выпрыгнула пара псов: белая голубоглазая лайка и черный дог. Их появлению никто не удивился. Как благовоспитанные собаки, крутя хвостами, уселись у ног Энтони.

— Уже соскучились! — усмехнулся Вик.

— Может, ключи выпали, когда вы за теми странными страусами охотились? — предположила я.

— Ой, так они в форме остались! — вспомнил Энтони и связка с брелоком сама собой возникла на раскрытой ладони.

Почему-то меня запихали на место водителя, за баранку. На мое справедливое возмущение (они меня похищают — вот пусть и ведут сами!) Энтони преспокойно осведомился:

— Ты не умеешь водить?

— Умею!

— Тогда в чем проблема?

Но прежде чем мне разрешили завести машину, Вик (он устроился справа от меня, а Энтони со своими зверюшками — сзади) загадочно скомандовал приятелю:

— Отпускаем на счет три.

— Три, — сказал Энтони, и мир вокруг ожил. Пришли в движение прохожие и машины. — Вперед, Дыркина, чего ждешь?

ГЛАВА 14

Караул! Меня похитили! Сами напросились…

Делить на ноль нельзя. Но если очень хочется — дели и не удивляйся результату.

Какой же русский не любит быстрой езды?! А мне так вообще запретили обращать внимание и на дорожные знаки, ограничивающие скорость, и на прочие условности. Из пункта А в пункт Б (мегаполис чуть поменьше столичного) мы должны были добраться как можно скорее. И я летела быстрее Конька-Горбунка. Удивляюсь, как не попала в ДТП! Куда только смотрит дорожная полиция?! Но, в конце концов, если меня взяли в плен, могу ж я получить от этого обстоятельства максимум удовольствия?

«Зря мы ее похитили. Она непричастна. Даже Джеймс ничего из нее не вытрясет… „Похитили“ — дурацкое слово. В первый раз похищаю девчонку».

— Я, конечно, приношу извинения, — сказала я, крутя баранку, — но раз уж я все равно слышу ваши мысли, не могли бы вы говорить вслух? А то как-то неудобно получается.

«А я и забыл, что ты теперь телепат. Выходит, Вик прав, твердя, что экстрасенсорика — заразная штука», — улыбнулся мне Энтони.